Гулял Великий Рив...
Шрифт:
Транар улыбнулся, не смотря на свой страх перед тем, кого сейчас нёс на руках. Этот реактор так кривил Пространство и время, что он не сомневался: там не выживет и демон.
Аллада хмуро смотрела вслед своим людям, уносящим демона. Не совершила ли она ошибки? И стоило ли оставлять в живых демона? Не лучше ли было воспользоваться удачей и покончить с Тварью? Всё-таки он когда-то спас ей жизнь…
Китэгра, надолго потерявшего сознание – иначе он не смог бы пережить этот скачок своей мощи, разум просто не справился бы, уносили в реактор. Сегодня он стал так силён, что обрёл равенство с Богами. Со слабейшими из них. Тот, кто создал его, стремился к этому завершающему росту собственной силы бывшего Пожирателя. Но как всегда, точнее почти всегда, его небрежность сравнимая лишь с его мощью, сделала не то, что хотел Великий. Рост Китэгра не окончился на этом. Он достиг могущества Бога, много позже чем планировалось, но эта ступень мощи, не стала последней. Великий создал, того, кто мог стать в один ряд с лучшими созданиями Великого Зансарага Создателя Богов и Магнаара Созидателя Потока – ныне, к счастью покойных. Даже гордец Огненный,
Прекрасная Аллада, мучилась сомнениями. Живые последнего Города, тихо ненавидели и тряслись от страха, а один из Новых Богов мирно спал в топливной камере, реактора.
Аллада, чудесная эльфийка, идеал прекрасного для всех живых Предела Миров, милая Аллада, ни к чему твои сомнения. О, если бы знала ты, чем бы обернулась твоя попытка убить Владетеля Косы! Ни тени сомнения не коснулось бы твоего светлого разума, не омрачила бы эта тень прелестного лика несравненной красоты Эльфа. Не мучайся, ибо правильным был выбор твой. Ныне Китэгра пришёл в мир Живых, один из Великих! Тот, что в будущем зваться будет страшным именем Истинного Некроманта! Тот, кого Боги, признав равным себе, Играющий Душами – назовут…
10. Последний Город.
Здесь было тихо. Нет, не та чугунная неприятная человеку, давящая его тишина, возведённая в абсолют. Здесь было просто тихо. Аллада любила это место именно за эту его тишину. Ей нравилось думать в помещении контрольного пульта, давно переставшего контролировать почти всё. Эта не полная тишина напоминала ей о прошлом её мира. Иногда щёлкал какой-нибудь индикатор. Ненавязчивым шелестящим звуком, сообщали о падении тех или иных параметров шкал слежения, экраны голографических мониторов. Где-то далеко слышался неразборчивый голос – имитация. Комната была звуконепроницаема, шелест помогал, если дежурный этого пульта был один. Когда-то такое случалось редко. Когда-то здесь дежурила смена из пяти офицеров и кто-то из техников. Иногда вахту принимали командиры подразделений. Это было до Вторжения. Три сотни солдат, техников и высшие чины армии, поддерживали комплекс в рабочем состоянии. Они хранили его на случай полномасштабной войны. Войны между Империей Человека, Кланами Орка, Светлым Советом Эльфа, Каменным Троном Гнома, Дланью Владыки Тул, Костяным Залом Аргу – громкие, гордые имена. А что осталось от них? Пыль. Даже помнят о них, лишь бессмертные пережившие время Войн. И как больно помнить их! Могучие цитадели Человека; неприступные города-крепости Гнома; прекрасные и гордые дома Эльфа…
Ничего этого уже нет. Рухнула Империя, Кланы более не насчитывают и тысячной части, прежнего своего числа. Светлый Совет – забыт, со всеми его мудрыми изречениями и делами, да и самих Бессмертных осталось чуть. Каменный Трон, погребён под тоннами земли, даже гор где стоял этот трон, более нет в природе. Длань Владыки Тулей. Их осталось ровно десять особей. Иначе о Тулях могли говорить только сами тулы. Аргу, уже не существуют. Костяной Зал, строился из костей лучших воинов врага и своих павших, если они были столь же могучи, как и враги. Это в древности. Потом они перестали поступать так, но зал не был разрушен или превращён в музейный экспонат – короли Аргу до самого конца, самые важные свои решения принимали только в Костяном Зале. Самый воинственный народ, в прошлом этого мира. Они погибли все до единого, сражаясь до самой смерти. Всегда Аргу сражались так и не чурались применять самое страшное оружие. Этот комплекс строили люди, предвидя неизбежную войну с Аргу. Такие же комплексы строили эльфы, орки, тулы (у гномов все города походили на эти комплексы). Не было их только у Аргу. И потому Человек решил, что подобные подземные сооружения станут их козырем в грядущей истребительной войне с Аргу…
Как же они ошибались! Аллада смотрела на пульты, печально улыбаясь: как самонадеянны были предки! Те к чьему числу принадлежала и она. Она никогда не верила, в возможность войны Эльфа против Человека, или Человека против Аргу. Такое было в далёком прошлом, но тогда, при их уровне развитии науки, такого, просто не могло быть. Но все они готовы были к таким событиям. Не были они готовы только к вторжению Извне. Не были готовы к тому, что враг возникал из ниоткуда и вёл в бой орды кошмарных существ. Не были они готовы к тому, что их павшие поднимутся с земли и источая запах гниющей плоти обрушатся на собратьев. Мертвецы – были второй волной. Потом оборотни. И сотни, сотни живых машин смерти!
