Грязные игры

Валера?

Да, это я. Кто спрашивает?

Это Бородин. Привет.

A-а, Павел, привет. Какими судьбами? Говорят, твой контракт с «Детройтом» истек?

Да. Сейчас в Москве. Хочу немного отдохнуть.

Дело хорошее.

Ay тебя как? — Павел решил сначала прощупать почву.

Ну-у, нормально, — скупо ответил Коняев.

Где ты сейчас?

Вот подписал контракт с одним нью-йоркским клубом.

О-о, с «Нью-Йорк рейнджере»?

«Нью-Йорк рейнджере» — один из лучших клубов HXJI. Попасть в него было бы даже для игрока класса Коняева большой удачей.

Да нет. В другой.

Он явно не хотел колоться. Но Павел умел быть настойчивым.

В какой?

Коняев вздохнул. Это было слышно даже по телефону.

В «Нью-Йорк вингз».

A-а, я слыхал. Какой-то эмигрант купил эту команду и набирает новый состав.

Да.

У него вроде грандиозные планы?

Да.

Говорят, он хочет выиграть в следующем году Кубок Стэнли?

Да.

Ты не слишком словоохотлив, Валера. Ну ладно. Перейдем к самому главному. Дело в том, что этот Патрик Норд и мне предложил играть в этой команде.

Угу. — Павел почувствовал, что Коняев не особенно этому удивился. Как будто он ждал, что рано или поздно это произойдет. Или знал заранее?

Ты знал об этом? — не удержался Павел.

Норд мне о своих планах не докладывает, — уклончиво ответил Коняев.

Ясно... Слушай, Валера, у меня был позавчера разговор с ним. И он предложил мне смешную сумму. И сказал при этом, что и ты, и Шаламов, и Ким согласились играть на таких условиях. Это правда?

Коняев помолчал, как будто обдумывая ответ. Потом сказал:

В контракте есть пункт, по которому мне запрещено раскрывать сумму гонорара. Так что извини...

Да о чем ты говоришь! О размерах гонораров можно прочитать в любом хоккейном журнале! Я хочу только знать, действительно ли вы согласились играть за гроши. То есть, конечно, не за гроши, а за минимальные деньги?

Коняев опять вздохнул.

Паша, — сказал он тихо, так, что Бородин еле слышал его голос, — я тебе могу сказать только одно. Норд очень сильный и влиятельный человек. Он может многое. И если Норд захочет, чтобы ты играл в его команде, тебе придется это сделать.

Погоди-погоди! Что значит — придется? Почему это я должен играть за копейки?

Ну-у... я не могу тебе сейчас всего сказать. Да, думаю, ты и сам скоро поймешь. Кстати, не за такие уж и копейки.

Слушай, Валера, ты не мог бы сказать яснее? Все-таки мы не вчера познакомились.

Нет, не могу. Но чтобы было понятнее, имей в виду, что контракт с Нордом мы все подписали только на год. И без права продления. Паша, год можно поработать и за небольшой гонорар. Хотя бы... хотя бы ради собственного спокойствия.

Да что вы все там, с ума посходили?! — заорал Бородин в трубку.

Но из нее доносились только отбойные гудки...

...Был произведен дренаж правого легкого и удаление остатков размозженных тканей. Наложены швы. Внутренний разрыв небольшой, так что можно сказать, что он легко отделался. Назначения — обычные в таких случаях. Состояние больного удовлетворительное, стабильное. Что еще? Организм крепкий, тренированный, так что, думаю, справится.

Скажите, а он может говорить?

Думаю, пока нет. Хотя вроде бы состояние позволяет. Дыхание приведено в норму, легкие функционируют, хотя и не в полную силу — вы понимаете. Головной мозг не поврежден, только слабое сотрясение. Но он много спит. И лучше его не беспокоить.

В белом — это врач. Павел уже его видел. Рядом стоял человек в фуражке и в халате, накинутом на милицейский китель.

Боль ушла в глубину. А иногда казалось, что ее вообще нет. Павел чувствовал себя гораздо лучше, чем в прошлое пробуждение.

Странно. Пятеро задних пассажиров здорово пострадали. Двое погибли, другие в реанимации. А Бородин сравнительно легко отделался.

Так, значит, не обошлось без жертв... Интересно, кто погиб?

Если бы не это бревно... А я-то думал, что эти «линкольны» крепче.

Да что вы, товарищ милиционер...

Можете меня называть Вячеслав Иванович.

Все это легенда. Вот недавно был случай. Водитель, понятно — подвыпивший, на скорости около ста тридцати врезался в фонарный столб у троллейбусной остановки. Дело было ночью, так что никого не задел. Самое смешное — машину от удара разорвало надвое. Заднюю часть отбросило в сторону, а передняя вместе с водителем от удара поменяла направление движения и угодила в подземный переход. Между прочим, это была «БМВ» последней марки.

Надо же!

А это еще не все. Покатилась она по ступенькам, врезалась в стену. И самое главное — у водителя ни царапины. Ни единой! Можете себе представить?

Человек в форме покачал головой:

Такое только в кино увидишь!

А вот и не в кино. В жизни. Так что этот человек выбрался из обломков своей машины, посетовал немного, а потом на той же остановке сел в троллейбус и домой уехал.

Даже ГАИ не дождался?

Нет, дежурная машина уже приехала... Глядите-ка, наш больной открыл глаза.

Врач склонился над Бородиным. Блеснули стекла очков.

Добрый день. Как вы себя чувствуете?

Хо... хорошо. — Язык слушался с трудом, но Павел с облегчением обнаружил, что туман перед глазами рассеивается и он может говорить и видеть собеседника.

Так уж и «хорошо». Голова не болит?

Нет.

Славно, славно. Скоро выздоровеете. Тут к вам из милиции пожаловали. Так сказать, из правоохранительных органов. Хотят задать несколько вопросов.

Врач повернулся к человеку в фуражке и форме:

Несколько. Понимаете? И желательно, чтобы ответы были как можно короче. Разрешаю вам мучить больного в течение десяти минут. И не больше.

Хорошо, доктор. — Грязнов сел на соседнюю кровать. — Здравствуйте, я полковник Грязнов, исполняю обязанности начальника МУРа. Мне надо выяснить некоторые подробности аварии. Вы можете отвечать на вопросы?

Да.

Скажите, почему именно вы сидели за рулем машины?

Водитель пропал.

Как это — пропал?

Не знаю. Мы его ждали, но он пропал.