Гуманоиды

— Забывание — важнейший ключ к человеческому счастью, как нам довелось узнать. Наш наркотик, эйфорид, стирает боль ненужных воспоминаний и ощущение страха. Останавливая разрушительное действие стрессов, он облегчает существование человеческому мозгу. Вы же сами видели, что Рут больше не боится старости, — бесстрастно отвечала машина.

— Вполне возможно! — воскликнул доктор. — Но разве она просила вас об эйфориде?

— В просьбе не было необходимости.

— Я не хочу этого! — голос Форестера дрожал и вибрировал от гнева. — Я требую, чтобы вы восстановили ее сознание, если это в ваших силах.

Машина быстро ответила:

— Сознанию вашей жены не нанесено никакого ущерба. Наркотик просто защищает ее разум от разрушительных воспоминаний и бессмысленных слез, которые совершенно бесполезны — особенно с тех пор, как наши услуги оберегают ее от любого вреда. Если вас это огорчает, возможно, вам тоже необходимо принять эйфорид.

Доктор оцепенел на мгновение. Слова отдавались в его сознании эхом серебристой музыки, пока до него вдруг не дошел их смысл. Приступ гнева охватил Форестера, и он с силой замахнулся, чтобы ударить гуманоида. Стальные глаза не изменили выражения, а тонкое лицо не попало под удар — андроид вовремя уклонился. Более того, он еще и удержал потерявшего равновесие Форестера от падения да пол.

— Это бесполезно, сэр — машина быстро отстранилась и замерла. — Многие люди во многих мирах пытались атаковать нас, но ни один не смог причинить нам вреда. Человеческие тела слишком слабы, а мозг реагирует слишком медленно.

Судорожно сглотнув, Форестер отошел от машины. Андроид все так же стоял на месте — прекрасный, добрый и полный готовности служить.

Гнев доктора перешел в панический страх. Он тихо пробормотал:

— Я… я вовсе не намеревался причинить вам вред. Просто я в шоке! — Доктор пытался унять волнение. — Я знаю, что скоро приду в себя и стану счастлив без вашего наркотика!

Машина спокойно ответила:

— Это решение лишь в нашей компетенции. Очень немногие люди способны обрести счастье без помощи эйфорида. Но вы можете попробовать, если хотите.

— Благодарю! И вы не станете меня наказывать? — Форестер не надеялся, что его выходка так просто сойдет с рук.

— Наша задача не наказывать людей, а служить им.

— Спасибо! Скоро я буду в порядке. Мне просто надо немного времени, чтобы поразмыслить, — пробормотал Форестер, заставив себя улыбнуться машине.

Ему действительно надо было хорошенько подумать, как добраться до старого исследовательского центра и попасть в подземное хранилище. Там, глубоко под землей, в полной боеготовности лежали три смертоносные ракеты, способные уничтожить Крыло IV и остановить гуманоидов. Но нельзя было раньше времени выдавать машинам свои намерения. Поэтому Форестер повернулся к ближайшей картине на стене и принялся разглядывать ее с видимым интересом.

Он увидел перед собой полное запустение — ураганы поднимали столбы красной пыли над белой пустыней, неся огромные массы мелкой гальки и вырванную с корнями скудную пустынную растительность.

— Это экраны родомагнитного телевидения, — пояснила машина. — Наши камеры установлены во всех интересных местах миров, где мы служим людям. Картинки могут меняться по вашему желанию.

— Интересный вид. — Форестер вытер о штаны влажные ладони и снова засмотрелся на пляску темных камешков.

Машина пропела:

— Это мир, в который мы пришли слишком поздно. Люди жили там шесть тысяч лет назад и процветали, пока не потеряли контроль над освобожденными потоками энергии и не уничтожили сами себя. Камера установлена над руинами города, жители которого погибли, не имея возможности воспользоваться нашими услугами.

— А это что?

Теперь доктор видел план разрушенных перегородок и стен, основания упавших башен. На мгновение он попытался представить себе былое величие города до того, как на его месте возникла безжизненная пустыня. Форестер почувствовал нечто схожее с завистью к погибшим строителям древнего города — они должны быть счастливы, что темные машины не успели навязать им своих услуг.

Он медленно отвернулся от ниши и произнес:

— Я, пожалуй, прогуляюсь. Надо оглядеться вокруг — я ведь еще не видел, что вы тут построили.

— Мы к вашим услугам, сэр.

— Мне пока не нужна ваша помощь!

— Но вы нуждаетесь в сопровождении, сэр. Наши услуги для того и существуют, чтобы защищать и охранять вас от любой возможной опасности, ежеминутно, где бы вы ни были.

Форестер отступил на шаг назад, не в силах произнести ни слова У него перехватило дыхание, и кровь прилила к лицу.

— Вы неважно выглядите, сэр. С вами что-то не в порядке? — спросила машина.

— О нет! — доктор старался не выдать обуревавших его чувств и подавить вновь нахлынувшую волну страха. — Наверное, я слегка устал. Мне надо отдохнуть. Полагаю, здесь найдется комната. Для меня?

— Сюда, пожалуйста.

Доктор последовал за машиной в восточное крыло огромной виллы. Незримая сила открыла перед ними очередную бесшумную дверь. Форестер оказался в огромной комнате, на стенах которой были изображены фигуры загорелых худощавых юношей и длинноногих девушек, танцующих на поляне среди цветов.

Гуманоид пояснил:

— Это сцены деревенского праздника весны в одном из варварских поселений тех первых колонистов, которые почти забыли свою материнскую цивилизацию. Ваша жена помогала нам спланировать виллу и выбрала картины, копии которых вы видите.

— Очень мило, — пробормотал Форестер. Упоминание о Рут вызвало у него приступ острой боли, слезы навернулись на его глаза. Но он подавил чувства, опасаясь, что гуманоиды способны улавливать его эмоции. Устало опустившись в мягкое кресло, он взял сигару из специального ящичка — подарка Рут на его последний день рождения — и закурил.

— А где все служащие? Я бы хотел пообщаться с ними… ой! — ему не удалось договорить. Гуманоид выхватил сигару из его рта, взял ящик с остальными и передал их второму андроиду, который тут же куда-то понес их — наверное, уничтожать. Форестер ждал объяснений. Машина проговорила медовым голосом:

— Сэр, мы не можем позволить вам курить. Огонь в ваших руках слишком опасен, а употребление табака нанесет вред вашему здоровью.

Доктор молча пытался проглотить возмущение. Из-за одной сигары не стоит рисковать будущим планеты, уговаривал он себя. Однако дело было не просто в сигаре. Если машины намерены контролировать даже такие тривиальные вещи, как курение, значит, все было еще кошмарнее.

— Может быть, я в самом деле слишком долго предавался этой пагубной привычке. Но все-таки где мои прежние помощники? Могу я поговорить с ними? — как можно более спокойным голосом спросил Форестер.