Грязная жизнь

– На, только не доставай меня больше! – выкрикнул он ему в лицо.

– Спасибо, благодетель! – обрадовался наркоман.

Мультик уже начал закрывать дверь, когда в руках у Горюна появился вдруг пистолет с глушителем. И тут же раздались сухие щелчки выстрелов.

Четыре пули, выпущенные в упор, разворотили живот. Как уходил Горюн, Чебурнов Игорь Иванович уже не видел. Он вообще ничего не мог уже видеть.

* * *

План сработал. Мультик уже на том свете. Никто не смеет безнаказанно поднять руку на Мирона. На удар он всегда отвечает ударом. Не зря его прозвали Скорпионом – укус его смертелен.

Горюн сделал все как надо. Спрятал пистолет – и деру. Никто не видел, как он стрелял, – только сам Мирон. А как же, Скорпион просто обязан был проследить за ним. «Мокруха» – дело серьезное, на самотек пускать нельзя.

Киллеры-профи сбрасывают оружие на месте преступления. Но у них не тот случай. Стволы им с Горюном нужны. И начхать, что один из них засвечен! Хрена с два доберутся до них менты!

Всю ночь они праздновали успех. Горюн вкатал в себя дозу, закайфовал. Мирон и Ксюха тащились от водки. Выпьют, потрахаются и снова за стол. Красота! Заснули только под утро.

* * *

– А ты не скучаешь по работе? – спросил ее Мирон, когда они проснулись.

Он лежал на постели – на спине, руки за голову – и смотрел в потолок.

– По какой? – спросила Ксюха.

– А у тебя что, кроме как передком торговать, есть другая работа? – усмехнулся он.

Мирон хороший. Он позволяет ей заботиться о нем, кормит, спать рядом с собой позволяет. Жаль только, не ласковый. И грубым с ней часто бывает. Как вот сейчас. Но она не обижается. Она не умеет на него обижаться.

– Нет, другой работы у меня нет.

– Вот за нее тебе и пора браться. На панель пора выходить. Или ты думаешь, что я тебя всю жизнь буду кормить?.. Нет, детка, я дочь миллионера не трахаю.

Да, он прав. Она не должна сидеть на его шее. У него пока есть деньги, не важно, где он их взял. Но они когда-нибудь кончатся. На что же тогда жить?

– Я буду зарабатывать деньги на нашу семью. У нас же семья, правда?

– Правда, – после некоторого раздумья сказал он.

Ксюша почувствовала себя сказочно счастливой. Они ведь живут с Мироном вместе, как одна семья. Он сам это подтвердил!.. А Витек у них как ребенок. Сынок, мать его так! Ксюша звонко рассмеялась.

– Эй, ты это чего, в натуре? – спросил ее Мирон.

– Да так, о своем, о женском.

– О женском это хорошо, – задумчиво проговорил Мирон. – Ты этта, за женскую часть и отвечать будешь.

– Это как?

– Телки мне нужны. Много телок. Бизнес свой откроем.

– Какой бизнес?

– Ну ты, короче, дура! Чо, так и не врубилась? – Он посмотрел на нее как на конченую идиотку.

– Ты хочешь на проститутках дело делать? – Она все-таки быстро соображает.

– Во, сечешь.

– Сутенером будешь?

– А вот за это можно и в дыню схлопотать. Но сегодня я добрый, живи.

– Я что-то не так сказала? – жалобно спросила она.

– Запомни, сутенером я быть не хочу, косяк это, в натуре... Но на первых порах «котом» побыть придется, куда деваться.

– И я путанить буду, – ее взгляд был полон любви и обожания. – На первых порах, пока дело не развернем.

– А потом что, уже не захочется? – криво усмехнулся он.

– А мне и сейчас не хочется.

– Но деваться-то некуда?

– Некуда.

Да, деваться ей и в самом деле некуда. Она нужна Мирону, без нее ему будет трудно. И она сделает все, чтобы ему угодить.

Деваться некуда... Мирон не любит ее, он просто грубо использует ее, вытирает об нее ноги. Она все глубже утопает в грязи этой жизни. А ведь можно вырваться из трясины, достаточно уйти от Мирона раз и навсегда, забыть о нем и зажить новой жизнью. Но об этом она не хотела даже думать.

* * *

Наташа Савинова родилась и выросла в Таджикистане, в городе Душанбе. Красивый город, спокойный. И после развала Союза он оставался красивым. Но, увы, уже не спокойным. Ей минуло семнадцать, когда родители засобирались в Россию. Там никто их не ждал. Но отцу было все равно. В каком-нибудь колхозе в средней полосе место для него всегда найдется. Только с пустым карманом в дальний путь ехать не хотелось. Квартиру надо было продать. Она в центре города, трехкомнатная. Но предлагали за нее до смешного мало. Мол, вы, русские, и просто так отдадите. Но родители упрямились, держали цену. И в конце концов продали квартиру, приличные деньги за нее получили. А потом куда-то пропали вместе со всеми деньгами. Как в воду канули. Их трупы нашли только через три месяца. Наташа испытала большое потрясение. После похорон родителей она ни секунды больше не желала оставаться в этом проклятом городе. И отправилась в Россию.

С деньгами у нее были большие проблемы. Поэтому дорога затянулась. В поезде, на последнем отрезке пути до Москвы, она познакомилась с Галей, симпатичной хохлушкой с Украины. У этой дома все в порядке. И родители живы, и квартира в Днепродзержинске. Но ее тянуло в Россию, в Москву. За счастьем ехала. Хотя сама не знала, чего именно она хочет: или знаменитостью стать, или замуж за «нового русского» выйти. Ни о каком институте она не помышляла.

«Кривая всегда выведет, – объясняла она Наташе. – Вот увидишь, не пропаду».

И Наташе мечталось, чтобы у нее все сложилось удачно. Но в хорошее как-то не верилось. Она уже успела разочароваться в этой жизни и не ждала от нее ничего хорошего. Ее считали красивой. Симпатичное личико, белокурые волосы, длинные стройные ноги. И она уже не раз делала ставку на свою внешность. В Душанбе ей пришлось отдаться сразу двум нерусям – за это ей дали десять долларов. Противно было, мерзко. Но так просто деньги не достаются. И дальше в пути она отдавалась на вокзалах – за кусок хлеба и билет до следующей крупной станции.

В Москву она приехала без копейки.

На вокзале к ней подошла красивая девчонка с темно-каштановыми волосами. Короткое облегающее платье на ней, дорогими духами благоухает, косметика заграничная, сумочка от Гуччи. Крутизна, одним словом. И улыбка такая обольстительная. Наташе стало неловко из-за своей грязной блузки, юбки какой-то немодной, тоже не первой свежести. Волосы спутаны, под глазами синяки.

– Девушка, вы издалека? – мило спросила красотка.

– Из Душанбе.

– Русская, из Душанбе, это хорошо... Беженка?