Грымза с камелиями

– Кажется, я просил тебя не покидать территорию, – не обращая внимания на мой сарказм, сказал Максим.

– Я этого не помню, – сдвинула я брови на переносице, – а потом, я, конечно, уважаю ваши просьбы, но я не под арестом и вправе передвигать свое тело с места на место, не спрашивая на то разрешения.

«Нашли они что-нибудь в домике или не нашли, нашли или не нашли...

Что я вообще паникую? Да, я бы не хотела, чтобы Максим знал, где я была, но он этого и не узнает – я хорошо бегаю, как оказалось, а за все остальное пусть ругают, я свободна!»

Сообщая о пришедшей эсэмэске, мой мобильный телефон пару раз пиликнул. Ну почему, почему, когда надо, то связи нет, а когда рядом стоит следователь, то телефон пищит как ненормальный?

Я сделала вид, что никаких звуков никто не издавал.

– Тебе пришло сообщение, – сказал Максим.

«Да без тебя я это знаю!»

– Вам показалось, слуховые галлюцинации, так сказать.

«Имею ли я право не показывать, что там, если он попросит... как там по закону-то? Когда приеду в Москву, сразу же куплю себе Уголовный кодекс, и это будет моя настольная книга!»

Телефон повторил писк, и я сдалась.

«Это Егор украл колье и убил того мужика!!! Солька и Альжбетка».

– Поделишься информацией? – спросил Максим, наблюдая, как телефон исчезает в моем кармане.

«Разбежался! Сначала я должна узнать все сама... и только потом решу, что мне делать и кому что рассказывать».

– Максим, мне надо отлучиться по важным делам, – сказала я очень быстро, он не должен был успеть схватить меня за руку, – а вы стойте здесь и никуда не уходите.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я... Правильно, побежала изо всех сил обратно к реке! Это уже традиция какая-то.

«Наверное, я за сегодняшний день очень похудела. Вот точно вам говорю – похудела, – вытягивая мысли в струну, думала я. – Когда вернусь, съем булку, исключительно в качестве поощрения за этот бег». И тут я увидела девчонок, они вразвалочку шли навстречу – о чудо, додумались!

– Анька, мы сейчас тебе такое расскажем, – сразу же затрясла меня Солька. – Ты почему так дышишь, устала?

– Говори быстрее, не факт, что за мной не бежит следователь.

– Как это? – изумилась Альжбетка и стала машинально прихорашиваться – взбила волосы, пощипала щеки, облизала и выпятила вперед губы.

– Потом объясню, пока что-то его не видно.

– Как только ты ушла, я бросилась искать Альжбетку, чтобы все ей рассказать, как ты и велела. Она как раз у Степана в домике была...

– Ты что там вечно ошиваешься? – накинулась я на Альжбетку.

– А что? Надоело с твоей маман сидеть, – занервничала королева красоты.

– Ладно, рассказывайте, я потом вас отругаю за все оптом.

– Захожу я к ним в домик. Вероничка ноет, что ей нужна шуба к зиме, Егор пьет, а Степан... – Солька резко замолчала, видимо, боясь выдать подругу.

Одного гневного взгляда хватило, чтобы Альжбетка подскочила до макушек сосен.

– Да, я сидела на коленях у Степана, и он обнимал меня за талию, я не виновата, что у меня есть талия и что все мужчины от меня без ума!

– Дальше, – железным тоном потребовала я.

– Я, как зашла, так сразу Альжбетку и позвала...

– Слушай ее больше, влетела и давай орать: «Альжбетка! Альжбетка!»

– Я просто громко сказала, вот и все! – топнула ногой Солька.

– Если у тебя проблемы с ушами, то у меня-то таких проблем нет.

– Да когда рядом мужик, ты же вообще ничего не видишь и не слышишь, – напирала учительница ботаники, – с тобой явно что-то не так.

Как же я соскучилась уже по старым добрым временам...

– Со мной-то все в порядке, а вот ты как со Славкой стала встречаться, так превратилась в настоящую клушу, которую и с места-то не сдвинешь. Ты только посмотри на себя!

– А что тебе не нравится? – возмутилась Солька и враждебно скрестила руки на груди.

– Ты поправилась на полтора килограмма, это я тебе точно говорю! – крикнула Альжбетка. Наверное, она считала это самым позорным на свете.

– Ты все врешь! – теперь уже закричала Солька. – Я такая же, как и была раньше!

– Молчать! – заорала я. – Возвращаемся к теме нашей встречи.

Девчонки сразу притихли и надулись.

– Так вот, я просто неожиданно зашла, – стала оправдываться учительница ботаники, – и Альжбетка как-то так испугалась, подскочила, и кружка с чаем...

– Какая еще кружка? – поинтересовалась я на всякий случай.

– Она на столе стояла, – внесла свою лепту Альжбетка.

– Ну да, и вот эта самая кружка с чаем пролилась прямо на Егора, на рубашку и на брюки. Он рядом сидел.

– На Степана тоже немного попало, – добавила Альжбетка.

– Это к делу не относится, – отмахнулась Солька, – мы про Егора рассказываем.

– Как это не относится, я хотела Степану помочь переодеться, но он отказался почему-то.

– И что? – потребовала я продолжения.

– А то, если бы я сняла с него рубашку, провела бы рукой по его плечам...

– Альжбетка! – взорвалась я.

– Ты не волнуйся, – успокоила меня Солька, – это она от тоски, скуки и общего неудовлетворения, а так-то она все понимает.

– Ты из меня зачем дуру делаешь! – шагнув в сторону Сольки, гневно выпалила Альжбетка. Ее пальцы раскрылись веером, и голубоватый лак заиграл на солнце.

– Хватит, хватит! – попыталась я привести их в чувство.

Вот по отдельности с ними куда лучше разговаривать, но выбора у меня не было.

– Егор пошел переодеваться, – вновь стала рассказывать Солька, – но комнатенка-то у них небольшая; он снял рубашку и полез в шкаф, потом обернулся и...

– У него на груди ссадина и синяк выше локтя, – победно закончила Альжбетка.

– Можно не сомневаться: он того парня кокнул, и следы эти – потому что он дрался с ним!

– А вы мне по телефону об этом сказать не могли? – едко поинтересовалась я, вспоминая про бег с препятствиями.