Грязная жизнь
Шрифт:
Этот дом кажется уютным, только когда в нём находится Юлий. Я скучаю по нему и его могущественному, но спокойному присутствию.
Мне не нужно много времени, чтобы понять, что уснуть без Юлия рядом со мной не вариант, поэтому босиком вылезаю из постели и иду на кухню за стаканом тёплого молока.
Надеюсь, что в кладовке есть мёд. Если нет, мне придётся добавить его в список покупок.
Мои ноги начинают слабеть, и на этой мысли я спотыкаюсь.
Мы с Юлием ещё не обсудили, к чему всё идёт, чёрт возьми, а я составляю списки?
Трясу головой от моей наивности. Даже я считаю это жалким.
Я
Делаю первый глоток и закрываю глаза в сдержанном восторге.
Он почти идеален, это и так высокая оценка, несмотря на то, что ингредиенты для напитка неправильны. Исходя из того, как проходит мое существование сейчас, я думаю, что всё, что близко к совершенству, можно считать безупречным. В конце концов, кто я такая, чтобы судить об идеале, когда сама так далека от него?
Погруженная в свои мысли, я вздрагиваю, когда слышу, как открывается входная дверь, моё сердце замирает, а потом пускается в пляс.
Юлий дома.
Я ставлю кружку на стойку, соскальзываю со стула, стараясь не обращать внимания на дискомфорт в моей пятке, и жду. Твёрдые шаги по коридору всё ближе и ближе, пока его высокая, тёмная фигура не появляется у входа в кухню.
— Ана? — говорит он сипло. — Что ты делаешь?
Мои ноги двигаются сами по себе, и я не могу ни о чём думать, кроме того чтобы быть рядом с ним. Я не останавливаюсь, пока не дохожу до него, и не собиралась врезаться в него с такой силой, но, когда это происходит, я обнимаю его за талию, и он ворчит, удивляясь моей внезапной силе.
Юлий настолько выше меня, что, когда я прижимаюсь к нему щекой, она оказывается чуть выше его подтянутого живота. Закрываю глаза от ощущения заботы, которую он мне даёт, обнимая одной рукой за плечи, а другой за затылок, крепко прижимая к себе.
Это объятье кричит «Ты в безопасности» и клянётся «Никто больше не тронет тебя».
— Я не могла уснуть, — говорю я неубедительно. Через короткое мгновение повторяю:
— Я не могу заснуть. — Но прикусываю язык, когда моё сердце подсказывает мне добавить «без тебя».
Высокий, сильный Юлий. Прекрасный Юлий с шоколадным цветом кожи, с холодными голубыми глазами и тёплыми, манящими губами, держит меня в своих объятиях в полной тишине, нежно покачивая из стороны в сторону, утешая меня, давая мне одним простым жестом больше, чем кто-либо когда-либо предлагал мне раньше. И с каждой следующей минутой в руках этого мужчины я теряю себя, падая всё глубже и глубже в страсть и похоть с этим невозмутимым, отстранённым человеком, который так сильно заботится, но отказывается показать это миру, только тем, кого он считает достойным.
И забота, которую он мне даёт, заставляет чувствовать себя значимой в этом мире, где меня учили мириться с тем, что есть.
Как стать достойным человеком, если вы всегда были никем?
Всё, что у меня было в жизни — это моя красота, и она принесла мне только страдание и боль. Я бы отдала
всё в жизни, чтобы быть на равных со всеми, независимо от того, какими методами этого добьюсь. Я не боюсь тяжело работать или замарать руки, чтобы получить то, чего хочу.Я хочу быть достойной Юлия, и пока он будет со мной, я буду работать над тем, чтобы стать его идеальным партнёром. Эти отношения не будут односторонними. Я отдам ему столько, сколько же получу от него. Клянусь.
Юлий отстраняется, кладёт руки мне на плечи и смотрит на меня сверху вниз, его глаза изучают моё лицо.
— Послушай, я…
Именно тогда я слышу чьи-то шаги позади него. Мои плечи сразу же напрягаются. Я не знала, что у нас есть слушатели.
— Мне жаль. Я не знала, что у тебя компания.
В замешательстве опустив подбородок, пытаюсь вырваться из хватки его рук, Юлий отпускает меня, но, когда я поднимаю взгляд на него, выражение его лица говорит мне, что он делает это без особого желания.
— Я оставлю вас.
Но когда поворачиваюсь, чтобы уйти, я замечаю человека, стоящего в дверном проёме, чьё лицо освещает лунный свет. И я остаюсь.
Замираю от шока, бесстыдно смотря на мужчину с открытым ртом. Тяжело сглатываю и шепчу:
— Синьор Фалько?
Пожилой мужчина приветливо улыбается, морщинки на лице делают его ещё более очаровательным.
— Алехандра, — мягко и ласково произносит он. — Это плохой город для такого красивого личика.
Шок начинает отступать, и на его месте возникает радость, бурлящая во мне. У меня вырвался испуганный смех. Он протягивает руки, и я с широко раскрытыми глазами и трепетом подхожу к нему, кладу свои ладони в его, переводя взгляд то на его руки, то на его лицо и бормочу в изумлении:
— Это вы.
— Нет никого другого, похожего на меня, — подтрунивает он.
Я перевожу взгляд с синьора Фалько на Юлия и спрашиваю:
— Но как? — Вот дерьмо. Я в замешательстве. — Я не понимаю.
Юлий хмуро смотрит на другого мужчину.
— Ты не говорил, что знаешь её.
Синьор Фалько бросает на него взгляд.
— Ты задавал неправильные вопросы.
Затем он поворачивается ко мне и вздыхает.
— Моя дорогая, тебе удалось вляпаться в дерьмо, не так ли?
От этого грубого заявления я отрываю от него руки и быстро отхожу назад, моя рука тянется вверх, чтобы прикрыть горло. Моё сердце начинает биться быстрее, и я внезапно задыхаюсь. Несмотря на то, как сильно вздыхаю, этого недостаточно.
— О боже, — хрипло шепчу я.
Мой голос срывается, когда я произношу:
— Что вы, должно быть, думаете обо мне…
Я пытаюсь отойти подальше, как внезапно за моей спиной появляется стена, крепко удерживающая меня за плечи. Затем его губы касаются моего уха, и он бормочет:
— Дыши. Просто дыши, детка.
Синьор Фалько стоит прямо передо мной с суровым лицом.
— А теперь послушай меня, юная леди. Я всегда считал тебя доброй, уравновешенной девушкой, которой пришлось смириться со слишком многим в своей юной жизни. Я не думаю плохо о тебе ни сейчас, ни когда-либо до этого. Моя дочь много говорила о тебе на прошлой неделе, без конца защищая тебя, и после того, как я выслушал мою Манду, я должен сказать тебе, Алехандра, я чувствую себя глупо, так как не замечал всего этого раньше.