Группа крови на рукаве. Том 2

— Ты бы их повесил подальше проветрить

— Посты проверять надо — вздохнул майор — Кстати, твоя смена третья. Степанчука — вторая.

— Вы бы не охренели, товарищ Черный, меня в самую собачью смену пихать? — тихо возмутился я

— Ты, Коля на гэбэшных харчак сильно разбаловался.

— Что есть то есть. А бронежилетик на тебе чей?

— Один один — вздохнул майор

— Слушай, а это твой какой раз? — я решил разрядить ситуацию — Ну во Вьетнам.— Третий. Первый раз вообще пиздец был. Направили инспектировать подземный город рядом с деревней Ку Чи под Сайгоном. Дескать, надо помочь вьетнамским товарищам, трали-вали, глянешь свежим взглядом, может, что доработать надо на предмет безопасности, сходишь в пару боевых вылазок…— Ну вроде полезное дело — протянул я, соображая. Так это же Черный помогал с тоннелями вьетконговцам— Тоже так думал. Приехал, спустился под землю. И я тебе скажу, Орел, просто охуел! У них там был отгрохан не просто город, а многоярусный город. Общежития — мужское, женское, семейное, школы, баня, прачка, несколько кухонь со столовыми, арсенал, две водяные цистерны — с питьевой и технической водой. Одних коридоров разных и лестниц двадцать штук.— Школа то зачем? — удивился я — Партизан учить?— Если бы! Детей— Детей??— В городе прятались жители этой Кучи, больше трехсот человек.— Прилично!— А я о чем… И все у них знаешь ли, по уму было сделано. Система труб, дробящая и выводящая скрытно дым, специальные тамбуры-ловушки на входе с минами... Китайцы помогали строить. Вот попомни, Орел, наплачемся мы еще с узкоглазыми. Если вьетнамец нам друг, товарищ и брат, то эти… — Черный махнул рукой.А я вспомнил Не Хуэя. Которого мы с Незлобиным тащили пол-Вьетнама и ведь дотащили! Сдали посольским особистам, все честь по чести. Небось его уже на кого-нибудь из наших сторговали…— Ни разу не брат, согласен. Ты скажи, сильно там помог?— Сначала не сильно. Лишь посоветовал по примеру Второй мировой сделать несколько ложных изогнутых труб — выкидывать гранаты обратно. А в нормальных трубах — сеточками проложить внутрянку.— Умно. А дальше что?— А дальше самый пиздец и начался. В один из дней, уже уезжать собирались — хуяк, тревога. В деревню заходит 25-я пехотная дивизия американцев. И знаешь что? Разбивают свою базу аккурат над нашим подземным городом. И тоже все серьезно — с вышками охраны, дотами… Каждый день над головами грузовики туда-сюда ездят, пыль летит. Сделано все было крепко, на совесть, но тряслись да. Если обнаружат — просто фугасами завалят нас и все.— Обнаружили?— Не. Но вода и еда начала подходить к концу. Был длинный туннель наружу, за пределы американской базы. Но узкий, по нему на 300 человек не натаскаешься. Дети орут, бабы что-то визгливо мужьям мяукают — ну ты знаешь этот их вьетнамский…— Ну так и свалили бы— Женщин и детей эвакуировали. Это да. А потом я предложил по ночам пошалить слегка. Выходили наверх через секретные люки — резали янки в палатках. Эти дурачки, представь, даже сразу не поняли, что происходит. День режем, второй — суета, начальство приехало… Мы же выбирали себе офицеров. Потом конечно, нашли люки, полезли вниз. Тут то мы их и встретили. Растяжечки, мины… — Черный сладко потянулся на раскладушке — И ушли чисто, без потерь. А это сам знаешь, в нашем деле… Вход рубль — выход два.— Так и есть. Ладно, давай спать — у меня уже слипались глаза, я зевнул — Еще ночью вставать, посты проверять.***Утром Черный заставил нас сделать силовую зарядку, с отжиманиями и выпрыгами вверх. А сразу после завтрака из сухопая — бойцы уселись учить легенду. Я же задумался насчет способов борьбы с растяжками. На чеченской мы использовали кошку на тросе. Но это для обыска домов, в зеленке. Забрасываешь вперед по подозрительной тропе — тянешь к себе.С базой американцев — это не сработает. Сразу демаскируем себя взрывами. Придется саперам работать по старинке — ночью делать проходы. Вот зуб даю, что заминируются янки по самое немогу. За пять лет этой бойни они кое-чему научились.Сначала вообще были непуганные. Зорин рассказывал, что больше всего потерь было не у пехоты, а у вертолетчиков. И не вообще, а у пилотов H13 — это такой стеклянный летающий “шар”. В нем летчик сидит словно “три тополя на Плющихе” — видный со всех сторон. Прямо приглашает — стреляйте в меня. Их сбивали пачками, прямо из калашей. Но я уже H13 не застал — одни Ирокезы рассекают небо. Подлетел на бреющем, врезал, умотал. Из калаша в него стрелять почти бесполезно.Я встал, потянулся. Прошел в угол цеха, где лежали ящики с оружием. В одном из них находились два новейших и секрнетныъ переносных зенитно-ракетных комплекса Стрела 2. Их нам выдали в связи с особой важностью миссии, дабы прикрываться отряд в случае обнаружение на подходе или отходе к базе. Особенно в последнем случае — американцы после успешного штурма к бабке не ходи, вызовут вертушки и будут прочесывать зеленку. Я достал Стрелу из ящика, примерялся. В Солнечногорске нас всех обучили пользоваться ПЗРК, но повторение — мать учения.Первое. Лучше стрелять в догон, а не на пересекающихся курсах. И только по низколетящим целям. Где-то там в небе точка — не наш вариант. Ракета просто не долетит. Дальность поражения целей — три с половиной километра.Второе. Откидываем прицел, включаем источник питания. Запитывается головка самонаведения. За 5 секунд раскручивается ротор гироскопа в автопилоте и зенитно-ракетный комплекс готов к бою. Ловишь прицелом вертолет или самолет, как только головка считывает тепловой след — раздается звуковой сигнал. Можно стрелять. И вот с этими 5 секундами — настоящая засада. Мы специально считали. Пока скинешь Стрелу с плеча, приготовишься, раскрутится гироскоп… проходит секунд 10. В джунглях при налете, Ирокез уже отстрелялся и ушел за деревья. Стрелять некуда. Сбить можно только самых наглых, которые не ушли. Или при подготовленной засаде — выпасать на маршруте, да еще с дерева. Чтобы с обзором. Но на марше, под пальмами… Маловероятно.— Не пальни тут нам — хмыкнул подошедший Степанчук. Не выдержал, взял из ящика вторую Стрелу.— В пролом в крыше целю — я кивнул в сторону кусочке синего вьетнамского неба— Чую наплачемся мы с вертушками — капитан тяжело вздохнул.На улице раздался предупредительный свист, послышался шум моторов.— Похоже Зорин едет — Степанчук убрал Стрелу обратно, хлопнул меня по плечу — Давай собираться.***Генерал приехал не один — в составе целой колонны из трех тентованных грузовиков. Плюс как оказалось, нам выделили УАЗик для передового дозора. Мы опять вчетвером собрались, обсудили план движения колонны. Что делать при налете, засаде, где останавливаться на привал, заправляться… Внесли метки на три разные карты — по одной мне, Степанчуку и Черному.После чего началось наше длинное путешествие в Плей-Кан. Дожди, москиты, нервный сон рывками на привалах. Особенно доставали заползавшие в расположение змеи и крики обезьян. Иногда они звучали так, что живых людей режут. А змей мы научились есть. Прям как шашлык. Снимаешь кожу, потрошишь, бошку и хвост долой, режешь на куски и на прутик. Некоторые были ничего, вполне вкусные — будто курицу запеченую ешь.— Эх, жаль молодых не разрешили взять — вздыхал Степанчук — Им бы полезно было отведать всякой местной экзотики. Поняли бы все сразу про спецназовский “хлеб”.— В приморской тайге накормишь — отмахнулся я — Вы же по ранней весне устраиваете совместные учения с внутренними войсками?— Устраиваем — покивал капитан — Забрасываем бойцов по соседним округам — а их там ловят. С одним ножом, кстати, забрасываем. Но весной жрать нечего, парни так, на голодную бегают. Разве что жимолости насобирают или какую заначку белки найдут. У местных жителей можно выпросить чего тайком. Но за это наказывают — диверсант не должен себя раскрывать. Народ у нас, конечно, сердобольный, но внимательный. Подкормить подкормят, но потом позвонят куда надо.— И что, все-равно выпрашивают?— Воруют — Степанчук тяжело вздохнул — По деревням в подпол забираютсяНу ясно. Ничего в армии не меняется — “если спиздил и ушел, то но не спиздил, а нашел”.

