Грозовой фронт

В памяти вспыхнула картинка финального эпизода вчерашней стычки с врагом. Десять пуль легли кучно, превратив тело Сухова в решето. Похоже, дело шло к повтору.

«Выход один: стрелять первым, а там будь что будет, — Сухов почти нажал на спусковой крючок, но вдруг передумал и чуть опустил ствол. — Нет. Наверняка задену Ольгу. Да, завтра она будет в порядке, но сегодня… умрёт. Это неправильно. Не от моей пули. И бог с ней, с миссией, пройду заново, не облезу».

Время снова обрело растяжимость и даже воображаемый привкус резины. Апостол медленно, как показалось Сухову, поднял «Страйк», прицелился в лейтенанта, нажал на спусковой крючок…

Сухов приготовился почувствовать резкий толчок в грудь, но пуля прошла выше головы лейтенанта. И вторая тоже. А третья вообще угодила в землю, шагах в десяти от Апостола. Павел поднял удивлённый взгляд. Апостол стоял согнувшись, прижав свободную руку к паху. А Ольга бежала со всех ног к лейтенанту. Всё-таки она сумела освободиться от верёвок! Да ещё и хорошенько врезала врагу между ног. Гром-баба!

Сухов поймал Ольгу, которая разогналась так, что по инерции чуть не проскочила мимо.

— Я в порядке, можешь не спрашивать! — сверкнув взглядом, заявила Ольга. — Вот!

Она показала зажатый в кулаке кристалл на серебристой цепочке.

— Вот ты чумовая! — Сухов усмехнулся.

— Добей его! — потребовала Ольга и кивком указала на Апостола.

Лидер «Судного дня» тем временем справился с болевым шоком и даже вновь поднял «Страйк». Сухов вскинул «Шторм», но Апостол выстрелил первым. Пуля «Страйка» попала в корпус ИПП и выбила импульсник у Сухова из рук. Вторая пуля просвистела мимо, но в магазине «Страйка», по подсчётам Сухова, оставались ещё пять патронов. Лейтенант сделал Ольге подсечку и бросился на женщину сверху, прикрывая собой от огня Апостола.

Сухов понимал, что Апостолу не составит труда прошить парочку оставшимися пятью выстрелами, с высоты его роста и на двадцати шагах дистанции — не вопрос. Но ничего другого Павел придумать не мог. Добежать до Апостола и отнять у него оружие представлялось и вовсе нереальным.

На выручку пришел Тарасов. Он выскочил из-за угла и бросился на Апостола, замахиваясь «Штормом», как дубиной. Апостол успел отпрыгнуть и разрядить «Страйк» в сержанта, но Тарасова пять пуль не остановили. Он махнул «Штормом», промазал, выронил оружие, но тут же грозно зарычал, врезался Апостолу в грудь и намертво зафиксировал врага в захвате. Апостол потерял равновесие и попятился. Тарасов тоже заработал ногами и образовавшийся тандем начал пятиться ещё быстрее. Примерно определив возможную траекторию перемещения сцепившихся борцов, Сухов перевёл взгляд на приметный объект, расположенный у них на пути. На лифт в подземелье.

Тарасов терял силы, но Апостолу никак не удавалось вырваться из захвата. В паре метров от лифта Апостол наконец догадался упасть на спину. Сержант рухнул на врага, но руки так и не расцепил. Секунду он лежал на Апостоле без движения, а затем вдруг сгруппировался и, застонав от боли и напряжения, рывком поднялся на ноги и поднял Апостола. Ноги врага оторвались от земли, и он не сумел ничего противопоставить поднявшей его над землёй нечеловеческой силе. Брызжа в лицо Апостолу кровавой слюной, Тарасов снова зарычал, сделал три шага и свалился вместе с противником внутрь решетчатой кабины лифта. Развязка впечатляла, но оказалась вовсе не финалом. «Последнее слово» сказал грозовой фронт. Небеса вновь громыхнули, и к лифтовой клети протянулось длинное синевато-белое щупальце молнии. Клетка буквально взорвалась, окрестности засыпало множеством мелких шариков багровой окалины, и лифт рухнул в шахту.

