Гунны. Грозные воины степей

6

В 447 году гунны второй раз вторглись в Восточную Римскую империю. В наших источниках нет ни слова о том, почему они это сделали и под каким предлогом. Похоже, что непрерывные грабежи стали для них ежедневной потребностью. В одном мы можем быть уверены: римское правительство не допускало никаких ошибок, которые бы привели к нарушению мира. Если бы это случилось, то Приск обязательно обратил наше внимание на ошибку, допущенную правительством, и выдвинул обвинение в адрес Феодосия. У Восточной Римской империи и без вторжения кочевников было много проблем. Зима после ратификации мира Анатолия выдалась исключительно суровой. Снег покрывал землю почти шесть месяцев. Тысячи людей умерли от холода. Сильно уменьшилось поголовье скота. На следующий год ливни с ураганами опустошили многие местности; реки вышли из берегов и затопили города и поместья. В 445 году беспорядки в цирке Константинополя привели к кровопролитию, а большое количество граждан в империи умерли от чумы. Бедствия продолжались и в течение 446 года. В столице истощились запасы продовольствия, что немедленно привело к очередным беспорядкам. Министры Феодосия были не в том положении, чтобы рисковать на северной границе.

Одним словом, весной 447 года Аттила без предварительных переговоров начал второе вторжение в Восточную Римскую империю. Планировалось более масштабное наступление, чем в 441 году, – «гигантское наступление, многочисленнее, чем предыдущее», говорится в летописи. В нападении принимали участие не только гунны, но и покоренные ими народы. Гепиды во главе с королем Ардарихом и готы под началом Валамера (Баламира); были и другие, чьи названия и имена не упоминаются в источниках. Основной удар пришелся на придунайские провинции, в том числе Мезию, причем гунны двигались восточнее, чем в 441 году, чтобы обойти новые укрепления, возведенные под руководством Нома. Похоже, это был первый и единственный случай, когда гунны атаковали все имеющиеся в распоряжении Восточной Римской империи силы. Во всяком случае, у нас нет свидетельств, указывающих на то, что Феодосий держал часть сил на каком-то другом участке фронта.

Пока гуннские конные отряды готовились к наступлению, на римлян обрушилась страшная беда. Серия землетрясений, начавшаяся 26 января 447 года и разрушившая Восточную Римскую империю, если верить Эвагрию, была самой сильной в истории. Империю постигло такое разрушительное землетрясение, продолжавшееся несколько месяцев, что рушились города, исчезали с лица земли реки, в безводных прежде местах возникали губительные наводнения. Особенно пострадали Фракия, Геллеспонт (древнегреческое название Дарданелл) и Киклады (архипелаг в южной части Эгейского моря). После первого землетрясения с неба обрушились мощные потоки дождя, и так продолжалось три или четыре дня. Обрушилось несчетное количество зданий и в Константинополе, но, что хуже всего, отрезок мощных стен, на котором находилось по меньшей мере пятьдесят башен [60] .

60

Имеются в виду «стены Феодосия».

Казалось, уже ничто не сможет спасти великий город. Много жителей погибло под обломками зданий. К прочим несчастьям добавилась эпидемия чумы, унесшая тысячи жизней. Однако после недолгой паники жители Константинополя показали, что в состоянии справиться с критической ситуацией. Под руководством префектов Кира и Константина за шестьдесят дней удалось полностью восстановить стены. А в это время армии Аттилы уже перешли в наступление. Но Константину показалось мало только восстановить разрушения, нанесенные землетрясением, и он соорудил перед старой стеной еще одну стену, также со многими башнями, перед которой вырыли глубокий и широкий, наполненный водой ров. Таким образом, с суши получился тройной ряд укреплений. На стенах были сделаны надписи на двух языках, греческом и латыни, в ознаменование подвига Константина: «Блистательный Константин построил эту прочную стену»; «За шестьдесят дней Константин, назначенный префектом, облеченным верховной властью императором, построил эту стену»; «Даже Афина Паллада вряд ли могла бы воздвигнуть столь несокрушимую твердыню».

Защиту столицы поручили вождю исавров Зенону [61] , который привел в Константинополь сильный отряд своих соотечественников.

Неизвестно, по какой причине исаврам поручили столь важную миссию, если учесть, что до этого времени они были среди злейших врагов империи. Защита Зенона не внушала полного доверия населению Константинополя. Согласно одному источнику, «большинство» населения сбежало, узнав о приближающихся гуннах; несомненно, многие именно так и поступили. По сведениям другого источника, Феодосий II подготовился к бегству из столицы, а вот этот источник можно заподозрить в некоторой предвзятости, поскольку император должен был подготовиться к нападению гуннов. На берегу реки Утус в Дакии Аттила вступил в бой с имперской армией, пришедшей из Маркианополя (позже Преслав, ныне Провадия. – Ред.). Римлянами командовал Арнегискл. Он отличился тем, что в 441 году убил военачальника вандала Иоанна и занял его место, которое занимал и по сей день. Он был среди военачальников, потерпевших полное поражение в кампании 443 года, но теперь он, похоже, оказал гуннам более упорное сопротивление, чем они ждали от римлян. Арнегискл поставил все на это генеральное сражение и проиграл. Под ним убили лошадь, и все имеющиеся у нас источники в один голос утверждают, что, упав на землю, Арнегискл продолжал храбро сражаться с гуннами. Хотя победа досталась Аттиле, гунны понесли тяжелые потери. Как бы то ни было, но сражение на реке Утус стало последней победой Аттилы над римлянами.

61

В 464 г. Лев I, противопоставлявший старой варварской знати германцев новую, исаврийскую, назначил Зенона военачальником малоазийских войск, а в 469 г. – консулом. После смещения в 470 г. с должности начальника войск во Фракии император Василиск поручил Зенону и этот пост, однако, несмотря на заслуги Зенона перед самодержцем и родство, все же не завещал ему власть над империей.

Прямым следствием сражения стало падение Маркианополя, столицы Нижней Мезии и самой большого города Фракии. Как и другие города, о которых мы говорили раньше, Маркианополь был восстановлен сто лет спустя при Юстиниане I. После этого гунны не стали нападать на столицу: стены вокруг Константинополя были восстановлены, и даже появились новые, а против них стрелы кочевников были бессильны. Гунны с особой жестокостью занялись разграблением балканских провинций, и Иордан внес в перечень сильно пострадавших территорий Иллирию, Фракию, Дакию, Мезию. Затем захватчики двинулись на разграбление новых земель: как спустя сто лет (в 558 – 559 годах) хан Заберган, они двинулись на юг в Грецию, но были остановлены при Фермопилах. О дальнейшем ходе кампании гуннов ничего не известно, так что об этом вторжении мы знаем еще меньше, чем о кампании 441 – 443 годов.

Однако об ужасах войны в какой-то мере упоминает Каллинник в своей «Жизни святого Ипатия», который в то время жил во Фракии [62] :

«Варварская нация гуннов во Фракии была настолько огромной, что захватила больше сотни городов, угрожала Константинополю, и большинство людей сбежало из него... Было так много убийств и кровопролитий, что мертвых не могли сосчитать. Они [гунны] захватывали церкви и монастыри и убивали монахов и монашек».

Возможно, Ипатий несколько преувеличил, говоря о сотне захваченных городов, во всяком случае, автор Галльской хроники 452 года говорит, что городов было «не менее чем семьдесят». Одна фраза из сочинения Каллинника настолько привлекла внимание, что захотелось ее полностью процитировать: «Новая катастрофа обрушилась на Восток, нападения гуннов опустошили не менее семидесяти городов, но с Запада не поступило помощи». Что означают последние слова? Нам ничего не остается, как сделать вывод, что на Западе были люди, которые считали, что Аэций не должен стоять в стороне, когда гибнет Восток. Восточная Римская империя не раз приходила на помощь Западной Римской империи – пусть и не из альтруистических соображений, – даже в тех случаях, когда это было выше ее возможностей. В этой фразе нам видится намек на то, что кое-кто считал, что надо платить долги, а значит, старый Рим должен оказать помощь новому.

62

Преподобный Ипатий преставился около 446 г., в возрасте восьмидесяти лет. Накануне смерти он предсказал грядущие беды: опустошительный град, землетрясение и нападение Аттилы на Фракию.

