Гуляла смерть в фате венчальной (сборник)

— О, это было бы замечательно! — обрадовался Абуладзе. — Только, пожалуйста, когда поговорите с ней, позвоните мне. А то я места себе не нахожу от беспокойства.

Не теряя времени, Гуров отправился разыскивать турбазу «Кавказ», в котором поселилась Настя Мельникова. Как выяснилось, база располагалась в другой стороне поселка, вдали от горнолыжных трасс. Предполагалось, что люди, живущие здесь, не интересуются скоростным спуском, а большую часть времени занимаются восхождениями.

Гурову указали комнату, которую занимала девушка. Однако комната оказалась заперта. На всякий случай сыщик набрал номер телефона Мельниковой. Однако оператор сообщил ему, что абонент недоступен. Тогда Гуров стал спрашивать о девушке всех, кто встречался ему в холле турбазы, описывая ее приметы. Несколько человек ничего не могли ему сказать — девушку с такими приметами они не видели. Наконец один парень со здоровенным рюкзаком, только что вошедший в здание базы, сообщил, что недавно видел девушку, подходящую под описание Гурова.

— Мы с другом с Чегета спускались, — сказал он. — И на краю поселка заметили девушку. Она, похоже, не знала, куда идти. Я с ней заговорил, хотел познакомиться. Но она ничего не ответила, развернулась и пошла вверх по долине. Ну, вроде в сторону подъемника.

Рассказ туриста Гурову очень не понравился. Было ясно, что с Настей происходит что-то ненормальное. Он поспешил к подъемнику. Конечно, Настя могла передумать и пойти в другую сторону, но пока у него просто не было другого ориентира.

Идя к подъемнику, он внимательно смотрел по сторонам, надеясь увидеть девушку в куртке цвета морской волны. Но Насти нигде не было видно. И лишь подойдя к подъемнику, он увидел далеко впереди знакомую куртку. Девушка как раз садилась в одно из кресел.

Гуров прибавил хода. Но, как он ни спешил, бежать в гору, где был крутой подъем, было трудно. Поэтому, когда он наконец добрался до подъемника, кресло с Настей было уже далеко вверху. Гурову ничего не оставалось, как забраться в ближайшее свободное кресло и отправиться за ней вдогонку.

По дороге он проклинал медлительность этого транспорта. Ему казалось, что кресло едва тащится. Но вот наконец он оказался наверху. Солнце садилось, и в закатных лучах горы были сказочно красивы. В глазах рябило от ярких нарядов отдыхающих. Люди вокруг улыбались, смеялись. То и дело, взметая снег, делали крутые виражи новички, уже освоившие первые азы, но еще не рискующие отправиться вниз, на трассу.

Насти нигде не было видно. Какое-то чувство — наверное, интуиция — побудило Гурова направиться в сторону спуска, а затем и начать спускаться вдоль трассы. Таким образом, он повторял путь, которым не так давно шел вместе с Молчановым и Лидией Евгеньевной, а до этого — с Олегом Абуладзе. И тут он наконец увидел впереди знакомую куртку. Да, это была Настя. Она тоже шла вниз, опережая сыщика метров на триста. Она уже подошла к повороту трассы, к тому месту, где два дня назад Игорь Семенов по непонятной причине снял лыжи, сошел с трассы и пошел в сторону обрыва, навстречу своей гибели. И сейчас Гуров с чувством растущей тревоги увидел, что Настя пошла туда же.

Он уже бежал, тем более здесь был спуск, и старался бежать как можно быстрее. Однако девушка все еще была далеко. Вот ей осталось до обрыва сто метров… шестьдесят… десять… Вот она уже на самом обрыве…

— Настя! — что было сил крикнул Гуров. — Подождите! Я вам должен что-то сказать!

Девушка обернулась. На мгновение Гурову показалось, что она все равно шагнет вниз, как задумала, — теперь он не сомневался, что именно за этим она шла сюда, на обрыв. Казалось, девушка колеблется. Чтобы не испугать ее, Гуров перешел с бега на шаг — теперь скорость уже не имела значения.

— Я должен сообщить вам что-то важное! — громко сказал он, обращаясь к Насте. — Это касается Игоря Семенова!

