Гуд бай, Америка…

А Маринка неплохо так освоилась за штурвалом. Ну что же. Будет ей чем заняться, когда мы вернёмся на Родину. Правда я пока ещё не знаю, когда это будет…

То ли 5-е то ли уже 6-е октября. 1974 год.

США. Хрен знает где…

Алексей Тихий.

Темно, как у афроамериканца в известном месте. Часы показывают цену на дрова в Анкоридже (Штат Аляска). А всё почему? Да потому. Потому что мы хрен знает где. Вроде бы из Луизианы мы уже вылетели. Но что сейчас под нами там внизу? Какой штат? Миссисипи, Алабама или уже Флорида? Тут, судя по карте, у каждого из этих штатов есть чуть-чуть моря. У Флориды, конечно много его этого моря. Но где она начинается, эта Флорида грёбанная? Если бы ночью кто-нибудь догадался включать подсветку на границах между штатами… Вот летишь себе летишь, и тут… Оп-почки… Линия пунктирная подсвечена внизу. И надпись… Справа Алабама, слева Луизиана…

А время? Тут где-то один часовой пояс переходит в другой. Поэтому и не ясно… То ли сейчас двадцать три тридцать пятого, то ли полпервого ночи шестого октября. А не хреново так Сашка отпразновал свой профессиональный праздник. Он ведь ещё с утра объявил, что дескать у него сегодня День Уголовного розыска, и он будет отдыхать, как иудей в шаббат. Что кстати и вполне себе совпадает. Ведь вчера была именно суббота. Или ещё сегодня? Тьфу! Будем считать, что уже воскресенье…

— Марин! Не пора уже нам где-нибудь сесть?

— Где? — огрызнулась подруга.

— Я бы тебе ответил в рифму где, но тут на карте я что-то не вижу такого населённого пункта.

— В Караганде что ли?

— Ну, да… Там где-то рядом… Горючка-то есть ещё пока?

— Есть… — сухо отвечает Маринка, продолжая пялиться куда-то в темноту ночи.

— Давай искать уже какой-нибудь аэродром.

— Но Саня же сказал, что нам лучше не соваться на большие аэродромы.

— Так тогда светло было. А сейчас, как у негра…

— Вон что-то светится внизу… Какой-то городок.

— Нам город не нужен. Нам нужен аэродром. Любой. Или хотя бы большое ровное поле.

— У местных фермеров есть одна дурная привычка… — ответила Маринка… — Они не подсвечивают свои поля. И ночью по фигу что там внизу, поле, лес или море.

А меня вдруг пробило на хи-хи… Вот как её сейчас назвать можно? Если вот Питер О,Нил — пилот, то Маринка — пилотка что ли?

Нет. С детства ещё помню один стих. А там чётко сказано:

'А в-четвёртых, наша мама

Отправляется в полёт,

Потому что наша мама

Называется пилот.'

Кстати, хорошие стихи. Там в конце было ещё: «Мамы разные нужны, Мамы всякие важны.»

Вот интересно, а какая из Маринки выйдет мать? Всякая или разная?

И это навело на новые мысли и вспомнилась дурацкая песенка из девяностых:

«Всяко разно — это не заразно…»

* * *

— Ты чего хихикаешь? — спросила Маринка.

— Да, так… Песенку одну вспомнил.

— Спой!

— Да ты чего? Из меня певец, как из курицы балерина.

То ли 5-е то ли уже 6-е октября. 1974 год.

США. Хрен знает где…

Александр Тихий.

— Лёха! Ты как относишься к творчеству Любэ? — спросил я брата.

— Нормально…

— Какая Люба? — влезла Маринка.

— Любэ… — пояснил ей Лёшка. — Под Москвой есть городок небольшой…

— Это пока небольшой, будет и большой скоро… — добавил я.

— Так вот. — продолжил брат. — Городок называется — Люберцы.

— Я слышала про такой. — оживилась Маринка. — А почему Любэ?

— Ну… — замялся Лёха.

— Это такое местное прозвище. — помог ему соврать я. — Люберцы это долго и скучно, а Любэ коротко и сочно.

— А вы почему вдруг вспомнили про Люберцы? — неугомонная Маринка была рада поболтать.

— Да, так. Лёш! Помнишь эту их «Границы»: «Ты неси меня река…»?

— Краса?

— Ага. Сможешь мне помочь вторым голосом? Помнишь, как там было?

— Помню, конечно. Крутая команда… Мне вообще они очень хорошо зашли в своё время.

— Кто? Что? Куда зашёл? — любопытная Маринка закидала нас вопросами.

— Не перебивай! — оборвал её Лёшка

— Да, Марин! Чуть-чуть помолчи. Нам надо слегка сосредоточиться… — добавил я.

Обиженная девушка надулась, не понимая в чём дело.

Я попытался вспомнить текст. Это было не сложно. Слова простые и проникновенные, а мелодия спокойная и тоже не сложная.

Собравшись с духом, я затянул первую строчку, А брат дождавшись стал вторым голосом проговаривать там, где надо.

Ты неси меня, река, за крутые берега…

Я сделал паузу, а Лёшка просто проговорил:

Где поля…

Так и пошло дальше. Я пытался петь. А братишка просто в нужных местах проговаривал рефреном нужные слова.

Где поля мои поля…

Где леса…

Где леса мои леса…

Ты неси…

Ты неси меня, река, да в родные мне места.

Где живёт…

Где живет моя…

Моя…

Краса, голубы у нее глаза.

Петь я старался погромче, хотя сама песня на это не была рассчитана. Но шум работающего двигателя всё портил.

А потом мы на два голоса спели припев:

Как ночка темная,

Как речка быстрая,

Как одинокая луна

На небе ждет меня она…

Маринка молча слушала, вглядываясь в тёмное ночное небо. А мы продолжали:

За туманом огонек…

Огонёк…

Как же он еще далек…

Ой, далёк…

Ты мне ветер помоги,

Милой весточку шепни.

Знаю, ждёт…

Знаю, ждет меня краса.

Проглядела в ночь глаза.