* * *

В Плей-Кан нас опять разместили в полуразрушенном здании. Теперь для разнообразия это была бывшая школа и ее спортивный зал. В котором остались еще тренировочные маты, на которых нам и пришлось ночевать.

Потянулось долгое, изматывающее ожидание. Пролетела первая дата акции, подошла вторая. А мы все торчали в школе.

Ожидание было прервано только один раз, когда нас — пятерых владеющих навыком вождения вертолетом — свозили на местный тщательно замаскированный аэродром. Взлетка была была вся в воронках от бомб, которые впрочем, были засыпаны щебнем и песком. Нам показали ориентиры — две обгорелые пальмы возле командного пункта, капониры для вертолетов. Их вьетнамцы открыли и укрепили — на совесть. Сам аэродром плотно охранялся, я заметил спрятанный танк, две зенитки.

Нам выдали планшетки с картами, где были указаны возможные посадочные глиссады, там же Зорин нарисовал посты зенитчиков, выписал частоты для связи.

— Ты что-нибудь знаешь о наших задачах? — поинтересовался я у Лиен, когда генерал отвлекся

— Ничего — девушка сделала честные-пречестные глаза — Высший уровень секретности, нас дважды инструктировали как себя вести, что можно спрашивать, а что нельзя

— И что же можно?

