Грозный год - 1919-й. Огни в бухте

После второй безуспешной атаки водой было решено попробовать накрыть фонтан железным колпаком. Такой колпак был изготовлен, привезен на бухту, но установить его с помощью канатов не удалось: неправильно был сделан технический расчет подъемного приспособления - канат лопнул, и колпак упал, не достигнув горящей скважины…

Попытку накрыть фонтан колпаком решено было повторить. В мастерских Каспийского пароходства изготовили новый колпак, диаметром в пять метров, весом в двадцать тонн. Колпак был подвезен со стороны моря пятидесятитонным плавучим краном. Сколько надежд все возлагали на колпак и на внушительный плавучий кран! Но вот колпак опущен на фонтан. Так как почва вокруг скважины была неровная, мешали остатки размытых валов, то колпак опустился с уклоном, пламя выбивалось из-под него, и на глазах у всех колпак начал розоветь, потом краснеть от сильного, двухтысячеградусного нагрева, потом белеть, коробиться и, подточенный изнутри силой струи с песком, разломился на две части. Ликующий фонтан вновь выровнялся во всю пятидесятиметровую высоту и продолжал гореть светлым пламенем.

В ночь на 12 января была произведена третья атака на фонтан при участии шестидесяти стволов. Под утро удалось сбить пламя в амбаре и оторвать пламя от фонтана. Но вода размыла песок в устье скважины, в некоторых местах вновь появились языки пламени, которые ни землей, ни мокрыми кошмами забить не удалось. В конечном счете фонтан и амбар снова загорелись.

В ночь на 14 января произвели опыт тушения пожара пеной от пяти генераторов. В течение четырех часов мощные струи пены обволокли амбар. На это было израсходовано шестьсот пудов пенопорошка. Горящая нефть в амбаре была потушена, но ненадолго: изменилось направление ветра, часть горящего фонтана опять попала в амбар, и пожар стал бушевать с прежней силой.

В брезентовых плащах, с поднятыми капюшонами, под непрерывными струями воды, предохраняющими от высокой температуры, Киров и начальник пожарной охраны Азнефти Захаров стояли у горящего фонтана.

–  Ну, на что еще решимся?
– спросил Киров.

–  Надо перейти к подземному способу тушения. Это надежное дело. Прорыть к фонтану шахту, обложить скважину тонной динамита, взорвать; тогда уж определенно можно быть уверенным, что выброшенная взрывом земля накроет фонтан.

–  Но тогда, значит, потерять скважину?

–  Да, скважиной придется пожертвовать для такого дела.

–  Нет, на это мы не пойдем. Это уж самое что ни есть последнее средство! Попробуем еще побороться. Безвыходных положений не бывает.

–  Все это правильно, товарищ Киров. Конечно, жаль потерять такую богатую скважину, но другого выхода нет.

Киров отвернулся.

–  Вообрази, что в природе вообще не существует подземного способа тушения фонтанов, есть только наземный…

Непокорный «миллионер» и Кирова порядком извел, измотал нервы. В последние дни он почти что совсем не бывал в Центральном Комитете и целыми сутками пропадал на бухте. Со всеми неотложными делами к нему приезжали сюда.

Иногда Киров оставлял район пожара, уходил далеко берегом бухты.

Как-то во время этих прогулок ему навстречу попалась группа рабочих во главе с машинистом первой буровой партии Сулеймановым.

Сулейманов остановился, пытливо посмотрел Кирову в глаза, спросил:

–  Насчет пожара думаете? Как тушить?

Киров молча кивнул головой. Сулейманов был ему симпатичен. Это был толковый машинист с изобретательным умом. Во время аварии в фонтанирующей буровой он деревянным хомутом закрыл боковой фонтан на стволе компрессорной трубы. В новогоднюю ночь, когда враги подожгли «миллионер», Сулейманов с доской в руке бросился в горящий нефтяной канал и начал топить огонь в самой нефти; его примеру последовали другие, и, таким образом, в конечном счете был потушен пожар в канале и спасен второй нефтяной амбар.

