Гулящая Лелечка. Серия «Созвездие Девы»

Нищее, убогое жилье и больной сын – вот и все богатство Людмилы. Жила, а вернее перебивалась она тем, что собирала по помойкам стеклянную тару и макулатуру, а затем несла в приемные пункты. Но даже эти небольшие деньги она тут же оставляла в пивных ларьках.

Надо отдать должное Карине: все эти годы она заботилась о гардеробе Людмилы, ее манерах и даже образе жизни. Когда Карасев уже имел в банках счета с солидными остатками денежных средств, Карина задалась целью вылечить сына Людмилы.

Она возила его в лучшие клиники республики для консультаций и вскоре знала все не только о его болезни, но и о методах ее лечения. Потом подыскала клинику в Швейцарии и сама, лично отвезла туда парня.

Конечно, все расходы взял на себя Карасев, но делал он это только для Карины. Раз она считает, что так правильно, значит она права. Сейчас Карина систематически звонит в клинику и следит за лечением своего подопечного.

Лечащий врач, немецкоговорящий швейцарец Феликс Майер, похоже, уже узнает Карину по голосу. А ведь для того, чтобы свободно общаться с доктором Карина целый год с репетитором занималась изучением немецкого языка. Даже диалект доктора учла, поэтому и с репетитором долго определялась, настоящий кастинг организовала.

Дома Карасев приказал повару приготовить легкий ужин на двоих и накрыть стол. Затем позвонил Карине, договорился с ней о встрече и отправил за ней машину. Домашнюю прислугу отпустил до завтрашнего дня. Ему хотелось уединения, ведь именно этим вечером он хотел сделать Карине предложение.

Карину он встретил во дворе и сам помог выйти из машины. Уже дома попытался ее поцеловать, но Карина отстранилась и укоризненно произнесла:

– Что ты, Вася? У нас в доме траур! Пожалуйста, не позволяй себе ничего подобного. Я сегодня приехала только для того, чтобы вдвоем с тобой почтить память нашей дорогой и любимой покойницы.

Карина приложила к глазам кружевной платочек и повернулась к Карасеву спиной. Карасев понял, что предложение делать сегодня не стоит, иначе, можно нарваться не только на отказ, но и неприязнь с ее стороны. Он тоже решил проявить благородство и предложил Карине:

– Я тут, Кариночка, подумал, что нужно бы сына Людмилы привезти на ее похороны. Они любили друг друга. И как-то не по-человечески будет, если мы не организуем их последнюю встречу. Ты как, одобряешь?

– Вася! – воскликнула Карина и чмокнула Карасева в щеку, – Ты лучший, ты чудо! Как же я сама об этом не подумала? Но ты, же понимаешь, что это связано с расходами? И немалыми.

– Ты об этом не беспокойся. Справимся.

– К сожалению, мы с тобой не в праве самостоятельно решить этот вопрос. Я должна посоветоваться с Феликсом. Как он решит, так и будет. Звонить?

– Да, конечно.

Карина сразу же позвонила лечащему врачу и рассказала ему о произошедшей трагедии. Потом, постукивая пальцем по столу, долго слушала своего собеседника. Карасев знал этот жест Карины – она волнуется.

«Святая душа! – с нежностью наблюдал за ней Карасев, – Волнуется, словно за собственного сына. Кажется, я начинаю понимать, почему она когда-то приказала мне жениться на Людмиле. Когда мы с ней познакомились, она была неизвестной актрисой местного театра и мечтала о карьерном росте. Поэтому замужество не планировала. Но меня любила и хотела, чтобы я был счастлив. По сути ведь Люда была добрым и бесхитростным человеком и как могла, так и заботилась обо мне. Ну и, наверное, в этом случае ревность со стороны Карины совершенно исключалась. Разве можно было ревновать меня к Людмиле? Да, Карина умный и прозорливый человек».

Наконец Карина положила мобильник на стол и сказала:

– Ничего у нас, Вася, не получится. Лечение прерывать нельзя. Кроме того, нашего мальчика готовят к операции, и в клинику за ее проведение нужно немедленно перечислить деньги. Феликс лично сам занимался расчетом стоимости операции нашему воробышку. Благодаря его щепетильности нам сделаны все скидки, которые только возможны, поэтому ты вложишься в сто тысяч.

