Гулы

Вдогонку им летел вопль, в котором смешивались нечеловеческие ярость и боль. Вопль этот поднимался над Балмер-Криптом, разносился над тремя мертвецами, лежащими на Честервильском кладбище, над стаей притихших собак, собравшихся на опушке перед Блэквудским лесом, над Даунширскими холмами и доносился до окраин Честертона.

Была в этом вопле ненависть, испытать которую не способно ни одно существо, порожденное дьяволом или Богом,— первородная ненависть…

Часть первая. Пробуждение зла

Глава первая

Пепе Сборца смахнул со лба прядь густых пепельно-серых волос. Сжав правую руку в кулак, посмотрел на сбитые костяшки пальцев. Кровяная корочка на них приобрела мертвенно-бурый оттенок. «Может, смазать каким-нибудь кремом? — подумал Пепе.— Взять у Лайлы один из ее косметических кремов, смазать паршивую корку, и она отвалится через пару дней. Одни неудобства от этих ссадин!» Он чертыхнулся. Позавчера вечером, например, та белобрысая куколка, которую он так ловко прижал в гримерной ресторанчика Гизи Валенти, облизывая его руку, словно споткнулась, дойдя до сбитых костяшек пальцев, долго их рассматривала и заявила, что они не красят внешний вид Пепе Сборцы. Пепе любил женщин и прислушивался к их мнению. Женщинам не нравились сбитые костяшки на его руках, значит, они не нравились и самому Пепе. Какой отсюда следует вывод? Бить надо аккуратнее. Кастет при случае надевать. А если нет кастета, быть осторожней. Не терять голову, как говорит Доминик Пальоли. А вот Пепе в прошлое воскресенье голову потерял — начал метелить одного из официантов Микеле, когда тот сказал, что не смог наскрести нужную сумму. Если бы не Доминик, парня бы отправили прямиком в больницу. Доминик вовремя оттащил Пепе от съежившегося от страха официанта, но руки Пепе были уже непоправимо испорчены — кровавые ссадины остались на трех средних пальцах.

«Надо будет взять крем у Лайлы»,— снова подумал Пепе.

Он пощелкал кнопками стереоприемника и остановился на «Ностальжи».

«…Мы будем вместе с тобой навсегда, любовь — путеводная нить…» — пел Франко Аббьяни.

Пепе снова смахнул со лба прядь волос и с беспокойством взглянул в зеркало машины. Нет, выглядит он неплохо, хотя и спал прошлой ночью лишь три часа. Легкое покраснение век и синие мешки под глазами — небольшая плата за красиво проведенную ночь. Сейчас он заедет в «Луого ди Риджи», выпьет черного кофе — и усталость исчезнет.

Пепе зевнул, обводя быстрым взглядом витрины магазинчиков, расположенных по правую сторону виа Мугетто: кондитерская, лавка зеленщика, меховой магазин братьев Томазо…

Заметив женскую фигуру, одиноко стоящую у витрины мехового магазина, Пепе резко повернул руль машины, одновременно нажимая на тормоз. Его небесно-голубая «баркетта» ткнулась колесом в бордюр тротуара. Пепе выскочил из машины и легкой, прыгающей походкой направился к магазину братьев Томазо.

— Привет, Тина!

Пепе остановился в паре шагов от девушки лет двадцати, разглядывающей выставленные в витрине образцы мехов. Услышав голос Пепе, девушка обернулась.

— Присматриваешь себе подарок? Может, я помогу? Купить тебе что-нибудь ко дню Святого Ламберто?

Пепе, ухмыляясь, смотрел на девушку, которая разглядывала его оценивающим взглядом.

— Подарок?.. Да у тебя же денег не хватит мне на подарок! — фыркнула та.

— Откуда ты знаешь? Ты ведь не заглядывала в мой кошелек.

— А мне и заглядывать не надо. Там пусто.

