Грязные связи

Я беззвучно выдохнула, мысленно благодаря его за то, что он не стал докапываться до правды. Ему, похоже, и правда нравилось наличие у меня секретов. Пальцы скользнули под мою ладонь на шлеме.

— Скажи, что твое лицо настолько опьяняюще красивое, как и твое тело.

Он обхватил мою челюсть руками, пробравшись большими пальцы внутрь и коснувшись моих губ.

— Сколько тебе… двадцать пять?

Не в силах ответить, я подняла плечи, удерживая шлем. Восторг и согревал, и беспокоил одновременно. Двадцать пять мне исполнилось двенадцать лет назад, но сейчас мне не очень хотелось, чтоб он знал мой возраст.

— Полные губы, — промурлыкал он, толкнувшись пальцем сквозь них, коснувшись зубов и скользнув на язык. Это был доминирующий собственнический жест, но никакой угрозы. Ему так чертовски это шло.

Это было так эротично.

Как и скрип его кожи.

Я не понимала, что удерживала свой шлем, но, боже, я чувствовала себя так… правильно. Со сколькими мужчинами я была за последние двадцать лет? Со слишком многими. Но никто не прикасался ко мне, никто не возбуждал меня, и никто не имел надо мной такого контроля.

И он делал это лишь давлением своего большого пальца на мой язык. Солоноватый привкус его кожи с запахом кожаных перчаток, которые он только что снял. Он двигал им внутрь и назад из моего рта, подражая движению бедер.

Я сосала его палец, обворачивая его языком и дразнила сладкими стонами из глубины груди. Желание разрасталось в животе, ползло к позвоночнику, завязывалось в узел, опускалось ниже и ниже, пока моя киска не начала пульсировать краткими импульсами.

С этой секунды мне стало насрать, врал ли он по поводу камер. Меня волновали лишь его пальцы и то, куда он двинется ими дальше.

— Е*аный ад, этот рот, — он переместил руки, сжимая их на моем затылке.

— Что ты собираешься со мной сделать?

Я проследила за V-образным спуском мышц к его паху.

— Нечто, что даже в сравнение не идет к тому, что хочу на самом деле.

Неуловимый не остановил мои пальцы на пуговице его штанов, не остановил мою хватку на его ширинке. Его пальцы были заняты тем же, сдергивая штаны с моих бедер, чтобы обнаружить еще один клочок ткани.

В спешке он шлепнул меня по руке на его ширинке и продолжил возиться с моими леггинсами, кожа которых неохотно сползала с моих бедер. Казалось, он сдался в попытке снять их, и его пальцы просто скользнули под кожаную ткань, а благодаря отсутствию нижнего белья, прямо к клитору и стальному колечку в нем.

— Бл*дь, ты серьезно? — его искаженный стон проник в мою грудь, пока он работал пальцами. — Думал, ты Степфордская женушка, которая раз за разом выскальзывает из скучной постели мужа. Но это? — он ущипнул меня за пирсинг, пока настойчиво описывал круги возле клитора. — Ты не из богатеньких девочек, которые сидят дома и пекут печенье?

Я подавила порыв скривиться.

— Ого, точно нет, — что-то в том, что он сказал, больно проехалось по моему самолюбию. — Ты — последний придурок, если подумал об этом.

Он прыснул со смеху, и комплекс усиленных вибрированием звуков прошелся через мое тело. Ноги превратились в резину. Я провозилась с его ширинкой, схватив его эрекцию, и заставив его дернуть бедрами в мою сторону.

Он оперся рукой о стену, а шлем наклонился ко мне, стукнувшись об мой. Мы оба стонали от отчаяния.

Я нырнула рукой в его штаны, коснувшись волос тыльной стороной ладони. Я закрыла глаза и вдохнула через нос.

Без белья. Конечно, он был без белья.

— Так и не снимешь шлем?

Я опустила молнию до предела, глотая свой следующий вдох, когда его длина уперлась в мою руку.

— Бл*дь. — Он наклонился ближе, загоняя меня в ловушку и скользя пальцами в меня. — Ты первая.

Его прикосновение ураганом пронеслось по моим складкам. Сначала это были медленные движения пальцев по внутренним стенкам. После он ускорил свои движения, превращая их я свирепые толчки его пальцев в мою плоть. Упорно, интенсивно, почти с яростью.

Я так глубоко почувствовала его пальцы в себе. Волны удовольствия накатывали на меня одна за одной, дикость от этого просачивалась через его кожу и дыхание. Порочность толчков его пальцев прижимала меня к стене, пробуждая высвобождение. Его исполинская фигура возвышалась надо мной, а упорная сила все быстрее приближала мое высвобождение, потом снова удерживала, начиная сначала. Мое возбуждение текло по его руке и по моим бедрам. Спина выгибалась дугой, и я закрыла глаза, фокусируясь лишь на том, чтобы не рухнуть на пол. Его пальцы подводили меня к краю забытья снова и снова, рисуя в воображении картинки меня на коленях с его пальцами на моем горле, пока его бедра держат меня в ловушке и под контролем.

Мурашки поползли по моей груди, и от скорости, с которой кровь неслась по венам, зарождался трепет, закипая внутри меня. Был ли это страх? Голод? Или столкновение и того, и другого?

Ответ был там, когда я подняла глаза. Я чувствовала, как он скользит по моему телу. Все сто восемьдесят два сантиметра и невероятная длина — воплощение темной тайны и сексуальной уверенности. Страсть, пламя, что-то большее, для чего я сделала бы все.

Он убрал руку от моих штанов, и я рухнула на колени, упираясь взглядом в его эрекцию. Его длинный и массивный член была таким же невероятным, как и опасным. Широкая головка с обрезанной кожей манила меня ближе, провоцируя обильное выделение слюны. Я поместила руку на визоре шлема, и пошло все на хер, но я была готова стащить его с себя.

Если я нагну голову вниз и распущу волосы, увидит ли он мое лицо? Если бы он увидел меня, может, он бы меня узнал. Мы с Колином известны, и, если только Неуловимый не следил за политическими новостями, он не догадается, кто я такая. Это было рискованно, с учетом моего подписанного договора о неразглашении. Он мог шантажировать меня или слить нашу интрижку прессе или моим родителям. Сделает ли он это?

Его пальцы сомкнулись под моим подбородком. Если я вскоре не сниму шлем, он, вероятно, сделает это за меня.

Он использовал свою хватку, чтоб удержать меня в миллиметре от своего члена.

— Ты собираешься пялиться на него или сосать?

Я придержала шлем.

— Не знаю.

Я прекрасно знала ответ на этот вопрос, но не могла придумать как это сделать.

— Я… Мне нужно защищать свою карьеру.

— Карьеру, значит? Продажа краденой одежды на аукционе — это еще не все? — его голова дернулась в сторону металлической карты в панели, и в следующий миг каждая кнопка на ней засветилась.

Кровь отхлынула от лица.

— Как ты… — о, Боже… У него был доступ к каждому этажу. — Вот так ты попал на парковку?

— Мне повезло. Проскользнул за каким-то «Бентли».

Да, но от этого мне безопасней не становилось. Я начала пониматься с колен, но он опустил свою руку на мою, оставляя меня на месте. Мое сердце грохотало в груди.

— Что ты собираешься делать?

Длинным пальцем он коснулся подбородка своего шлема так быстро, что я подумала, мне показалось.

— Да.