Грюнвальдская битва

ГОД ГОСПОДЕНЬ 1390

КОРОЛЬ ВЛАДИСЛАВ, ЧТОБЫ УМИРОТВОРИТЬ ЛИТВУ, ОТПРАВЛЯЕТСЯ ТУДА И ОВЛАДЕВАЕТ ЗАМКАМИ КНЯЗЯ ВИТОВТА — БРЕСТОМ, МАЛЫМ КАМЕНЦОМ И ГРОДНО

Движимый благим сочувствием к страждущей отчизне, земле литовцев, которая терпела разорение от междоусобной войны и погибала от собственного меча, так как литовцы и русские старались превзойти друг друга во взаимной ненависти и следовали то одной, то другой из борющихся сторон, Владислав, король польский, чтобы помочь ей, набрал войско из польских рыцарей и в начале февраля месяца, когда следовало бы пребывать на зимовке, а не воевать, вывел его против замков Бреста, Малого Каменца [57] и Гродно, занятых отрядами князя Витовта, которые производили из них нападения на литовские области, и окружил осадой замок Брест.

57

Имеются в виду будущие Брест-Литовский и Каменец-Литовский.

Завоевав его в течение десяти дней, польское войско возвратилось по домам как из-за скудости и недостатка продовольствия, вследствие чего оно терпело лишения, так и из-за падежа коней. Воины знали, что если бы им пришлось идти далее вглубь, то их ожидали бы великие страдания из-за бесплодности и невозделанности почвы. Поэтому было испрошено и с трудом получено от короля разрешение возвратиться домой (король понимал, что рыцари покинут его, даже если он и не даст им такого разрешения), однако некоторые рыцари, преимущественно придворные и опытные в ратном деле, всего числом сто тридцать копий, остались с королем. Поручив Брестский замок польскому рыцарю Гинчку из Росковиц, король Владислав для выполнения своего замысла, не считаясь с малочисленностью оставшегося с ним отряда, направляется на приступ двух остальных замков князя Витовта. Ибо движимый любовью к отчизне, которую он хотел освободить, и стремлением оказать ей помощь, он не поколебался отправиться в Литву даже с малыми и слабыми силами, хотя и знал, что среди литовцев имеется много ненадежных и сомнительной верности людей. Король ведет с собой рыцарей, пошедших добровольно, правда менее девяти сот, но опытных, выдающихся и отличавшихся мужеством и силой. Взяв замок Каменец после легкого приступа и передав его рыцарю Зиндраму из Машковиц [58] в управление, король прибыл в начале великого поста в Гродно; затем, перейдя реку Неман, обложил замок осадой. На помощь ему при этой осаде, продолжавшейся весь великий пост, братья его Скиргайло, Владимир и другие послали литовские и русские отряды. Один из королевских братьев, греческой веры, князь Корибут Новгородский, [59] прибыл лично и, по-видимому, привел с собой рыцарей, и притом с отличным оружием и конями, больше, чем кто-либо из литовских князей.

58

Зиндрам из Машковиц — мечник краковский в 1389—1412 гг.

59

Корибут — см. прим. 21.

