Группа «Михал» радирует

К нашей радости, на следующий день курьер явился и был переправлен на явку в ресторан на Пулавской. Там его встретил Арцишевский и привел на квартиру к Гурницкой. Курьером оказался плотный среднего роста мужчина, говорил он с заметным акцентом и представился как Богдан Цитович.

Из его рассказа мы узнали, что он был сброшен в районе Добешина, у железной дороги на Радом. Цитович доставил нам особый подарок от Генерального штаба — комплект фотографий церемонии подписания соглашения между Советским и польским правительствами. Эти фотографии нам предстояло распространить как доказательство установления новых дружественных отношений между советским и польским народами. Очередной курьер должен был доставить нам кинохронику о пребывании польской делегации в Москве, а также кинопроектор для демонстрации кадров об этом историческом моменте. Вместе с Цитовичем был сброшен контейнер с двумя радиостанциями и оружием. К сожалению, контейнера Цитовичу после приземления найти не удалось.

Нужно было действовать молниеносно. Я изготовил для курьера временные документы, оформив их по всем правилам. С этими документами и под опекой Юзека Клюфа Арцишевский направил курьера обратно в Добешин отыскивать парашют. Им долго пришлось бродить по окрестностям, прежде чем Цитович узнал домик, возле которого приземлился. Ему на редкость повезло — он угодил на военный полигон, с территории которого немцы выселили всех жителей. Солдаты не заметили ни брошенного парашюта, ни контейнера. Парашют обнаружил местный житель, который тайком пробирался в свой дом, чтобы присмотреть за хозяйством. Заметив свисающее с дерева полотнище, он стащил его на землю и закопал неподалеку от своего дома. Контейнера он, к сожалению, не видел. После целого дня поисков его наконец обнаружили повисшим на деревьях метрах в трехстах от избушки. Его тут же выпутали из ветвей и закопали глубоко в землю, замаскировав сверху дерном, ветвями и листвой.

Через пару дней Юзек с Юреком Томашунасом в несколько приемов доставили обе рации и оружие в Варшаву, Теперь в нашем распоряжении было четыре передатчика, а для их обслуживания три радиста.

НЕМЦЫ ГОТОВЯТ НАСТУПЛЕНИЕ

Богдан Цитович в сопровождении Эдека Згида в качестве помощника выехал в Пётркув, где ему предстояло пока работать. В это время произошло важное событие. В Варшаву прибыл Зигмунд Енджеевский, сообщивший мне о чрезвычайно интересном наблюдении: его люди зафиксировали большой поток пустых грузовых автомобилей, направляемых на Центральный фронт. Я предположил, что это может быть связано с предстоящей перегруппировкой значительных масс войск. Мы немедленно отправились к Арцишевскому, чтобы вместе обсудить эту интересную информацию.

Командир, в последнее время почти неуловимый из-за частой смены квартир, принял нас на улице Малой в доме Заневской. Сообщение показалось ему настолько важным, что он срочно приказал привести в состояние повышенной активности все наши наблюдательные посты, имевшиеся теперь практически во всех концах страны. Арцишевский сделал вывод, что немцы замышляют что-то серьезное. Тут же, пользуясь случаем, он поручил ускорить отъезд в Краков Юрека Томашунаса с тем, чтобы расширить там сеть наблюдательных постов. До сих пор поступавшие с этого направления сведения не были регулярными и составляли известный пробел в нашей информации.

Вскоре из разных мест стали поступать сообщения о начавшейся перегруппировке гитлеровских войск. Из Пшемысля, превращенного в транспортно-перевалочную базу фронта, братья Межвинские доносили о всевозрастающей интенсивности перевозок войск, боевой техники и снаряжения. Иногда через эту станцию за одни сутки проходило до 36 воинских эшелонов и перебрасывалось свыше 13 тысяч солдат. Сотрудничавший с братьями Межвинскими Флигер, у которого были родственники в Берлине, сообщал о подготовке к крупному наступлению на юге.

Рымкевич, вернувшийся из поездки в Литву, привез информацию (от офицера авиационной части Рихт-Хофена) о том, что фюрер принял решение нанести удар на Кавказ с целью скорейшего овладения богатыми нефтеносными районами. Эти сведения подтвердил также и Янушевский. Достаточно достоверные данные о подготовке немцев к новому наступлению удалось получить Янеку через майора Сикорского.

Вся эта информация немедленно передавалась в Центр. Напряжение в эти дни было настолько велико, что Арцишевский работал чуть ли не круглые сутки, стремясь раскрыть истинные замыслы гитлеровцев и определить направления предполагаемого их удара.

О том, насколько большим доверием Центра пользовался Арцишевский и как высоко ценилось его мнение, свидетельствует тот факт, что ему было дано задание изложить свою оценку общего военно-политического положения и высказать соображения о возможных направлениях немецких ударов. Центр высоко оценил деятельность Арцишевского и всей группы «Михал» в целом [21] .

