Грязные деньги

Обвинение утверждало, что ходатайство, представленное в ходе предварительного слушания, содержало зловещие намеки на то, что Керр едва избежал смерти и что та же участь была уготована и Вуду. "Но если вы внимательно прочтете аффидевит, — продолжал Гудмен, — то увидите, что в следующем же абзаце содержится такая фраза: "…потому что я знаю, что судья Вуд находится под охраной полиции". Так что ничего здесь зловещего нет. Сказано прямо, без обиняков. И все это происходило во время судебного заседания, которое было бурным, как правильно подметила мисс Сэмпселл. Конечно же, создалась взрывоопасная обстановка. Атмосфера в зале накалилась до предела, потому что не каждый день у нас в стране кто-то приходит в суд и, указав пальцем на судью, заявляет, что тот не может быть справедливым. Последним свидетелем, которого мистер Чагра хотел вызвать для дачи показаний, был сам судья Вуд. Но судья Вуд… отказался давать показания. Неудивительно, что участники этого чрезвычайно бурного и спорного процесса, выступавшие на стороне мистера Чагры, были в конечном итоге разочарованы… Это вполне естественно. Мы живем в условиях системы, которой присущ дух состязательности… Поэтому никто не сомневается, что мистер Чагра и его друзья покинули в тот день зал суда раздосадованные. Но это вовсе не значит, что они тут же ринулись нанимать кого-то для убийства федерального судьи…"

Большую часть отведенных ему двух часов Гудмен потратил на детальный анализ версии убийства, выдвинутой обвинением, методически опровергая один ее пункт за другим. Последние несколько минут своей заключительной речи он посвятил другим пунктам обвинения. Власти пытались доказать, что Джимми Чагра препятствовал правосудию, основываясь почти исключительно на его плане побега из тюрьмы. "Я не могу смотреть вам прямо в глаза и искренне заявлять, что мистер Чагра не хотел бежать из Ливенуорта, где он отбывал 30-летнее тюремное заключение без права на условно-досрочное освобождение, — сказал Гудмен, обращаясь к присяжным, и тут же добавил: Но средства, которые он избрал для достижения этой цели, невероятны. То, что он обсуждал, просто немыслимо… Это чистая фантазия… Поэтому я вовсе не уверен, что это был преступный сговор с целью воспрепятствования правосудию. Должен, однако, признать, что грустно, очень грустно сознавать, что человеческое существо вынуждено изыскивать способы выбраться из клетки — не препятствовать правосудию, а именно вырваться на свободу".

Что же касается обвинения в том, что Джимми и Джо вступили в преступный сговор с целью ввоза и распространения наркотиков, продолжал Гудмен, то это еще одна фантазия. "Хотя между братьями и произошел какой-то разговор на эту тему, я считаю, что Джо Чагра поступил по отношению к брату точно так же, как и сам он, Джимми Чагра, поступал по отношению к Джерри Джеймсу. Он просто обманывал его, лишь бы успокоить. Я призываю вас внимательнее послушать запись, сделанную 21 ноября. Там Джо Чагра пытается рассказать Джимми, с кем он имеет дело. Всякий раз он называет другую фамилию, путает произношение и указывает разные места жительства этого человека. Но для чего он это делает? Он делает это для того, чтобы заставить брата поверить, будто он действительно что-то делает и это позволит ему выбраться в конечном итоге из тюрьмы. Еще раз повторяю: я не могу усомниться в достоверности слов, записанных на пленке. Но при этом я хочу сказать, что, слушая эти слова, вы невольно вспоминаете другие, те, что вновь и вновь повторяются Джо Чагрой: "Я не понимаю, что я здесь делаю. Я не понимаю, о чем мы говорим. Я не понимаю, что здесь происходит". И он повторяет их неоднократно".

В заключение адвокат призвал присяжных руководствоваться здравым смыслом и исполнить свой долг, не поддаваясь давлению общественного мнения.