Между тем князь Витовт, хорошо зная, что Гродненский замок не может выдержать долгой осады, прибыл с прусскими крестоносцами и их войском для освобождения осажденных. Расположившись станом на другой стороне реки Немана напротив Гродненского замка, он пытался насыпать земляной холм и возвести на нем новую крепость. Однако этот труд оказался тщетным и не принес осажденным никакого облегчения, ибо из-за того, что королевскими рыцарями взят был приступом нижний замок, а также вследствие непрерывного обстрела из бомбард, которыми много защитников верхнего замка было ранено и убито, они, впав в страх и отчаяние, заявили Витовту, что не выдержат далее осады. Обеспокоенные этим Витовт и крестоносцы, не будучи в состоянии выполнить главного, протягивают через реку Неман железную цепь, стремясь хотя бы добиться того, чтобы при помощи такой цепи и прикрепленных к ней лодок переправить из замка раненых и больных, а взамен доставить туда новые, свежие силы и продовольствие, так как и в этом ощущался недостаток у осажденных. Но и это хитрое изобретение Витовта и крестоносцев было расстроено королевским войском, ибо польские рыцари, приняв разумное решение, срубили выше по реке значительное количество высоких сосен с густыми ветвями, спустили их вместе с корнями и сучьями в реку, и те, прибитые стремительным течением к замку, своей тяжестью разорвали цепь и разбили несколько лодок; так же потоплены были лодки, которые вместе с людьми из неприятельского стана пытались бороться с напором деревьев. Один из неприятельских воинов, чтобы избежать грозившей ему смертельной опасности, подплывает к берегу, где находился королевский лагерь; и, хотя многие рыцари из войска крестоносцев громкими и настойчивыми криками по-немецки убеждали его лучше утонуть, чем плыть к вражескому лагерю, он, однако, когда один из польских рыцарей, Завиша из Рушкова, [60] протянул ему копье, ухватился за него и таким путем спасся. При этом он открыл расположение своих войск и рассказал, что они в следующую ночь намереваются бежать, покинув свой стан; это бегство действительно последовало, как сообщал беглец.

60

Завиша из Рушкова, или Завиша из Олесницы, — один из приближенных королевы Ядвиги.

На пятый день праздника пасхи осажденные, потеряв всякую надежду, сдали замок королю Владиславу. Во время этой осады осаждавшие замок польские, литовские и русские рыцари были настолько теснимы и мучимы голодом, что поддерживали себя одним только грубым черным хлебом, а своих коней — листьями и ветвями деревьев или старой соломой, которую снимали с крыш домов, да и ее они едва находили за четырнадцать миль от замка [...]

ВИТОВТ С ПОМОЩЬЮ МАГИСТРА ПРУССИИ ВСТУПАЕТ В ЛИТВУ И, ВЗЯВ НЕСКОЛЬКО ЗАМКОВ, ОСАЖДАЕТ ВИЛЕНСКИЙ ЗАМОК; А ПОСЛЕ ВЗЯТИЯ КРИВОГО ЗАМКА ОТСЕКАЕТ ГОЛОВУ БРАТУ КОРОЛЯ ВЛАДИСЛАВА, КАЗИМИРУ, ИНАЧЕ КОРИГАЛУ; ОДНАКО ПОЛЯКИ МУЖЕСТВЕННО И СТОЙКО ОБОРОНЯЮТ ДРУГИЕ ЗАМКИ.

Желая отомстить за потерю замков Бреста и Гродно и пойти войной на Литовское княжество, князь Витовт и крестоносцы собирают значительное войско из числа своих иноземных рыцарей (среди которых находился Ланкастер, старший сын английского короля Генриха, [61] с английскими и французскими рыцарями, а также маркграф Фридрих [62] со многими немецкими графами) и вторгаются около праздника святого Иоанна Крестителя (24/VI) в Литву тремя отрядами, из коих один вел магистр Пруссии Конрад Валерод [63] с иноземными рыцарями, а именно английскими, немецкими и французскими, другой — магистр Ливонии, [64] третий — князь Витовт. Устроив прежде всего с большой торжественностью рыцарский пир в Старом Ковно, они подходят к городу и замку Троки и сжигают их, затем теснят тяжкой осадой и виленские замки. Князь Витовт располагает стан свой и своего войска, набранного из литовцев и русских, вблизи Кривого замка; магистр Пруссии — на стороне реки Вильно, обращенной к Польше и к селению виленского капитула Понар; магистр Ливонии — за рекой Вильной, напротив селения Мижехолы.

61

Речь идет о сыне Джона, герцога ланкастерского, будущем короле английском, Генрихе IV (1399—1413). О нем же упоминает в этом году и немецкий хронист Посильге (J. Possilge. Chronik, стр. 164, 182).

62

Фридрих — маркграф Мишны.

63

В это время магистром Ордена был еще Конрад Цолльнер (ум. в августе 1390 г.).

64

Ливонским магистром был Веннемар фон Брюггеней.

