Гульчатай, закрой личико!

– Сдурела, Бруня?! – вскричал муж, отбивая мощные удары волшебного клинка.

– Аполлошу украли, – ответила супруга, яростно нападая. – Сказали, что обменяют голову мужа на голову сына.

– Ну и зачем тебе два безголовых мужика? – крикнул супруг, запрыгивая на подоконник.

Вопль заглушил звон металла и пробился в сознание Брунгильды.

– Меня обманули! – взревела она, опуская меч.

– Нет, Брунечка, они над тобой пошутили, а ты, как всегда, восприняла все буквально, – сказал Гуча, с трудом переводя дыхание.

– Ты, Брунька, не чуди, в натуре. – Полухайкин отобрал у Непобедимой меч. – Твой Аполлоша взрослый мужик и наверняка просто так не дался врагам.

– Да, во дворе десять трупов лежат, точнее, одежда от них, – ответила Брунгильда Непобедимая – в голосе ее звучала гордость за сына, хотя непонятно было, гордится она им как мать или как наставник гордится успехами ученика в рукопашном бою. Брунгильда вздохнула, сняла шлем и встряхнула короткими белыми кудрями. Тонкие брови сошлись к переносице, смяв гладкую кожу на лбу в решительную морщинку. Было видно, что Брунгильда Непобедимая уже приняла решение начать войну со всем светом во имя спасения сына.

– А сынок твой уже без головы и отдыхает рядом с ними? – ехидно поинтересовалась ведьма.

– Нет, Гризелла, – шмыгнула носом прекрасная воительница.

– А если нет, чего мечом махаешь, дура! Какую они тебе голову отдадут? А куда тело денут?!

– Я бы тоже какой-нибудь саблей-маблей взмахнула, если б умела, – пропел за окном нежный голосок Гуль-Буль-Тамар. – Какой-то ишак оставил Фрезию без воды. Все колодцы высохли, поэтому мне пришлось разрешить своим подданным пить вино. Бумага мне пришла от этого сына недостойной ослицы. Если я не сделаю его хозяином моей великолепной Фрезии, то он снова превратит все мужское население столицы в женщин. Я сначала тоже хотела с мечом, но подумала, что не женское это дело – войну вести, когда рядом такие сильные соседи есть!

– Правильно, Тамарка, – одобрительно сказал Полухайкин, подавая руку восточной принцессе.

Та перепрыгнула с ковра-самолета на подоконник и, благосклонно приняв помощь западного соседа, грациозно ступила маленькой ножкой на тканый ковер, что устилал пол в тронном зале, обвела собравшихся томным взглядом раскосых глаз и, звеня браслетами, подошла к Гуче. За окном раздавались громкие шлепки – это приземлялись джигиты на коврах-самолетах.

– Дай-ка мне письмецо, что тебе прислали, – протянул руку Гуча.

– Вот, – одновременно ответили Непобедимая и Бультерьерша и положили на стол две бумаги. В одной говорилось, что, если получат власть и деньги, мужиков в баб превращать не будут, а в другой предлагали взаимовыгодный обмен головы Аполлоши на голову Гучи.

Гуча поднял с пола третий ультиматум – тот, что выпал из лап горгульи, и положил рядом.

– Величайший и неповторимый самоназначенный правитель Иномирья, – прочел черт, – приказывает королю Полухайкину сложить оружие и сдаться на милость победителя.

– Когда это меня кто-нибудь побеждал?! – взревел Полухайкин, но ему никто не ответил – все слушали Гучу.

– Приказываю доставить сначала Альберта Ивановича в цепях и под охраной солдат Брунгильды Непобедимой в мою темницу, а уж потом заняться сбором денег. Чтобы все сольдики, каких в Рубельштадте великое множество, были собраны и перевезены в мою казну. В случае невыполнения этого ультиматума я, можете быть уверены, умерщвлю девчонку самым болезненным способом.

– И кто у нас такой хитромудрый контракт накатал? – спросила Гризелла, недобро прищурившись. Она сама бы могла ответить на свой вопрос, догадалась уже, но все же хотела получить подтверждение догадки.

– Тентогль, – прочитал Гуча.