"Основываясь на доказательствах, представленных вам в данном случае обвинением, я заявляю, что последней данью уважения, которую вы можете отдать достопочтенному Джону Вуду, занимавшему должность окружного федерального судьи и принявшему присягу стоять на страже законов Соединенных Штатов Америки, последней данью уважения ему будет вынесение вами вердикта "невиновен".

В ходе предъявления контрдоказательств Рей Джан воспроизвел еще некоторые отрывки магнитофонной записи, включая и тот, где братья обсуждали вопрос о фабрикации истории о якобы имевшем место шантаже Джимми со стороны Харрелсона. Главный обвинитель напомнил присяжным, что "признание подсудимого невиновным будет ни больше, ни меньше, как насмешкой над правосудием". Уже было ясно, что Оскар Гудмен выиграл если не войну, то сражение.

В пятницу 3 февраля 1983 года присяжные приступили к вынесению вердикта. К субботе они прослушали заново отрывки из пятнадцати записанных на пленку бесед. Рано вечером в тот же день стало известно, что присяжные пришли к единому мнению относительно двух пунктов обвинения. По двум другим пунктам прения продолжались. От внимания Гудмена не ускользнуло, что присяжные обратились к обвинению со странной просьбой: дать им специальный мешок, в котором можно было бы сжечь все их записи. "Если они пришли к единодушному мнению по двум пунктам, — рассудил Гудмен, — и если они признали подсудимого виновным, то зачем им понадобилось сжигать свои записи? Напрашивается вывод, что они проголосовали за оправдательный вердикт". И Гудмен оказался прав. В полдень в понедельник присяжные вынесли вердикт, который позже был назван Оскаром Гудменом (видимо, в порыве нескромности) "самым важным по своему значению оправданием за всю историю существования суда присяжных". Присяжные пришли к заключению, что Джимми Чагра не нанимал человека для убийства судьи Вуда. Правда, они признали подсудимого виновным в двух менее тяжких преступлениях: в воспрепятствовании правосудию и преступном сговоре с целью контрабанды наркотиков. И все же самая крупная рыбина была властями упущена.

Рей Джан, расстроенный и подавленный, поздравил Гудмена, сказав, что его имя "известно, и вполне заслуженно, всей стране". А затем добавил: "Присяжные сказали свое слово. Если уж верить в систему, то надо верить до конца".

Даже Джимми Чагра на какое-то мгновение оторопел, видимо потрясенный системой, а может, и просто неожиданной развязкой. "Слава богу и Оскару Гудмену", — проговорил он.

(Позже было установлено, что обвинение едва не проиграло дело почти по всем четырем пунктам обвинения. К воскресенью присяжные проголосовали за признание подсудимого невиновным по двум самым важным пунктам. Все остальное время они обсуждали вердикт по менее важным пунктам и в конце концов признали его виновным в менее тяжких преступлениях.)

Поражение властей больше всего приветствовалось (и оплакивалось) в Эль-Пасо. Пэтси, сестра Джимми, сидела в ресторане "Коламбос", когда ее дочь Лори сообщила эту новость по телефону. Пэтси бросилась на середину зала и крикнула: "Невиновен!" Сидевшие за соседними столиками посетители зашептались, а затем зааплодировали. "Наконец-то! — крикнула Пэтси еще раз. — Мы уже так долго не выигрывали!"

Пэтси помчалась домой, где мать и другие родственники уже праздновали победу среди целой толпы фоторепортеров и газетчиков. Старая мать сказала, что судья Джон Вуд явился ей во сне и обещал помочь их семье. Она плакала, но это были слезы радости. Мать сказала: "Я плачу, потому что счастлива. Может быть, моя маленькая Лиз выйдет теперь из тюрьмы и вернется к своим детям".