– Долларов? – спросил Карасев изменившимся от неожиданного потрясения голосом

– Нет, Вася. Евро. Но в эту сумму уже включен реабилитационный период и месяц дополнительного проживания в отеле при клинике. Так, что сумма вполне обоснованная.

– Кариночка, за эти деньги ты смогла бы несколько раз отдохнуть на горнолыжном курорте, в той же самой Швейцарии.

– О чем ты, Вася? Отдыху я предпочитаю помощь людям. Вот, кстати, принесла тебе буклеты и приглашение на несколько камерных спектаклей по произведениям русских классиков. Это премьера, приуроченная к старту благотворительного марафона в поддержку благотворительного центра Астрея.

Карасев понял, что речь снова идет о деньгах и начал искать пути отступления:

– Ты же знаешь, Кариночка, что я не люблю шумные компании и сборища. Лучше я тебя после спектакля встречу, и мы с тобой отправимся в ресторан или ко мне домой. А в театр я пришлю тебе цветы и дорогой подарок.

– Ты, воробышек, меня не понял? – голос Карины приобрел несвойственную ей жесткость, – Ты должен быть на всех спектаклях! Должен же кто-то задать тон в размере пожертвований. Скажем, не менее десяти тысяч долларов. Ты внесешь деньги, и все последуют твоему примеру. Я же тебе сказала, что спектакли – камерные. Значит, зрители – приглашенные лица, из числа самых достойных горожан. Ты мне на неделю выдели машину и Вольдемара в сопровождение. Хочу лично побывать у каждого приглашенного, рассказать о марафоне и его целях. А потом уж пусть думают, что приличнее: дома отсидеться или все-таки отыскать деньги для оказания помощи обездоленным людям. А еще у меня масса забот чисто технического характера. Нужно ехать в Астрею, договориться о совместной работе, затем в банк, открыть счета. Я плохо разбираюсь в этой рутине, но и передоверить ее выполнение не могу никому.

Карасев слушал Карину и думал: «А ты, Кариночка, с каждым днем дорожаешь, и содержать тебя становится совсем невыносимо. Возможно, я поступил правильно и с предложением руки, сердца и кошелька стоит повременить? А с другой стороны, когда Карина поймет, что у нас общий кошелек, возможно, и расходы считать научится?»

Карина заметила, что лицо Карасева постепенно мрачнеет, и внезапно прониклась к нему любовью и нежностью:

– Дорогой, да ты едва на ногах держишься. Пойдем, я уложу своего любимого в постельку. А Людочка на нас не обидится. Мы оба любили ее, поэтому и она должна порадоваться нашему счастью.

Утром, за завтраком, Карасев как бы, между прочим, сообщил Карине о своем согласии на все финансовые расходы и открыл домашний сейф, где как раз хранилась нужная сумма денег.

– Забери, Кариночка, деньги наличными. Это для перевода в клинику. Ты, как всегда, отправишь их курьерской доставкой? Вот и правильно: меньше волокиты бумажной и чужого, нездорового любопытства! Как-то я забыл тебе сказать, что вчера на месте аварии встретил Карлу. Ты представляешь, что эта тварь мне выдала? Что это якобы я спровоцировал аварию, в которой погибла Людмила. Она, по ее словам, видела, как моя коллекционная «копейка» на мосту толкала машину Людмилы на полосу встречного движения. Моя копейка стоит в гараже и последние три года к ней вообще никто не прикасался.

– В гараже? И ты уже проверил, она на самом деле там? Я хоть и не знакома с Карлой, но много о ней наслышана от Людмилы. По словам Люды Карла далеко не глупый человек. И если она говорит, что видела твою машину, то что-то в этом есть. Давай вместе зайдем в гараж, и все проверим.

Машины в гараже не было. Карасев растерялся и даже пытался заглянуть в смотровую яму, словно надеялся найти там «копейку».

– Что ты намерен предпринять? – спросила Карина, – мой тебе совет: сначала успокойся. И только потом принимай, какое-либо решение.