— А может, встретимся вечером и посмотрим вместе? Заодно и обсудим, что тебе купить ко дню Святого Ламберто?

Пепе сделал шаг в сторону девушки и положил ладони на ее талию.

В этот момент из магазина мехов вышел невысокий, плотного сложения человек и, окинув улицу взглядом, двинулся в ту сторону, откуда только что прибыл Сборца.

— Привет, Романо! Что же ты не узнаешь старых друзей?.. Хороший сегодня денек, а?

Человек, вышедший из магазина мехов, обернулся и увидев стоящего невдалеке Сборцу, натянуто улыбнулся.

— Привет, Пепе!

— Мой старый друг — Романо Томазо,— доверительно сообщил Пепе Тине и добавил чуть громче: — Послушай, Романо… Я тут хочу прикупить своей девушке подарок ко дню Святого Ламберто. Что-нибудь из мехов.

Томазо кивнул.

— У вас, я смотрю, неплохой выбор. Поможешь мне подобрать подарок?

— Конечно. Заходи в любое время, Пепе.— Романо Томазо, видимо, спешил, но не решался вот так просто повернуться и уйти.

— Хорошо. Тогда я заскочу в ближайшие дни?

— Всегда тебя рады видеть, Пепе. Пепе Сборца кивнул, и Романо Томазо с видимым облегчением развернулся и заспешил вниз по улице. Пепе посмотрел на девушку.

— Ну, так что. Тина? Обсудим сегодня вечером твой подарок?

— Мне нравятся песцы! — ослепительно улыбнулась та.

— В девять вечера, у ресторана Старелли?

— Ладно.

— Обожаю красное белье,— шепнул Пепе на ухо Тине.— Надень его сегодня.

Поцеловав девушку, он отправился к своей машине…

Спустя пять минут голубая «баркетта» остановилась у кафе «Луого ди Риджи». Пепе вылез из автомобиля и не спеша пошел к открытой террасе, заставленной красными столиками и такого же цвета стульями. Выбрав один из свободных столов, он уселся под тент и принялся ждать, разглядывая посетителей.

Хозяин кафе, Антонио Риджи — тучный толстяк с черными волосами,— вскоре заметил Пепе, подозвал одного из официантов и сказал ему что-то на ухо, протягивая меню. Официант взял красную книжечку с золотистым тиснением и пошел между столиками к Пепе.

Через несколько секунд он остановился возле Сборцы. Взяв меню, Пепе раскрыл его и увидел конверт, туго набитый деньгами — на глаз, тысяч пятьсот. Быстро пересчитав купюры, Пепе довольно хмыкнул — ровно пятьсот тысяч лир.

— Принеси-ка мне кофе и чашку изюма… Кофе покрепче,— сказал он официанту, засовывая конверт в карман брюк.— Тони знает, как я люблю,

Пепе кивнул толстяку Риджи, выжидательно глядящему на него из-за прилавка, и лениво откинулся на стуле. На противоположной стороне улицы были припаркованы машины: «фиаты», «пежо», парочка «БМВ»… Пепе хмыкнул: дыра этот Террено — ни одного «ягуара» или «порше». В Милане они на каждом шагу, а здесь…

Второй страстью Пепе, после женщин, были машины. Он разбирался в автомобильных марках не хуже, чем его родная сестра — в помадах и кремах для лица и рук, а уж кто как не Лайла разбирается в кремах — ведь она профессиональный косметолог,

Выбираясь в Турин или Геную, Пепе не мог проехать по улице, не повернувшись раз десять вслед проезжавшему «порше» или «мазерати». Доминик Пальоли сто раз выговаривал ему за это («Пепе, сначала работа, потом — развлечения»), но тот был бессилен сделать что-либо — как только очередное железное диво проплывало мимо него, поигрывая бликами на своих лакированных боках, голова Пепе поворачивалась ему вслед, а мозг автоматически выдавал всю имевшуюся информацию: литраж, тактовая частота двигателя, базовая цена…