Слова матери лишь подчеркивали трагическую иронию ситуации. И действительно, как можно было признать Лиз виновной в пособничестве мужу, замышлявшему убийство, если второй состав присяжных пришел к заключению, что тот не имел к этому никакого отношения? А Джо Чагра? Как он мог признать себя виновным в преступлении, которое никем не совершалось? Но в этом, видимо, и состоит одна из примечательных особенностей американской системы правосудия. Отметив, что "существенная разница между двумя процессами состояла в том, что во Флориде Джо Чагра не давал показаний", Уоррен Бернетт бросил горький упрек в адрес всей системы: "Судебные процессы — это не что иное, как строго регламентированные фестивали, призванные отвлечь людей от их реальных проблем".

Судья Уильям Сешнс объявил, что вынесение приговора состоится 18 марта. Еще до этого Джимми и Лиз Чагра признали себя виновными в уклонении от уплаты налогов. В ходе отдельного процесса Джо-Энн Харрелсон была признана виновной в пятикратной даче ложных показаний большому жюри. Никто не осмеливался предсказать, каким образом вердикт на процессе во Флориде отразится на приговорах, выносимых судьей Сешнсом. Этот вердикт расстроил планы окружного прокурора Сан-Антонио Сэма Миллсэпа, который хотел привлечь Джимми Чагру к судебной ответственности на основании закона штата, предусматривающего смертную казнь. "Как это ни странно, — сетовал Миллсэп, — закон запрещает дальнейшее преследование в случае вынесения оправдательного вердикта". Неясно было, как отразится этот вердикт и на финансовом положении Джерри Рея Джеймса. Тот заявил присяжным в Джэксонвилле, что в случае признания Чагры виновным власти обещали ему 250 000 долларов в качестве вознаграждения. Судя по всему, часть этих денег была уже выплачена, потому что жену Джеймса видели за рулем новенького "мерседеса". Что же касается самого Джерри Рея Джеймса, то он теперь был свободным человеком. Ему лишь нельзя было появляться в штате Нью-Мексико.

В день вынесения приговоров обвинение заявило ходатайство о взыскании с подсудимых всех расходов, связанных с расследованием и судопроизводством. Их общая сумма составила 11,4 миллиона долларов. Сешнс постановил, что счет подсудимым будет предъявлен лишь в том случае, если они извлекут "какие-то доходы" из трудного и затянувшегося судебного разбирательства. Так неожиданно все узнали о возможных гонорарах от будущих фильмов и книг.

Первым приговор должен был услышать Джимми Чагра. Но перед этим он сказал, обращаясь к судье: "Вам наплевать на честность или правду. Наступит день, когда и вы, и я предстанем перед высшим судьей. Если вы сможете жить с тем приговором, который вы мне вынесете, то и я смогу с ним жить". Сешнс мог приговорить Джимми к двадцати пяти годам тюремного заключения в дополнение к тем тридцати, которые тот уже отбывал. Но он не сделал этого, добавив к прежнему сроку только пятнадцать лет плюс 220 000 долларов штрафа. При хорошем поведении Джимми Чагра может надеяться, что выйдет на свободу в 2007 году.

Чарлз Харрелсон также воспользовался возможностью сказать несколько слов суду перед вынесением ему приговора. Он сказал о "тактике гестапо" и о "невероятном зле", творимом федеральными агентами. "Данный суд должен был бы рассмотреть обвинение против себя же в изнасиловании и убийстве, — сказал Харрелсон. — Вы убили конституцию Соединенных Штатов Америки. Вы изнасиловали всех подсудимых, представших перед вами в этом зале".

Сешнс приговорил Харрелсона к двум пожизненным заключениям. " Последовательно", — добавил он, четко произнеся это слово с едва скрываемым удовольствием. В соответствии с существующим законодательством Харрелсон, прежде чем начать отбывание срока пожизненного заключения, должен был отсидеть семьдесят лет в тюрьме штата за прежние преступления. И все же не исключена возможность, что этот 44-летний человек сможет вновь появиться на городских улицах в возрасте 79 лет, если ему сократят срок вдвое, а затем помилуют.