Гуль. Харизма +20. Том 1

— А ещё есть вот это. — Она извлекла из инвентаря большую и очень толстую книгу. — Наспех собранное исследование по твоему вопросу, Антон. Мы с Фалангой сложа руки не сидели, мы работали, собирали информацию.

Я сглотнул.

— И что? Удалось прийти к чему-то?

Ведьма посмотрела на книгу, на меня, опять на книгу.

— Пока нет. Возможно, ответ скрывается за ближайшим поворотом и уже завтра ты вернёшься в реал. А, возможно, вырваться тебе не суждено. Дерзнёшь узнать истину?

Красивая. Поглоти меня энтропия, какая же красивая. Я опустился на одно колено и протянул к ней лапу в театральном жесте.

— Мэдлин Пентеграм, согласишься ли ты дать осмысленный и твёрды положительный ответ на мою просьбу о помощи? Со своей стороны обещаю ценить твоё время, знания, мудрость и безукоризненный характер; во всём слушаться и уважать непререкаемый авторитет, блюсти твой комфорт превыше своего, а также предоставлять сексуальную разрядку по первому требованию.

Ведьма превратилась в статую, не шевелила ни единым мускулом, но я замечал, что удивление в ней боролось со смущением и рвущимся наружу смехом.

— Знаешь, прежде чем я отвечу тебе, Антон, давай послушаем Елизавету.

— Что? Кого?

— Понимания и процветания, о чудесный мир! — Полог шатра откинулся и наружу вышла фигура, обмотанная чистыми белыми бинтами, и с золотой маской на лице. — Понимания и процветания, Антон! Я Лиззи!

Глава 21. История Малмондканда

Её очистили от элементов глиняной статуи, обмотали свежими бинтами, пропитанными чем-то душистым, надели на голову парик из чёрных косиц, а лицо спрятали под золотой маской. Кроме того, на плечах мумии было оплечье из полудрагоценных камней, на бёдрах блестел нарядный пояс с белой юбкой, а ноги были обуты в сандалии.

— Какой же ты невероятный! — воскликнула Лиззи, приблизившись и обняв меня.

— Благодарю, ты тоже весьма… дружелюбна.

— Ой! — вдруг обеспокоилась она.

— Да ничего, старомодно, однако…

— Ты ведь не будешь меня есть? — уточнила мумия с неподдельным страхом.

— Чт… А?

Мэдлин следила за нами из-под приспущенных век.

— Не волнуйся, своих не ем.

Ведьма поднялась, убавила огонь и переложила мясо на тарелку, а тарелку поставила на стол, появившийся тут же из воздуха. Также появилась пара раскладных стульев.

— Итак, пришло время нам разобраться в сложившейся ситуации. Садитесь. Антон, эта свора жутко воняет, пускай они уйдут.

Я оглянулся на фестрогов, терпеливо ждавших команд. Ну что ж, всегда смогу собрать новую.

— Пошли вон! — В голосе было достаточно Устрашения, чтобы гули-псы заскулили и бросились бежать.

Стул скрипнул под моим весом. Лиззи некоторое время пыталась разложить свой, но в итоге чуть не сшибла стулом сковородку и мне пришлось помочь.

— Я такая неуклюжая. Простите. — Она уселась рядом с видом примерной девочки только что из воспитательного центра.

Мэдлин улеглась на тахту, приняла соблазнительный и царственный вид. Она не спешила продолжать, так что некоторое время мы наслаждались звуками ночи. Где-то во мраке стонали мертвецы.

— Я говорила с Елизаветой пока мы искали тебя, Антон.

— Вот как?

— Да! — обрадовалась мумия. — Мэдлин такая милая, так обо мне заботится!

— Невероятно милая, — согласился я.

— Елизавета, расскажи пожалуйста Антону, кто ты.

— Художница! — радостно вскочила Лиззи. — Я рисую картины! Разные!

— А какой твой любимый жанр?

— Абстракцион!

Нефритовые глаза пристально следили за мной.

— А в Глобале у тебя был какой-нибудь ник?

— Разумеется! Я же все работы туда скидывала! Мой ник был Малмондканд!

— Малмондканд? — Мне показалось, что я ослышался. — Постой… Малмондканд?

Уголки губ Мэдлин чуть приподнялись, она поняла, что я понял.

Анонимный автор под ником Малмондканд, пару лет назад прогремел едва ли не на всё Единство. Он размещал в виртуальных галереях свои цифровые полотна, выполненные в жанре «абстракцион». Трёхмерные сюрреалистичные сюжеты, буйство красок, форм и потаённых смыслов, — если верить ценителям. В этом не было ничего плохого, пока не обнаружилось, что некоторые работы неизвестным образом взаимодействовали с когнитивными функциями сложных нейроматриц. Иными словами, они превращали искусственный интеллект в искусственный идиот, из-за чего Единство получило массу проблем.

Картины Малмондканда, являвшиеся компьютерными программами по сути, обладали свойствами вирусов. Для человеческого разума они опасности не представляли, но если ИИ был высокого класса и пытался обработать картину, то моментально деградировал. Правительство развернуло масштабную розыскную кампанию, все работы изымались из общественного пользования, копирование и распространение было приравнено к преступление пятого класса, а самого Малмондканда объявили инфо-террористом, потому что он продолжал выкладывать картины-вирусы.

— Не понимаю, из-за чего начался весь тот шум!

— Правда? Помню, на Ноктюрне-Секундус вышли из строя системы утилизации отходов, — Мэдлин наморщила носик. — Представляешь, Антон, целая планета, покрытая мусором и фекалиями?

— Неприятность, разумеется, но никто не пострадал… разве что морально. — Лиззи не испытывала особых угрызений совести.

— Это ерунда, — ответил я, решив сделать нечестный ход, — вот когда на Салусе-Терций дроны-охранники правопорядка начали считать преступником каждого гражданина и принялись запирать людей в собственных жилищах, поскольку настоящих тюрем на планете уже давно не было, — это был номер! К счастью, системы утилизации отходов и рекомбинаторы материи там не сломались, иначе были бы тысячи жертв.

— Я тут не при чём! — вскинулась мумия. — Совсем! Это был кто-то другой! А мои картины, они… они не заставляли ИИ нападать на людей! — Она села обратно, сцепила пальцы, сгорбилась. — Я к проблемам Салусы непричастна! Ну честно! Возможно, если бы эти «повреждённые» нейроматрицы оставили бы в покое, они смогли бы даже осознать себя! Полноценные братья по разуму, понимаете?

— Кажется, у Древних было своё мнение на этот счёт, — протянула Мэдлин. — Нелестное мнение. Что думаешь, Антон?