И конечно магия. Иначе это назвать было нельзя. Стоит армия. Возникает страшнейшая образина рядом с ними. Залп. Чёрный купол накрывает существо, оно атакует огромной чёрной кометой – пол армии в пыль. Сначала считалось, что это какой-то особый вид, наивысший уровень развития науки. Но ни каких приборов у врага не было, ничего подобного. Потом решили, что это психокинетика. Были, особенно среди народа эльфов мощные парапсихи способные создавать убийственные заряды силой мысли. Но, творимое пришельцами, не умещалось в эту теорию. Резня – вот как надо называть ту войну. Империя первой применила в дни Вторжения ядерное оружие. Эльфы воспользовались антиматерией. Тулы применили самое страшное из всего своего арсенала. Что это было уже и не узнать: выжившие в резне тулы принадлежали к простым солдатам. Они слабо разбирались в науке, а их потомки тем более. Что-то делало это оружие с самим пространством, что-то страшное, противоестественное. Они убили многих. Но ни один из обладавших непонятными способностями не был даже ранен. Вот тогда и вспомнили древнее слова: магия…
Тихо, но тревожно пискнул один из экранов. Тоскливый взгляд прелестной Аллады обратился на этот экран. Шкала показателя уровня кислорода в третьем отсеке была ярко-красной. Она уже двести лет такая. Поначалу, тут непрерывно орала сирена – с полгода разбирались как отключить её. А вот
этот регулярно повторяющийся писк убрать не рискнули. Оборудование комплекса было слишком сложно для них: потомков строителей, и не многих переживших дни Войн, Бессмертных. Комплекс был напичкан сложнейшим оборудованием. Они не лезли в него без крайней необходимости. Прошлый урок, ещё был свеж в их памяти. Пятый отсек до сих пор, наглухо закрыт всеми слоями радиационной защиты. Устранять последствия катастрофы, а точнее не квалифицированного ремонта установок, при котором погибли семнадцать человек, они попросту не умели. И не лезли даже. Что могли починить чинили, что не могли, бросали. Впрочем, необходимости поддерживать стабильную работу всех систем не было. Комплекс рассчитывали на три миллиона жителей, для четырёх сотен человек места хватало с лихвой. Только вот реакторы: когда все выйдут из строя, комплекс потеряет источники энергии и тогда… Как выражается Серов: кранты. Ну, это будет не скоро. Ещё шесть работают нормально. Проживём как-нибудь…, и передохнем от старости. Те, кто могут постареть.Аллада всхлипнула. Как низко они пали! Обитатели комплекса, почти все, потомки, рождённые в это время. Время уже отгремевших яростных сражений гордых и могучих рас с непобедимым врагом. Они не знают другой жизни. Привыкли прятаться в этой норе: осколке Империи. В этом последнем осколке былого. Больше комплексов не осталось, потому они и зовут свое последнее пристанище Последний Город. Гордо, напыщенно. Жалкие остатки некогда могучих наций. Их не мучают подобные мысли. Они не помнят величия своих предков и просто наслаждаются жизнью. Крысиной жизнью, не достойной даже мерзких тулов. Ей тяжелее, ей много тяжелее. Она помнит былое величие, помнит могущество предков. Помнит Залы Светлого Совета. Помнит вызывавшую трепет даже у гордых эльфов, внутреннюю силу Имперских воинов и Правителей. Даже просто стоя рядом с рядовым воином Империи Человека можно было ощутить его непреклонную волю, его несокрушимую мощь. О! Как же больно было видеть гибель сотен и сотен этих великих людей! Впервые в те дни Эльф, стал в бою плечом к плечу с Человеком. Непоколебимая решительность Человека; тонкость и молниеносная скорость Эльфа; дикая неуправляемая ярость Орка; непревзойдённый технический гений Гнома; подлая натура Тула – всё встало в один строй, ради спасения могучих рас. Ради спасения Мира. Всё, кроме Аргу, к тому времени их уже не осталось. Но они и не стали бы сражаться вместе с остальными: Презренными – как они говорили. Но их гибель показала остальным, что ждёт их, если они не оставят внутренние разногласия прошлому. Да они забыли о прошлом раздоре, они объединили свои силы и…, погибли.