Это был единственный способ удержать девушку от рокового шага. Гуров в своей практике уже сталкивался с такой ситуацией и применял похожий прием. Тогда он подействовал. В каком бы отчаянии ни находился человек, ему, как правило, хочется узнать информацию, если она относится к дорогим для него людям. Ведь он понимает, что «по ту сторону» он уже ничего не узнает…

Подействовал этот прием и теперь. Девушка чуть отступила от обрыва и повернулась к сыщику. Когда он приблизился, она спросила:

— Что вы узнали? Говорите скорей!

— Я узнал… только недавно понял… — произнес Гуров, подходя к ней вплотную. Теперь он полностью контролировал ситуацию и не позволил бы ей совершить необдуманный поступок.

— Ну, говорите же! — потребовала Настя. — Или вам нечего сказать? Я поняла: вы все придумали, только чтобы я не сделала… не шагнула… чтобы вам отчетность не портить…

— Испортить вы мне ничего не можете, — объяснил Гуров, с жалостью глядя на ее искаженное горем, но все равно прекрасное лицо. — Я тут человек вольный, простой отдыхающий. Так сказать, Шерлок Холмс на прогулке. Вы правы в том, что я действительно хотел вам помешать… совершить непоправимое. А вот что мне нечего вам сказать — это неправда. Есть мне что сказать. Хотя бы то, что чья-то злоба и глупость — еще не причина, чтобы сводить счеты с жизнью. И что я понял и поверил, что у вас с Семеновым были действительно серьезные отношения. Что вы его любили. И он вас, видимо, тоже. Вы ведь знаете: церковь учит, что душа человека три дня после смерти находится вблизи от места, где человек умер. То есть его душа витает где-то здесь. Подумайте, как бы ему было больно видеть, что вы сделали.

— Да, действительно… — пробормотала Настя. — Три дня не прошло… Я как-то не подумала… Вы правы…

Силы ее вдруг покинули. Решимость, которая гнала ее сюда, на скалы, исчезла, и Настя не могла больше ступить ни шагу. Она опустилась прямо на снег.

— Не надо здесь сидеть, — сказал Гуров. — Видите, солнце садится? Сейчас станет очень холодно. Пойдемте, я вам помогу.

Он наклонился, помог девушке встать, бережно взял ее за руку и повел вниз, к поселку.

Некоторое время они шли молча, потом Настя тихо сказала:

— Спасибо, что вы так сказали. Про то, что он любил. И что ему будет не все равно. Я действительно об этом не подумала. 

Глава 17

Гуров собирался проводить девушку до ее турбазы, убедиться, что она больше не предпримет попыток суицида, и затем позвонить Абуладзе, сообщить, что с Настей все в порядке. О том, что произошло на краю обрыва, что она там вообще была, он решил ресторатору не сообщать.

Однако планы Гурова с самого начала были нарушены. Едва они с Настей достигли подъемника и сделали несколько шагов в сторону турбазы, как Гуров увидел бегущего к нему навстречу человека. Это была Ксения Семенова.

— Вот вы где! — воскликнула она, увидев сыщика, бредущего в обнимку с Настей. — Гуляете?

Гуров открыл было рот, чтобы объяснить, что он не гуляет, а занят совсем другим делом, однако Ксения не дала ему объясниться.

— Вы гуляете, а тут мама пропала! — объявила она.

— Что значит «пропала»? — удивился Гуров.

— То и значит. Мне позвонил Молчанов, сказал, что они с мамой вернулись с прогулки, позже он решил к ней зайти, а ее нет в номере. Он стал ей звонить по сотовому — телефон включен, но по нему никто не отвечает. Тогда он позвонил мне — думал, мы с ней вместе. Я забеспокоилась. Позвонила маме сама — думала, она просто Молчанову не хочет отвечать. Нет, картина та же самая: телефон включен, но никто не отвечает. Тогда мы с Молчановым вместе сходили к подъемнику, потом походили по поселку. Еще раз заглянули в номер. Мамы нигде нет. А ведь уже ночь на дворе!

— А каких ее вещей нет на месте? — спросил Гуров. — Может быть, она собралась, взяла такси да и уехала?

— Я тоже так подумала, — кивнула Ксения. — И все в номере проверила. Нет, все вещи на месте. Нет только ее шубы — ну, той, в которой она всегда ходила.

— То есть получается, что она вернулась вместе с Молчановым с прогулки — и сразу пошла гулять снова?

— Да, получается, что так, — отвечала Ксения. — Но мама никогда так не делала.

— Что ж, давайте искать, — сказал Гуров. — Вы, Настя, идите к себе на турбазу. Извините, но проводить я вас не смогу — видите, какое дело.