–  И я все время думаю, товарищ Киров.
– Сулейманов беспомощно опустил руки.
– Ночи не сплю. Прямо беда.

–  Большая беда, Сулейманов. Много нефти пропадает.

–  А что, товарищ Киров, если попробовать тушить фонтан… землесосом?

–  Землесосом?..

–  Направить рефулер в самую глотку горящего фонтана и - качать со дна моря песок?..

–  А как подвести землесос к фонтану? Ведь вон какое расстояние их отделяет. По суше такую махину не поволочешь. А подумать вообще - стоит. Землесос?! Гм!..

–  Подумайте, товарищ Киров; может быть, что-нибудь и получится.

Сулейманов собрался было уже уходить, но Киров вдруг сказал:

–  А ну, покажи руки!

Сулейманов вытянул руки.

Киров потрогал их, покачал головой:

–  Здоровые клещи!

–  Ничего клещи, - ответил Сулейманов, - драться никто не лезет.
– И ушел, улыбаясь.

Усталый, не зная, где на часок приклонить голову, Киров прошелся по берегу, потом решил дойти до землесоса, который в конце бухты выравнивал профиль берега. «Потушить горящую скважину землесосом?.. И впрямь, стоит призадуматься над этим». И как Киров обрадовался, когда ему навстречу с забинтованной рукой показался Фома Матвеевич Крылов, - все эти дни после пожара он сидел дома с ожогами.

Киров взял Крылова под руку, подвел к землесосу.

–  В твое отсутствие я частенько приходил сюда, Фома Матвеевич. Любовался работой землесоса. Прямо чудо-землесос!

–  Чудо!
– сказал багермейстер.
– Ты только подсчитай, сколько рабочих рук он заменяет.

–  А сколько кубометров земли он может выбросить, Фома Матвеевич, за день? И сколько - воды?

–  А как сказать, Мироныч. От грунта это зависит. Вот ежели, скажем, мягкий грунт, песок, ил и всякая там муть, то тогда он выбросит много. Целую гору. А воды - миллион ведер в час.

–  А какое дно у горловины Ковша? В районе «миллионера»? Не помнишь?

–  Почему же не помню? Мягкое, неплохое… - Покручивая обгорелыми пальцами побуревший ус, Фома Матвеевич искоса посмотрел на Сергея Мироновича, думая: «С чего это он вдруг так заинтересовался землесосом?» От него не ускользнула и усталость Кирова. Лоб его весь был собран в складки, и взгляд был сосредоточенный, хмурый, ищущий.
– Господи, да чего это мы стоим здесь? Прошу ко мне!
– спохватился Фома Крылов.

Они поднялись на землесос.

Каюта у багермейстера была небольшая, но чистая и уютная. Над столом висела фотография Дельфины, полотенце в петухах, а в сторонке - веточка с тремя лимонами.

Фома Крылов усадил Кирова на койку, крикнул кока.

–  Так и быть, давай позавтракаем, - согласился Сергей Миронович.

Кок принес две полные до краев тарелки ухи.

–  Опять уха!
– Киров невольно улыбнулся.

Потом кок принес крепкого чаю.

Фома Матвеевич снял с гвоздя веточку с тремя лимонами, протянул Кирову:

–  Собирался сам тебе принести. Возьми!

–  Спасибо, Фома Матвеевич. Пусть у тебя пока повисят. Все равно мне их некуда девать.

–  Возьми, возьми, Мироныч. Таких лимонов ты еще не видел.

–  У тебя все необыкновенное!

–  С моего сада лимоны, вот почему они необыкновенные. Камень, не земля, а все растет!
– оживился багермейстер.
– Помнишь лимонное деревце? Тогда лимончики были зеленые. А теперь, видишь, какие они! А пахнут как!

–  Запомнил мой первый визит? Тогда тоже, кажется, была уха…