Не успели еще из вражеского стана открыть какие-либо действия против осажденных, как литовцы и русские, которые считались верными королю, из расположения к князю Витовту и подговоренные им, поджигают Кривой виленский замок. [65] Так как пламя из-за вражеского приступа нельзя было остановить, то князь Казимир, иначе Коригал, родной брат польского короля Владислава, [66] бросается бежать из самого огня, но попадает живым в руки врагов, в великом множестве окружавших горящий замок, и тотчас же падает обезглавленный; насадив голову убитого на длинное копье, враги показывают ее для устрашения полякам, которые обороняли верхний Виленский замок, убеждая их сдаться и сдать замок, так как их король-де убит. Но поляки, хотя и видели, что в Кривом замке, преданном изменой, около четырнадцати тысяч поляков, литовцев и русских сделались добычей пламени либо пали от вражеского меча, все же встречают насмешками и пренебрежением такого рода угрозы. Враги непрерывно, ночью и днем, громят замок ядрами из бомбард, отчего его стены на расстоянии полета стрелы скоро были разрушены и сравнены с землей. Однако Клемент, староста виленский, чтобы представить осаждающим некоторую видимость восстановления стен, приказал развесить в этих местах шкуры, так что каждый удар ядер, теряясь в слабо натянутых пазухах кож, оставался тщетным. Со стороны крестоносцев был убит тогда Альгард граф фон Гогенштейн.

65

Под этими литовцами и русскими Длугош здесь и дальше имеет в виду те группы литовско-русской знати, которые, будучи недовольны унией, поддерживали Витовта в его войне с Ягайлой.

66

Коригал — князь мстиславльский.

Верхний Виленский замок постигла бы та же участь, что и Кривой, если бы поляки, разделив между собой все обязанности осажденных, не запретили исполнять их литовцам и русским из-за сильного против них подозрения. При этом поляки проявили столь блистательную храбрость и стойкость, что на всякое место, обнаженное и разрушенное осадными орудиями, они днем и ночью вставали стеной, подставляя свои тела под ядра бомбард, и препятствовали врагам, всеми силами старавшимся прорваться к замку через проломы: на место каждого убитого тотчас вступал другой, живой.

Итак, поляки оборонялись более всего двумя способами: во-первых, они заделывали проломы во внешней стене землей, навозом и шкурами животных; во-вторых, они вставали на место убитых или производили внезапные вылазки на осадные орудия и неприятельскую стражу и тем наносили сильнейший урон врагам. Истинно, что нужда действеннее всякого человеческого искусства; она заставляет применять не только привычные средства защиты, но и новые, например, заделывать разрушенные стены шкурами животных, которые без вреда выдерживали бы стрелы и ядра. Так как та и другая стороны всеми силами добивались победы, то во время этой осады, которая длилась от праздника святого Иоанна Крестителя (24/VI) вплоть до пятницы после праздника святого Михаила (29/IX), с обеих сторон было такое множество убитых, что домашние собаки, откормившиеся трупами убитых людей, впали в волчье бешенство; и даже после прекращения осады, привыкнув лакать человеческую кровь, бегали стаями по сожженным и опустошенным селениям и пожирали много людей, набрасываясь даже на одиноких всадников [...]

КНЯЗЬ СКИРГАЙЛО, БРАТ КОРОЛЯ ВЛАДИСЛАВА, НОЧНЫМИ ВЫЛАЗКАМИ ИЗ ВЕРХНЕГО ВИЛЕНСКОГО ЗАМКА ПРИЧИНЯЕТ УРОН ВОЙСКУ ВИТОВТА. ВСЛЕДСТВИЕ ЭТОГО ВИТОВТ, ПОВЕСИВ ВЗЯТОГО В ПОЕДИНКЕ В ПЛЕН КНЯЗЯ НАРИМУТА, ПРИКАНЧИВАЕТ ЕГО СТРЕЛАМИ. ТОТИВИЛА, БРАТА ВИТОВТА, УБИВАЮТ ВЫСТРЕЛОМ БОМБАРДЫ ИЗ ЗАМКА. ЧТОБЫ РЕШИТЬ СПОР ФРАНЦУЗОВ С ПОЛЯКАМИ О РЫЦАРСКОЙ ЧЕСТИ, В ЧЕХИЮ, К КОРОЛЮ, НАПРАВЛЯЮТСЯ ДЛЯ СОСТЯЗАНИЯ ПО ЧЕТЫРЕ РЫЦАРЯ С КАЖДОЙ СТОРОНЫ, НО, ТАК КАК КОРОЛЬ НЕ РАЗРЕШАЕТ ПОЕДИНКА, ОНИ ПРИМИРЯЮТСЯ.