Поражённый увиденным, Сухов ещё целую минуту лежал, глядя на покорёженные дымящиеся конструкции и детали подъёмного механизма лифта. Очнулся он, лишь когда поблизости чавкнула грязь. К месту схватки подошёл Бойков. Одновременно под Суховым зашевелилась Ольга.

— Теперь девочки снизу? — Ольга нервно хихикнула. — Да, мне тоже так больше нравится, но ты слишком тяжёлый. Слезай с меня.

— Эх, Тарасов… — негромко проронил подполковник. — Сухов, ты цел?

— Цел, — лейтенант сел и вновь поднял взгляд к небу.

Туча исчезла. Сквозь серую пелену привычной облачности не проступало ни единого тёмного пятнышка. Хотя… несколько пятен проступало. Они даже увеличивались, но казались не лиловыми, а серыми. И сопровождали их приближение не громовые раскаты, а мерные хлопки вертолётных лопастей.

— Наконец-то, — Бойков тоже поднял взгляд к небу и «процитировал Сухова». — Как всегда, вовремя. К шапочному разбору.

Три из шести «вертушек» с прилетевшей на выручку «кавалерией» зависли на приличной высоте, а три пошли на посадку. Сухов вдруг почувствовал неодолимую слабость. Он достиг цели, и теперь у него не осталось никакого стимула, чтобы раз за разом выискивать скрытые резервы уставшего организма. Он выполнил свою миссию, а дальше будь что будет.

«Если я прав, и «петля» требовала от меня именно такого финала, всё будет нормально. Поднимемся на борт, улетим в Дитятки, и всё забудется, как страшный сон. А если нет… то нет. И чёрт с ним».

Сухов водил безучастным взглядом по сторонам, наблюдая за происходящим, но почти не осознавал того, что он видит. Из «вертушек» высадились бойцы спецназа, и командир группы переговорил о чём-то с Бойковым. Подполковник отдал какие-то распоряжения, вынул из ящика с фугасом гранату, затем двое спецов подхватили ящик и закинули в ближайшую «вертушку». Другие бойцы развернулись в цепь и начали зачистку. Командир группы и Бойков помогли забраться на борт Ольге, затем подполковник подошёл к Сухову, что-то сказал, ободряюще похлопал Павла по плечу, помог встать и буквально под руку проводил до той же «вертушки», в которую погрузили фугас и подсадили Ольгу. Сухов забрался на борт, сел в жёсткое складное креслице и уставился в стенку.

— Порядок! — крикнул Бойков, захлопывая за собой дверь. — Взлетаем!

Подполковник показал пилоту большой палец, а затем уселся напротив Сухова, рядом с Ольгой.

— М-м-м… м… — промычала Ольга, глядя в иллюминатор. — Пора домой…

— Что, простите? — спросил Бойков.

— Ничего, — Ольга махнула рукой. — Напеваю. Стресс снимаю. Вы тоже не одобряете?

— Отчего же, — Бойков усмехнулся. — Песня в армии нужна. Чтобы солдаты не скисали, как наш с вами товарищ. Сухов, очнись, всё позади!

— Не уверен, — Сухов с трудом стряхнул оцепенение.

— Ты снова загрузился своей теорией? — Бойков поманил Сухова пальцем и указал на пейзаж за окошком-иллюминатором. — Смотри сам. Под нами город, а слева река, видишь? Ничего нового и необычного.

— В «петле» тоже так, — Сухов пожал плечами.

— Ладно, — Бойков вздохнул. — Где, по-твоему, ближайшая граница этой «петли»?

— Мы на юг летим? Тогда, думаю, не дальше Залесья.

— Пять минут лёту, — Бойков откинулся на спинку креслица. — Подождём.

— Вообще-то Апостол мог быть прав, — вдруг сказала Ольга.

Сухов поднял на неё удивлённый взгляд.

— Ты о чем?

— Вот об этом, — Ольга коснулась висящего на груди кристалла. — Даже если мы в «петле», эта «бижутерия», возможно, откроет выход.

— Вот теперь я не верю в теорию, — Сухов покачал головой. — Будь твой кристалл ключом, ты давно вышла бы отсюда.

— А я и не пыталась, — Ольга пожала плечами. — Меня эти уроды в подвале держали… я от них каждый день пробовала сбежать, но дальше «Универмага» уйти не получалось. Пока ты не появился. Кстати, спасибо.