— Ну… про погоду. Как тебе она?

— Небо и земля. Я помню этот изматывающий дождь, влажность. А сейчас просто курорт. Солнышко, не жарко…

— В марте всегда так.

— Кстати, поздравляю тебя с международным женским днем — я протянул Лиен букетик молочно-белых цветов, что насобирал вокруг взлетки. Они отчетливо пахли каким-то цитрусовым запахом.

— Ой, как мило! — девушка украдкой клюнула меня в щечку. Я засмущался, словно первоклашка. В Союзе беременная жена, а я тут флиртую с бывшей. Нет, надо прекращать этот бордель. Впрочем, Лиен прекратила его сама:

— У нас не празднуют 8 марта. Это американский праздник

— Да ладно! — я выпал в осадок — Вроде бы это в Германии придумали. Клара Цеткин, борьба за права женщин…

— Все так, но приурачивалова она его

— Приурочила

— Спасибо… к национальному женскому день, который отметили в США в память о забастовке работниц текстильной промышленности в Нью-Йорке

О как вьетнамки то подкованы в истории вопроса.

— Ну так борьба за улучшений условий женского труда — это же вроде хорошо?

— Американский пролетариат предал дало борьбы с буржуазией и поддерживает преступную войну во Вьетнаме!

Отбарабанила будто-то на уроке. А может так и есть? У них же тут тоже свои занятие по политпросвету.

* * *

Наконец, утром 9-го поступил приказ. “Вылетаем в тот же час”.

Приехал Зорин, привез последние разведсводки и проводника-вьетнамца. Совсем маленького, но жилистого Фан Нгуена. Мы нагрузились, попрыгали и обнявшись с генералом и Лиен, пошли в джунгли. Все как полагается — головной дозор, тыловой…

Идти пришлось по ночам, четверо суток. Как только рассветало — маскировались и становились на дневку. И правильно делали — над головой постоянно висели американские вертолеты. Не Кобры конечно, — Ирокезы. Но от этого было не легче.

Фан оказался таким же молчуном, как и погибший Чунг. По-русски знал совсем чуть-чуть, как что — сразу заваливался спать. Оно и ясно. Солдат спит — служба идет.

13-го под утро вышли в район американской базы. Джунгли поредели, скорость отряда совсем упала до каких-то микроскопических значений. Вперед вышли саперы, тащились еле-еле.

Встали недалеко от опушки, опять тщательно замаскировались. Мы с Черным залезли на раскидистую пальму, принялись разглядывать базу в бинокли. Четырехугольник с двумя вышками, тремя дотами… Тремя??

— Перед валом все расчищено — Черный тяжело вздохнул — Пробираться придется ночью

— Они еще достроились — я ткнул пальцем в третий дот — Смотри слева.

— Вижу. Но у нас это планом предусмотрено. Тройка Степанчука отработает.

Над джунглями появились первые лучи солнца, на аэродроме начала предполетная суета. Техники выкатили из ангаров Кобры, принялись их заправлять.

— Шесть штук. Все в рабочем состоянии — резюмировал майор — Сможем угнать сразу пять?

— Тренировались же. Полетим змейкой.

— Снайперов куда?

— Да вот сюда же.. Смотри какой вид открывается — работай не хочу. Кстати, нам пора слезать. Как бы не заметили.

Мы аккуратно, медленно-медленно спустились вниз. Разъяснили отряду диспозицию, даже нарисовали все еще раз на карте.

Опять потекло длительно ожидание. Ночь наступила как обычно внезапно. Вот солнце есть, а вот полчаса и уже тьма, хоть глаз выколи. Это у нас. А у базы — включились прожекторы.

— Очень, очень медленно — давал я последние инструкции Тимуру Ильясову, обряженного в специальный маскировочный костюм а-ля “Гилли”. С пучками травами, мелкими кустиками…

— Если надо, мы тут и неделю можем сидеть, ждать пока вы сделаете проходы.

Адгама инструктировал Черный. И почти теми же словами — Ильясов-старший должен был сделать проход с обратной стороны базы.

— Ветер поднялся — Тимур понюхал воздух — Легче работать будет, охрана меньше беспокоится будет.

Так и получилось. Наступила полночь, а Ильясов-младший уже вернулся.

— Три мины, одна растяжка — сапер показал мне знакомую гранатку под нумером М26. Мы такими закидали с Чунгом подразделение Дэниэлса в туннелях.

— Молодец. Ждем, когда вернется “Три рубля”.

— Тащ, майор! А можно мне поучаствовать в штурме. Я знаю, что у нас отработанный план, но ведь…

— Нет! И не корчи мне грустные рожи. Зуб даю — повоюешь на обратном пути — я кивнул “Пушкину” — Снайперы на исходную.

Мы все повязали на предплечья белые повязки, попрыгали. Потом накрылись “Гилли”, по обозначенным проходам проползли к валу базы. Затаились во рву. Начинать должны были снайперы с первыми лучами солнца.

Черный поднял руку, показал знак “приготовиться. Вокруг начали суетиться птахи, я слышал как тарахтел генератор базы.