Хотя Миколай из Мошкожова, подканцлер Польского королевства, управлял с польскими рыцарями верхним Виленским замком, однако во главе власти стоял князь Скиргайло, родной брат короля. Вместе с подчиненными ему литовцами и русскими князь причинял урон вражескому войску тайными вылазками из нижних замков, [67] чаще ночными, чем дневными, оставляя много врагов убитыми и ранеными, и постоянно возвращаясь в свой лагерь победителем.

Негодуя на эти обиды, Витовт умертвил заведовавшего королевскими замками князя Наримута, который был взят в плен при поединке, и с большей, чем подобало сану того и другого, жестокостью повесил его за ноги на дереве вязе [68] в поле, где стояли прусские бомбарды; литовцы, русские и татары добили его стрелами. Жену его Юлианию, родную сестру Анны, супруги князя Витовта, [69] по прошествии времени взял в жены литовец Монивид. [70] Но и брат Витовта, князь Тотивил, внезапно погиб, пораженный бомбардой из замка, и был погребен в виленской церкви.

67

Трудно установить, из какого Виленского замка производились вылазки, — из нижнего, как говорит Длугош здесь, или из верхнего, как он указывает в заголовке раздела.

68

На дереве вязе. В оригинале Wyansz (wiaz), польск., — вяз.

69

Юлиания (ум. в 1448 г.) была не родной, а двоюродной сестрой Анны, жены Витовта.

70

Может быть, это тот Монивид, который потом был старостой виленским в 1396—1412 гг., потом воеводой там же.

Пока длилась осада, между рыцарями обеих сторон возникали частые споры и перебранки: французы обвиняли поляков в том, что те оказывают помощь варварам против верующих; поляки же возражали, что поступают свято и благочестиво, так как ради веры стали на защиту новообращенных против монахов лжеревнителей веры. [71] И обе стороны уговорились, что в доказательство правоты своего дела как поляки, так и французы вступят в рыцарский поединок при дворе Венцеслава (в то время короля римлян и Чехии) [72] в Праге в назначенный день, в равном числе, по четыре рыцаря с каждой стороны. [73] По наступлении этого дня обе стороны выполнили условие а, именно: когда четыре рыцаря со стороны короля Владислава, Ян из Влощова, каштелян добжинский, Миколай из Вашмунтова, Ян из Здакова и Ярослав Чех, со стороны же французов четыре других рыцаря явились в Прагу, они отправились в сад при зверинце, чтобы попытать удачи в состязании. Однако по повелению Венцеслава, короля римлян и Чехии, противники были разведены и удержаны от схватки, польские рыцари — Иоганном, герцогом люксембургским, братом короля Венцеслава, а французы — Йодоком, маркграфом моравским, [74] и приведены, француз в паре с поляком и поляк с французом, к королевскому столу, где их сначала пышно приняли и угостили, а затем король Венцеслав, выступив как посредник, примирил их и привел к согласию.

71

Religiosi perversi — букв. «извращенные».

72

Венцеслав — Вацлав IV, король чешский (1378—1419), император германский (Священной Римской империи германской нации) в 1378—1400 гг.; в терминологии, принятой у Длугоша и в последующей польской историографии, — «король римлян». «король римский».

73

По рыцарским обычаям поединки между рыцарями разных стран производились при иностранном нейтральном дворе.

74

Йодок-Йошт — дядя короля Вацлава IV.