Однако возросшая в этот период активность группы «Михал» обошлась очень дорого. И вскоре нам пришлось расплатиться за нее первым тяжелым ударом. Один из ценнейших наших помощников, Юрек Томашунас, попал в руки гестапо. При трудновыяснимых обстоятельствах, во время сбора донесений в Кракове, он был арестован местным отделением гитлеровской тайной полиции. Мы подозревали в предательстве одного из людей, с которым Юрек установил связь в самое последнее время. Арест Томашунаса дезорганизовал нашу работу — пришлось срочно ликвидировать все известные ему явки и заменить документы людям, с которыми ему доводилось общаться. Несмотря на пытки, Юрек никого не выдал. Однако полной уверенности, что гитлеровцы не напали на наш след по каким-либо другим путям, теперь не было. В частности, меня крайне озадачил визит на одну из моих квартир неизвестного молодого человека из Кракова, назвавшегося товарищем Юрека Томашунаса и предложившего свое сотрудничество. Он просил о встрече с командиром группы или его заместителем. Я пообещал ему содействие, но, наведя справки и узнав, что он был арестован вместе с Юреком, а сейчас разгуливает на свободе, прервал с ним всякую связь. Еще одна квартира оказалась проваленной.

21

В официальных советских источниках отмечается: «…полнее и шире, чем другие, освещал переброски немецких войск через Польшу. В этой области «Михал» оказался важнейшим источником, данные которого принимались за основу при оценке передислокации войск». (Прим. автора.)

В этот период мы получили сообщение о том, что генерал Андерс вывел из СССР на Ближний Восток польскую армию [22] . Арцишевский расценил этот шаг как противоречащий интересам Польши.

В стране тем временем множество различных подпольных военных организаций стали объединяться в одну, подчиненную единому командованию. Объединенная организация получила название Армии Крайовой. В рядах ее все более стали активизироваться группы, решительно настроенные против сотрудничества с Советским Союзом.

22

В 1942 году по требованию эмигрантского польского правительства в Лондоне, проводившего в это время открыто враждебную к СССР политику, с территории Советского Союза генералом В. Андерсом была выведена в Иран польская армия, сформированная на территории нашей страны с помощью и при содействии Советского Союза. (Прим. перев.)

В этой обстановке Арцишевский решил принять дополнительные меры предосторожности, осуществить реорганизацию нашей группы путем подготовки еще нескольких радистов и получения новых радиостанций, а также ввести более строгие требования конспирации. Первым курс обучения стал проходить Богуслав Копка, который должен был заменить Игоря с тем, чтобы тот занялся обучением новых радистов.

До сих пор вся связь с Центром лежала на Игоре. В этой трудной и ответственной работе ему энергично помогала неутомимая Ирмина. Оба они явно симпатизировали друг другу. Нервное напряжение и постоянная опасность еще более их сближали. Потому для нас не явилось неожиданностью, когда они объявили о намерении жениться. Арцишевский, очень доброжелательно относившийся к обоим, устроил по этому поводу «семейный» ужин. Сердечная атмосфера этого торжества надолго сохранилась в нашей памяти.

В июне стали поступать тревожные сведения о новых арестах. За малоизвестные нам торговые сделки была арестована дочь Брацкой. Наша разведка в Павяке донесла, что она стала рассказывать немцам об Арцишевском буквально все, что знала. Но, к счастью, знания ее о Миколае не шли дальше эпизода, как он в новогоднюю ночь одевался в мундир капитана Войска Польского. Неделей позже были арестованы Карповичи несколько человек из его группы. От Карповича гитлеровцам ничего о нас выведать не удалось. Прошли аресты и среди знакомых Арцишевского, состоявших не в нашей группе, а в других подпольных организациях.

Нам снова пришлось сменить оказавшиеся ненадежными квартиры, явки и документы. Арцишевский переселился на улицу Добрую, куда перебрался и Жук. Сюда мы переправили все документы, печати, оружие и снаряжение. Охранял все это имущество живший там инвалид, друг нашего хозяина. Все прежние квартиры мы сочли проваленными, и лишь Янек продолжал оставаться в квартире Гурницкой. На все предложения сменить место жительства он отвечал, что из его окружения никто не провалился и потому переселяться нет необходимости. Положение наше становилось тяжелым, но Арцишевский не падал духом. Он сохранял спокойствие сам и помогал другим, побуждая нас к активным действиям. Помнится, однажды, почувствовав, что все угнетены и подавлены внезапными арестами, он собрал всех находившихся в то время в Варшаве на квартире своих знакомых. Мы расположились в мягких креслах, и Валеры стал рассказывать о временах правления короля Собеского, об искусстве и литературе того периода. Он до такой степени завладел нашим воображением, что мы полностью перенеслись мыслями в ту эпоху, забыв о войне, неудачах, арестах. Мы просидели у горящего камина почти всю ночь. Утром, хоть и невыспавшиеся, мы чувствовали себя бодрыми и с новой энергией принялись за выполнение своих заданий.