– Тентогль, – прошипела ведьма.

– Вот вредитель недобитый! – Альберт выпрыгнул в окно, прямо на ковер-самолет, разостланный во дворе. Ангел по инерции прыгнул следом, а Гуча скомандовал:

– Бруня, собирай армию – и в Забытые Земли, а мы к лесной норе по следу пойдем.

– А как же Мексика?! – заполошно крикнула Марта. – Там же сказано, что если против Тентогля войной пойдем, то он ее…

– Не волнуйся, милая, дочку я быстро найду, – успокоил жену Альберт.

– Гуль-Буль, ты тоже собирай своих джигитов и в разведку – выясни, где этот гад окопался, а провиантом Марта займется, – распорядился черт и выпрыгнул из окна на взлетающий ковер-самолет.

Глава 5 И НА СТАРУХУ БЫВАЕТ ПРОРУХА

Рубельштадт гудел как растревоженный улей. По городу уже разнеслась страшная весть. Мексика была всеобщей любимицей, и каждый житель города принял известие о ее похищении близко к сердцу.

Ко дворцу начали съезжаться подводы – это граждане Рубельштадта, прослышав о войне, привозили продукты, одежду, подковы и еще многое другое, что может понадобиться в дальнем и трудном походе. Марта, несмотря на страшное беспокойство, а может, благодаря ему, была деловита и сдержанна. Она давала указания, что и куда грузить, какая повозка пойдет первой, а что, наоборот, поставить в конец обоза. Распорядилась привезти котлы вместе с поваром – кашеварить для солдат. Война войной, а обед по расписанию. И, как самое ценное в обозе, разместила повара в середине, приставив к нему охрану.

Тут же метались ковры-самолеты соседей. Брунгильда Непобедимая только успевала отдавать приказы. Она уже отправила воздушным путем старшину с приказом о всеобщей мобилизации. И вот теперь таксисты каждые двадцать минут докладывали, как продвигается ее дружина.

– Молодые, горячие, – вздохнула Гризелла, наблюдая, как разлетаются в разные стороны ковры-самолеты, как отряд Брунгильды скачет через Рубельштадт, наводя панику на мирных прежде улицах, как Марта собирает обоз для похода в Забытые Земли с армией Брунгильды. – Нет, все, конечно, правильно, но зря они к норе понеслись. Если Тентогль все это затеял, то и искать надо его, а не обезьяну, которая девочку утащила. Он трус и действует только тогда, когда за его спиной сила большая стоит. А вот где он эту силу взял, предстоит выяснить. Давай-ка, Тыгдын, этим и займемся. Ну-ка, пригнись.

– Это еще зачем? – удивился конь.

– Затем, что возить меня будешь, пока новую метлу не справлю.

– Я не извозчик, – обиделся Тыгдын.

– Я тоже не смесь полицейской ищейки и жокея в весе пера, – огрызнулась ведьма. – Подставляй спину, эрудит недоделанный, и дуй к Аминату.

– А он-то зачем? – спросил Тыгдынский конь, подставляя спину.

Гризелла кряхтя взобралась на него, сожалея, что упрямый жеребец отказывается надеть седло.

– А затем, что надо выяснить, откуда у Тентогля такая сила взялась, – проворчала старуха, ерзая на неудобной конской спине. – Это надо ж – над самой отвратительной нечистью господином стал. Армию собрал и войну всему Иномирью объявил! А старик – самый древний обитатель этого мира. Он много знает, так что если не все мозги пропил, то, может, что дельное и скажет.

– Дело говоришь, Гризелла, вот только где его искать? Он свою избушку на новое место перенес.

– Ты, что ли, поглупел, Тыгдын? Сам же советовал Альбертушке не мучиться ремонтом дорог, а просто переносить избу старика туда, где новый путь требуется проложить.

– Точно поглупел, я ведь даже предложил его министром путей сообщения назначить. А что, народ к его дому такие тропы протаптывает, что и камнем мостить не надо. Да его дом издалека учуять можно – по запаху. Я совсем забыл, что от его самогонного аппарата такой сильный запах сивушных масел исходит, что за много километров чувствуется!