Грустное танго Арлекина

Правда, тут же стало стыдно за эти мысли: у бедной бабули такое горе, тут реально можно умом на время тронуться!

– Ну пожалуйста, Лидия Васильевна, пойдемте отсюда! – Яна в очередной раз попыталась поднять соседку со скамейки и в очередной раз безуспешно: хрупкостью телосложения та не отличалась. – Дождь все сильнее, вы промокнете и простудитесь!

– И пусть! – упрямо поджала губы старушка. – Пусть! Зачем мне жить без Кирюши…

Упрямо поджатые губы размякли, задрожали, капли дождя смешались со слезами, и Яна в отчаянии плюхнулась на скамейку рядом, не зная, что делать дальше.

И в этот момент на крыльце больницы появилась высокая, статная, очень красивая женщина. Красивая даже с измученным, лишенным и грамма косметики лицом.

Яна никогда раньше не видела мать Кирилла, Юлию, но сразу поняла, что это она: мать и сын были удивительно похожи.

Юлия раскрыла зонтик и подбежала к скамейке:

– Мама, ну что ты творишь? – укоризненно закричала она, прикрыв Лидию Васильевну зонтом. – Зачем ты мокнешь здесь? Хотя бы в холл больницы зашла!

– Юлечка? – Старушка встревоженно нахмурилась. – А ты зачем здесь? Почему не возле Кирюши?

– Потому что тебя увидела, горе ты мое! Я-то думала, ты уже дома давно, а потом случайно в окно глянула и чуть с ума не сошла! Попросила у медсестры зонтик и сюда. Мама, иди домой!

– Вот и Яночка мне заладила, все иди да иди. И за руку тянет, представляешь? – обиженно всхлипнула Лидия Васильевна. – А куда я пойду? Я не могу. Я здесь должна быть.

– Так вы и есть Яна? – устало улыбнулась Юлия девушке. – Кирилл мне о вас рассказывал.

– Как он? Я ведь к нему пришла, но увидела Лидию Васильевну…

– Спасибо, что остались с мамой. А Кирилл у нас молодец! – Улыбка женщины стала радостной. – Состояние стабилизировалось, пульс наполненный, спит.

– Правда? – просияла Яна.

– Абсолютная!

– Хоть одна хорошая новость!

– Юлечка, я правильно поняла, – глаза Лидии Васильевны растерянно перебегали от дочери к Яне, – Кирюша будет жить? С ним все хорошо?

– Да, мамуля, все хорошо. – Юлия взглянула на часы и раздраженно произнесла: – Ну где же оно?

– Кто, доченька?

– Такси. Я тебе такси вызвала. Яна, вы поможете? Проводите мою маму домой?

– Конечно!

– Спасибо вам. О, а вот и такси. Идем, мама.

И Юлия подхватила мать под руку, помогая подняться.

Дождь лил все сильнее, поэтому в машину Яна села промокшей до нитки. Да и у Лидии Васильевны тапочки превратились в хлюпающие тряпки.

Поэтому первое, что сделала Яна, когда доставила соседку домой, – наполнила старенькую обшарпанную ванну горячей водой и отправила Лидию Васильевну отогреваться.

Потом собралась заняться чаем, но под ногами страдальчески взвыла Бусинка – бедную собаченцию била крупная дрожь, глаза слезились.

Заметив, что Яна смотрит на нее, Бусинка, продолжая подвывать, кинулась к входной двери и запрыгала там мячиком. Словно пыталась повернуть ручку двери. А может, и на самом деле пыталась?

– Да тебя же не выводили со вчерашнего вечера! – ахнула Яна. – Как ты не лопнула еще? Вот ведь умничка – терпишь. Сейчас, моя хорошая, сейчас.

Девушка подошла к двери в ванную и легонько постучала:

– Лидия Васильевна, я выйду минут на десять, Бусинку выведу.

– Да-да, Яночка, конечно! Я и забыла совсем про нее, дура старая! Ты там накинь мой дождевичок, а то промокнешь!

Яна невольно улыбнулась: эта беда ей не грозила, потому как уже случилась.

Так что возиться со стареньким, еще болоньевым плащом соседки девушка не стала. Распахнула дверь перед собаченцией, и та пулей вылетела на лестничную клетку, только коготки зацокотали.

Да и выходить под дождь не пришлось: Бусинка не особо любила шлепать по лужам, так что далеко не убежала, пристроилась на ближайшем газоне. А Яна остановилась под козырьком подъезда, наблюдая за мгновенно намокшей собачонкой.

Во дворе из-за ливня не было ни души, словно город в одночасье вымер. Только шуршали струи воды по листве и поскрипывали стволы деревьев. А еще забытое кем-то на веревке белье мокро колыхалось, издавая странные, шлепающие звуки.

И Яна вдруг вспомнила, что рядом, за домом, нахмурился тот самый парк… И убийца все еще на свободе… И он знает, где она живет…

Волоски на руках мгновенно встали дыбом, словно наэлектризованные.

Наэлектризованные чужим, недобрым, тяжелым взглядом.

Во всяком случае, Яне так показалось.

И чем дольше девушка всматривалась в дождливую пустоту двора, тем страшнее ей становилось. Захотелось вот прямо сейчас, немедленно заорать от ужаса и убежать в свою квартиру. Запереться изнутри, придвинуть кресло к входной двери, забаррикадировавшись, позвонить Димке, чтобы приехал, чтобы снова увез к себе, в свою чудесную берлогу, и не отпускал, и защитил, и…

Но была еще Лидия Васильевна, была Бусинка. Она ведь обещала Юлии, той сейчас не разорваться между матерью и сыном.

– Бусина, нельзя ли побыстрее? – крикнула Яна зависшей на газоне собачке. – Ты что, шнурок проглотила?

«Очень смешно, – укоризненно взглянула псинка из-под мокрой челки. – Можно подумать, мне нравится торчать тут, когда с неба льется! Сама домой хочу, но тут такое дело…»

Дело отняло еще минуты три. Домой Бусинка ломанулась с не меньшим энтузиазмом, чем недавно на улицу. И Яна, если честно, тоже.

Но даже когда за ней захлопнулась дверь подъезда, ощущение тревоги не исчезло. И недоброго чужого взгляда, сверлящего спину – тоже. Наоборот, казалось, что вот-вот сейчас распахнется дверь подъезда и ворвется он.

Псих. Тролль. Убийца.

В общем, ключом в замочную скважину Яна попала не с первого раза. И непонятно было, кто на самом деле поскуливал – то ли Бусинка от нетерпения, то ли Яна от страха.

– Истеричка дурацкая! – проворчала девушка, справившись наконец с замком.

И вздрогнула.

Потому что внизу стукнула дверь подъезда. А потом кто-то побежал сюда, на второй этаж.

Яна захлопнула дверь, защелкнула все замки и замерла, глядя на дверной глазок. Он притягивал, гипнотизировал, заманивал.