Грустное танго Арлекина
Шрифт:
Хорошо это или плохо для следствия, Яна не знала, но очень надеялась, что хорошо.
Она думала, что не сможет заснуть – нервы буквально вибрировали от перевозбуждения. Но теплые струи воды смывали и возбуждение, и страх, и боль, и Яна едва не заснула под душем. Кое-как все же смогла выключить воду, вытереться и доползти до дивана.
И отключилась, сразу, мгновенно, без снов, что в данной ситуации было только к лучшему.
Проспала довольно долго – проснулась в половине одиннадцатого утра. Вот только ожидаемой ясности мыслей и легкости сон не принес.
Очень хотелось с кем-нибудь поговорить, выплеснуть накопившуюся горечь, сомнения, беспокойство. Но Ксюша сейчас на дежурстве в клинике, а с остальными подружками делиться таким Яна не могла. Разве что…
Трель мобильника на этот раз была очень даже ожидаемой, так что подпрыгивать и ронять предметы меблировки и бытовую технику Яна не стала. Схватила телефон и, не взглянув на дисплей, обеспокоенно закричала:
– Кирилл, наконец-то! Ты там как?
– И тебе доброго утра, – усмехнулся бархатный голос в трубке. – Что еще за Кирилл?
– Димка, ты?
– Ну да, мы же договаривались созвониться сегодня, чтобы время и место встречи назначить. Забыла уже? Так разыскивала, так спешила! А теперь только о каком-то Кирилле и думает! С бойфрендом поругалась, что ли?
– Глупости не говори! Кирюшка – не бойфренд, он в этом году школу только закончил, вчера выпускной был.
– Насчет выпускного в курсе, ты мне говорила. Так ты что, с учеником шуры-муры…
– Сахновский, заткнись! Ты идиот или на самом деле ничего не знаешь?
– О чем ты? – мгновенно посерьезнел Димка. – Случилось что-то?
– Неужели ни по телевизору, ни по радио ничего не сообщили? И газетчики должны были раструбить, ну а уж Интернет – твоя вотчина…
– Суровцева, мне компьютеров и прочей информационной аппаратуры на работе хватает, я в выходные обычно в тишине на диване валяюсь и книгу читаю. Бумажную книгу, печатную, чтобы типографской краской пахла! Что случилось?
– Про клоуна, что в парке девушек убивал, слышал?
– Ну, допустим, убивал он их не в парке, в парк только тела привозил. Что, поймали его на живца?
– Нет, не поймали.
– Изначально кретинская затея была! Я говорил: уберите детей из парка, тоже, нашли приманку! Так, погоди… – Сахновский явно напрягся. – Только не говори мне, что…
– Ладно, не скажу.
– То есть… То есть все-таки облажались наши? И эта сволочь опять кого-то притащила в парк? Бедные ребята, вот подарочек на выпускной!
– Нет, Димка, он никого не притащил, все гораздо хуже… Он там убил. Прямо там, понимаешь?! Практически на глазах у всех! Вика только на пару минут из поля зрения скрылась, на пару минут!
– Вика?
– Да! Девушка Кирилла, внука моей соседки! Я их обоих очень хорошо знаю! Я ведь по Викиной просьбе тебя искала! У нее проблемы были! Но теперь чего уж…
– Яни, ты успокойся, не плачь, – заторопился Димка. – Я сейчас приеду, слышишь? Не плачь! Говори адрес.
Только сейчас Яна обнаружила, что щеки мокрые от слез. И еще это
Яни… так никто, кроме Димки Сахновского, ее не называл.В общем, плотину слез прорвало. Причем с такой силой, что девушке едва удалось прохлюпать в трубку адрес. И услышать короткое:
– Через пятнадцать минут буду.
Глава 22
Наверное, следовало взять себя в руки, прекратить истерику, попытаться хоть немного привести себя в порядок, переодеться из домашнего халатика во что-то более приемлемое для встречи гостя. Умыться, в конце концов, холодной водой, чтобы физиономия не была такой распухшей, а глаза – красными.
Но Яне было не до себя. Пусть кто-то другой берет эту себя куда хочет, ведет куда хочет, плевать!
Потому что горько, страшно она устала! Сколько можно! Жуткое инферно словно издевается, кружит вокруг, сужая круги, мерзко хихикает, зловонно дышит в лицо…
А еще – безумно жаль девчонок. Катюшка, теперь вот Вика. Еще вчера в это время живая, почти успокоившаяся, радостно готовившаяся к празднику…
Ой, мамочки!
В общем, когда в дверь позвонили, Яна была на пике истерики. Она кое-как доползла до входной двери, не глядя в глазок, распахнула ее и, рассмотрев сквозь пелену слез широкий мужской силуэт на пороге, с судорожным всхлипом прижалась к груди силуэта, сотрясаясь от рыданий.
Надо отдать силуэту должное: задавать глупые вопросы или беспомощно талдычить «ну ты чего, успокойся!» он не стал. Бережно обнял Яну за плечи, развернул, завел в квартиру, захлопнул за собой дверь. Затем, оглянувшись по сторонам, сообразил, где тут ванная, отвел туда девушку, включил воду и, легко приподняв Яну, поставил прямо в халатике под душ.
Холодный душ.
От неожиданности и мгновенно взорвавшегося возмущения истерика, испуганно вякнув, стекла вместе с холодной водой в канализацию. А Яна взвизгнула и попыталась вырваться из крепких мужских рук:
– Ты что, с ума сошел?! Псих ненормальный! Пусти! Идиот! Кретин! Придурок! Кабаняка! Раскормился, жиртрест! Справился, да? Сахновский, пошел к черту!
Вода заливала глаза, рассмотреть своего мучителя Яна толком не могла, но кто же еще это мог быть? Широкий такой, здоровый, сильный. Только бывший неуклюжий Винни-Пух Димка Сахновский.
Которому все Янины трепыхания и стук кулачками по плечам и груди были что слону дробины.
– Ну вот и отлично, – зазвучал уже знакомый бархатный голос. – Узнаю прежнюю Суровцеву, с которой можно и поговорить адекватно, без всхлипов и завываний.
– Гад такой!
– Я в курсе. Тебе сухую одежду принести? Или в полотенце завернешься? Я бы предпочел полотенце…
– Пошел вон отсюда! Выйди! – Яна только сейчас сообразила, что от воды ее домашний халатик промок насквозь и облепил тело весьма откровенно. Она судорожно задернула шторку ванной и завопила еще громче: – Выйди сейчас же!
– Значит, будет полотенце, – довольно хмыкнул Димка за шторкой.
– Фиг тебе! У меня тут махровый халат есть!
– Ты хочешь сказать – был?