По щекам Аллада потекли слёзы. Сколько погибло их тогда!
Она погрузилась с головой в одно из страшных, но дорогих сердцу воспоминаний.
– Что это значит? – Почти прошипела Светлая Аллада, когда на командный пункт, ворвались три десятка Имперцев: вооружённые до зубов, облачённые в свои отвратительные доспехи.
– Поумерьте пыл, Светлая. – К ней подошёл, командир отряда. Не последний чин среди воинов Империи, судя по орнаменту на броне, в виде улыбающегося черепа, среди множества сломанных мечей. Чешуйчатый шлем с лязгом рассыпался на десятки лепестков и скрылся в наплечниках. Это они умели: даже гномы не могли создавать доспехов, прочных и одновременно до предела забитых различной электроникой. Но это она видела уже не раз. И подобные лица тоже. Но в том-то и дело. Этот воин отличался от собратьев. Из под высокого, будто навсегда застывшего в нахмуренном виде лба, на неё с интересом смотрели зелёные глаза. У людей, особенно у мужчин, редко были такие глаза. И редко в них светилась мягкость, под толстой коркой твёрдой как сталь воли. Черты этого лица так же удивляли. При известной доли воображения, можно было сказать, что среди предков этого человека была парочка эльфов. Но, конечно, это глупость: брак Человека и Эльфа, мало того, что ни когда не мог иметь место в жизни, так наука уверенно доказала, такой брак обречён на бесплодие. – Наши войска, неся большие потери, очистили Шеллийскую впадину. Мы перешли в наступление, но есть мнение, что наступление Эльфа обречено…
– Что!? – Аллада вспыхнула от нанесённого оскорбления, нанесённого не только ей, но и всему народу Эльфа. Эльфы на командном пункте недовольно зашумели: что позволяет себе человек в присутствии Светлых и Лун?– Как ты смеешь Человек? Наши отряды справятся и соединятся с вашей группой войск!
– О! Юная леди! – Воин прижал ладонь в боевой перчатке, к сердцу. – Клянусь Империей, я не хотел оскорбить народ Эльфа и вас лично! Я не сомневаюсь в ваших воинах, хотя им и не помешало бы немного тяжёлой техники, на том направлении. Но дело в другом, Светлая. – Она сохранила оскорблённое выражение лица, но внутренне напряглась. Похоже имперец принёс очень плохие новости. – Командование Империи считает, что ваш командный пункт подвергнется атаке. Ваши отряды слишком зависят от него. – Он пожал плечами, смешно это получалось в их скафандроподобных боевых доспехах.
– Мы бы прежде устранили пункт. Учитывая способности врага телепортировать некоторые свои подразделения, это не будет сложно. Мой отряд, прибыл сюда, что бы в случае подобной подлости, не допустить уничтожения штаба Эльфа. Это лучшие воины Империи: мы будем находиться под командой Светлых всё время боевых действий на Плоскогорье Руказ. Мы полностью подчинены вам, на это время, а если пожелаете и дольше. Вот обращение Имперского Совета и самого Императора.
Аллада взяла протянутый кристалл, меньше ногтя размером. Для этого воину пришлось снять перчатку. Под громоздкой деталью доспеха, оказалась сильная, ухоженная кисть. Глядя на неё без труда можно было понять, сколь отличны народы Эльфа и Человека. Может, в седой древности именно эти мелкие детали и породили столько войн и бессмысленной жестокости. Да, в этой сильной кисти не было ни грана той утончённой красоты, что была присуща мужчинам Эльфа и той божественной прелести, что отличала руки женщин Эльфа.