Гулы. Книга вторая: Мухи и пауки
Шрифт:
Франческо не стал предлагать Дамаччо садиться, а сразу сказал:
– Выкладывай: что у тебя!
Приземистый caporegime смерил Борзо ничего не выражающим взглядом и ответил без паузы:
– Брата дона Пандоры не нашли… Дон Амелико Пандора предлагает вам встретиться с ним сегодня в половине одиннадцатого утра, в главном здании заброшенного монастыря!
Выдав это на одном дыхании, он замолчал.
Несколько секунд Франческо изучал лицо Тито Дамаччо, усеянное маленькими шрамами – следами некогда существовавших прыщей. Возле глаз и на мясистых щеках caporegime проступали красные «червячки» – явные свидетельства
– Это всё?
– Этого достаточно, – ответил Дамаччо, не скрывая холода в голосе.
Рокко Траколло покосился на капо. Он отлично понимал, о чем сейчас думает «синьор Франческо»: достаточно одного взмаха руки, и Бучи Баррио уведет Дамаччо в подвал дома. Таким образом, Амелико Пандора в считанные секунды потеряет треть своей мощи. Но это же будет означать, что ответственность за начало военных действий в Террено ляжет на Борзо. Впрочем, они начнутся в любом случае с вероятностью в восемьдесят процентов – слова Тито Дамаччо говорили об этом предельно ясно…
И все-таки Франческо Борзо не подал знака телохранителю. Сцепив пальцы в замок, он медленно проговорил:
– Передай Амелико, что я приду!
Дамаччо, ждавший ответа с видимым напряжением, но старавшийся не показывать этого, кивнул и, развернувшись, прошел мимо Баррио по направлению к воротам.
Когда два человека скрылись за домом, Рокко, нахмурившись, произнес:
– Это западня, Франческо!
– Я знаю, – кивнул Борзо. – Но в любом случае это должно было произойти. Раньше или позже – но должно было.
Посмотрев на часы, он добавил:
– А сейчас, Рокки, собирай capoaiuti. Через двадцать минут они должны быть здесь…
Глава семнадцатая
Сидя на подоконнике, Кавио Гольди смотрел в угол своего рабочего кабинета. Санти Эстебане и Тони Ризо гипсовыми изваяниями замерли за столом. Инспекторы были похожи на родственников тяжелобольного, пришедших в больницу узнать о состоянии пациента и уже по одному виду доктора понимающих, что ничего хорошего их тут не ждет. Оба приехали в комиссариат десять минут назад и по тому, что творилось в его вестибюле, поняли, что прошедшая ночь принесла им немало неприятных сюрпризов.
Марио Протти, с красными после ночного дежурства глазами, сидел между комиссаром и инспекторами и держал в руках кипу листов. Сейчас у него был такой вид, словно всю ночь он мотался по городу неизвестно за кем.
Гольди посмотрел на часы – было шесть минут девятого – и сказал:
– Давай, Марио. Рассказывай в хронологическом порядке!
Вытащив из кармана расческу, он принялся аккуратно зачесывать свои и без того безукоризненно уложенные волосы назад – прядь за прядью. Марио Протти бросил взгляд на комиссара, прокашлялся и, покосившись на инспекторов, сказал:
– За сегодняшнюю ночь было зарегистрировано шесть происшествий, касающихся непосредственно нас… – Заглянув в протокол, он прочитал: – Первый вызов был получен в шесть минут первого: кто-то услышал выстрелы в Виколо Гарибальди и позвонил в комиссариат… Я выехал по адресу вместе с патрульными через минуту после получения вызова. На месте были в десять минут первого. В переулке нашли горящую машину, принадлежащую некоему Полу Кирски. Рядом с машиной обнаружили
догорающий труп неизвестного. Самого Кирски нашли в том же переулке – он уползал от машины…Марио покосился на комиссара, занятого расческой, и продолжил:
– Сейчас он в больнице. У него множественные порезы лица и рук, перелом трех ребер, вывих правой ноги. Я пытался говорить с ним, но он сейчас не в том состоянии, чтобы разговаривать, – у него что-то вроде временного помешательства: всё время твердит о каком-то монстре, который хочет убить его!
На мгновение Протти замолчал. Санти Эстебане взглянул на комиссара и, видя, что тот не проявляет инициативы, спросил:
– Где он так ободрался?
– Вывалился из машины.
– Из своей же собственной?
– Да… – Марио опустил лист на стол. – Человека, сгоревшего возле машины, пока не опознали.
Он нахмурился.
– Вообще здесь кое-что странное: от этого типа остались обугленные кости и несколько лохмотьев обгоревшей одежды. Но вот мяса на этих костях не было…
Неожиданно сидящий на подоконнике комиссар выронил расческу, и она упала на пол с резким хлопком. Ризо и Эстебане вздрогнули, подумав об одном и том же – о том, что произошло этой ночью на Чимитеро Нуово.
Подняв расческу, Гольди резко проговорил:
– Давай покороче, Марио!
Тот снова прокашлялся.
– Кирски имеет американское гражданство. Он сын одной шишки с циркониевого рудника. Есть основания полагать, что он работает на Пальоли…
Ризо и Эстебане с удивлением переглянулись. Всем им было хорошо известно, кто такой Доминик Пальоли, и чем он занимается в городе.
– …Выстрелы, которые звонивший слышал в переулке, были произведены из пистолета Кирски. Пистолет – полуавтоматическую «беретту» – нашли у него же… Кости сгоревшего человека сейчас в лаборатории, но поверхностным осмотром уже установлено, что в него выпустили не меньше обоймы – у него прострелены ребра и череп. В самом автомобиле тоже есть пулевые отверстия. Судя во всему, и в сгоревшего, и в автомобиль стрелял именно Кирски.
Марио отложил в сторону протокол с описанием инцидента в Виколо Гарибальди.
– Второй вызов был получен в 0.59 от некой Джей Адамс. Она американка, жена Тревора Адамса – менеджера циркониевого завода. Джей пришла домой вечером и нашла мужа, засунутым в чехол от спортивного тренажера. Заключение врача: Тревор Адамс был задушен в районе семи-восьми часов вечера. – Марио посмотрел на инспекторов – на лицах обоих проступила настороженность. – Но самое интересное не это. Со слов жены убитого, она знает, кто убил ее мужа. Она дала описание этого типа…
Марио нашел в протоколе нужное место и зачитал:
– «Он молодой – лет двадцать, не больше. Одет в джинсы и синюю безрукавку. Волосы светлые…»
На секунду Марио оторвался от протокола и посмотрел на инспекторов. Описание загадочного душителя, данное Джей Адамс, подействовало на них именно так, как он и ожидал: глаза Эстебане округлились, Тони Ризо сохранил самообладание – тем не менее, он также напрягся.
Гольди засунул расческу в карман рубахи, встал с подоконника и, усевшись за стол, сцепил пальцы в замок. В общих чертах он уже знал обо всем, что произошло этой ночью, поэтому слова Протти его не удивили. Секунду он молча рассматривал крышку стола, после чего мрачно выдавил: