Грязные игры

– Это в их машине мы ехали?

– Да, это их вторая машина. Ею редко пользуются. Я угнал ее из гаража посреди ночи и поставил на стоянку у того ресторана. Я приходил и уходил пешком. Соседи думали, что машина по-прежнему в гараже.

Держась за стену, он дошел до двери в свою спальню.

– Иди сюда.

Когда они оказались внутри, и дверь за ними плотно закрылась, он отпустил ее руку и ощупью пробрался к столу. Нащупав настольную лампу, Гриф включил ее. Они зажмурились от внезапного света.

– Примитивно, но действенно, – он кивнул в сторону окна, выходившего на задний двор.

Грифф натянул одеяло на оконную раму и закрепил его скотчем, чтобы не осталось ни малейшей щелочки.

– Снаружи видны только закрытые жалюзи.

– Гениально.

– Это от отчаяния.

На столе лежал ноутбук. Грифф включил его. Он нашел его в спальне для гостей. Коуч не любил компьютеры, утверждая, что с ними «чертовски сложно обращаться», и Грифф предположил, что к поколению электроники примкнула Элли.

Пока компьютер грузился, Грифф наблюдал, как Лаура обходит комнату, рассматривая фотографии, призы, газетные вырезки и другие реликвии его жизни в пятнадцатилетнем возрасте.

– Ты рано начал.

Она рассматривала его фотографию, где он был еще слишком юн, чтобы бриться. Он стоял, опустив одно колено на футбольное поле, в форме и щитках со шлемом подмышкой, придав лицу нахальное выражение. Фотографии и призы рассказывали о его футбольной карьере, с юношеских лет до той памятной игры плей-офф с «Рэдскинз».

– Ты ведь любил футбол?

– Да.

– Ты жалеешь о том, что сделал?

– Ты и представить себе не можешь, как. – Он посмотрел на экран компьютера. Это была не самая новая и быстродействующая модель – программы все еще загружались. Лаура присела на край кровати и сложила руки на коленях, как будто приготовилась слушать.

Грифф взглянул на фотографию в рамке, где был запечатлен он сам в тот момент, когда отдавал пас. Тогда они выиграли чемпионат штата среди старшеклассников. Команда Коуча. Школа устроила парад в их честь после возвращения из Хьюстона, где они играли на стадионе «Астродоум». Это был самый яркий день в жизни Гриффа.

– С самого первого дня ты понимаешь, что это не будет продолжаться вечно, – сказал он. – Даже если ты станешь профессионалом, все равно это ненадолго. В тридцать ты уже старый. В тридцать пять ветеран. И это при условии, что сумеешь избежать серьезных травм. Или вообще останешься жив. Каждый раз, вводя мяч в игру, ты искушаешь судьбу.

Он повернулся и посмотрел на нее.

– Но я не вычеркнул бы ни дня из той жизни. Ни единого дня. Мне нравился драйв, который был частью игры. Перед началом каждой игры мой желудок сжимался в тугой кулак, но это было особое волнение, понимаешь?

Она кивнула.

– Мне нравилось, как после первого паса мои ладони обхватывают мяч. Мне нравился прилив адреналина каждый раз, когда я начинал хитрый розыгрыш. У меня были слава, восхищение сверстников, миллионные гонорары. Но, по правде говоря, Лаура, я играл не ради этого. Даже в самые худшие дни я любил эту игру. Любил даже по понедельникам, когда утром от боли не мог встать с кровати, – он улыбнулся. – До сих пор почти каждое утро мне требуется полчаса, чтобы распрямиться.

Он взглянул на компьютер. Загрузка еще не закончилась.

– Я помню, как воскресным вечером лежал на газоне техасского стадиона после того, как на глазах болельщиков меня придавили к земле сотни фунтов защитников «Бронкос». Я смотрел на эту дурацкую дыру в крыше стадиона и даже тогда, сбитый с ног и потерявший семь ярдов, все равно был безумно счастлив, так счастлив, что громко засмеялся. Все подумали, что я заговариваюсь, – у меня сотрясение или от боли просто поехала крыша. Никто не знал, что я просто радуюсь игре. Игре, –он покачал головой и усмехнулся. – Да, я ее любил. Боже, как я ее любил!

Некоторое время они молчали. Потом Лаура набрала полную грудь воздуха и осторожно выдохнула.

– А они любили тебя.

Когда Грифф оглянулся, она смотрела на фотографию, где он был запечатлен вместе с Миллерами.

– Ты имеешь в виду Коуча? Элли? – Он смущенно пожал плечами: – В прошлом.

– Это все здесь, Грифф – тихо возразила она, показывая на стены и полки.

Он посмотрел ей в глаза, а потом повернулся к компьютеру.

– Наконец-то, – Грифф навел курсор на значок подключения к Интернету. Он почувствовал, что Лаура встала у него за спиной и смотрит поверх его плеча.

– Что ты задумал?

– Пока ничего. Думаю залезть на какой-нибудь поисковик. Посмотрим, найдется ли там этот адрес. Начнем с Далласа, потом расширим поиск на все графство Даллас, а если нужно, то и на весь этот чертов штат.

– А быстрее ты не можешь?

Грифф печатал запрос двумя пальцами. Он оглянулся на нее через плечо.

– А ты можешь?

Они поменялись местами. Лаура села за компьютер, а он обхватил руками спинку стула, чтобы видеть экран. Лаура печатала гораздо быстрее.

– Мануэло не указал, что такое Лавака – улица, бульвар или шоссе, – заметила она. – Попробуем все.

– Как ты думаешь, сколько в Техасе улиц, бульваров и тому подобного с названием Лавака?

– Сотни?

– Я тоже так думаю. А у Родарта компьютеры лучше и людей больше.

– Могу я внести предложение?

– Пожалуйста.

– Налоги. Всякая собственность облагается налогом.

– Ты думаешь, что человек, снабжающий нелегальных иммигрантов фальшивыми документами, платит налоги?

– Налоги начисляются. Платятся они или нет – это уже другое дело.

– Хорошо. А эта информация есть в Сети?

– Попробуем найти. Налогообложение в графстве Даллас?

– Действуй.

– Расскажи мне о Билле Бэнди, – попросила она, приступая к поискам нужного сайта.

Вопрос удивил его, и он ответил не сразу.

– Что ты хочешь знать?

– Как вы встретились. Как ты с ним связался.

Он изложил ей краткую версию их знакомства.