И напоследок хочется обратить внимание на слова, написанные графом Марцеллином (не путать с Аммианом Марцеллином) относительно 447 года: «Землю почти всей Европы Аттила превратил в пыль».

Глава 5 МИР НА ДУНАЙСКОЙ ГРАНИЦЕ

Последующие три года, с 447-го по 450-й, были посвящены переговорам между Аттилой и императором Восточной Римской империи Феодосием П. Восточные римляне, не имевшие в резерве военных ресурсов, могли теперь полагаться только на профессионализм своих дипломатов. Искусность и терпение дипломатов принесли больше успехов, чем они могли предполагать. История дипломатических отношений того периода известна нам лучше, чем любой из периодов древней истории. Нам исключительно повезло, что Приск принимал участие в посольстве к гуннам в 449 году и посвятил большую часть своей книги рассказу о том, что он видел и делал во время этой поездки. Но прежде чем перейти к его рассказу, мы рассмотрим последнюю военную кампанию Аттилы в Восточной Римской империи.

1

Ни одна такая хищная нация, как гунны, не могла долгое время находиться в состоянии мира. Следующей жертвой гуннов после кампании 447 года стал малоизвестный, но отважный народ под названием акациры. Мы не можем с уверенностью сказать, что это был за народ, хотя и существует несколько предположений на их счет. Предполагалось, что это были предки хазар и т. д. Но Приск говорит, что акациры были гуннским племенем, и у нас нет причины не верить ему. Можно только приблизительно определить область их проживания. Иордан сообщает, что в устье Вислы жили видиварии, восточнее, на Балтийском побережье, жили эстии, а к югу от них находились акациры. Маркварт полагает, что они жили в районе современного (и очень древнего) города Коростень на Украине, но Приск считает, что акациры населяли «Скифию у Понта Эвксинского (Черное море)», что указывает на область, расположенную ближе к Черному морю, чем Коростень (центр славянского племени древлян, здесь славянская и праславянская культура прослеживается по крайней мере до середины 2-го тысячелетия до н. э. – Ред.). Много лет спустя, когда центральноазиатские народы двинулись в Европу, акациры стали первым племенем, выдержавшим их натиск, и дальше Приск приводит причину, почему он считает, что они были «не так уж далеки от персов». Все это указывает на то, что люди, возможно жившие на Балтийском побережье по информации источника Иордана – хотя можно полностью отказаться от его утверждения относительно их местоположения, – переселились туда с юго-востока после 448 года и в тот год жили восточнее побережья Черного или Азовского моря. Только в одном вопросе ученые продемонстрировали единодушие: Томашек, Маркварт и Кислинг пришли к единому мнению, что название «акациры» древнетюркское и означает «лесные люди».

Мужество акациров произвело огромное впечатление на Иордана. Он называет племя акациров «могущественнейшим», «сильнейшим» и определяет его как неземледельческое, занимающееся скотоводством и охотой («не ведающее злаков, но питающееся от скота и охоты»). Далее мы узнаем, что они объединяются в кланы и племена, и у каждого клана и племени свой вождь. Совершенно ясно, что они, как и гунны Аттилы, находились на низшей стадии пасторализма. Мы не знаем, как они пережили экспансию гуннов при Аттиле и Бледе в тридцатых годах V столетия и сохранили независимость, но, возможно, завоеватели еще не продвинулись так глубоко на Восток.

Однако вполне возможно, что акациры находились в дружеских отношениях с гуннами до и какое-то время после убийства Бледы. Феодосий понимал их стратегическую ценность как независимой силы, находящейся в тылу Аттилы, и дипломатия Восточной Римской империи строилась (или вскоре стала строиться) на том, чтобы по возможности приблизить к империи такие народы, которые станут с тыла угрожать врагам, подобравшимся к границам империи. По этой причине император отправил вождям акацирских племен подарки и предложил отказаться от союза с Аттилой и заключить договор с ним. Отправленный к акацирам посол не имел понятия о социальной организации людей, с которыми собирался вести переговоры. По словам Приска, у них «было много начальников по племенам и родам», иначе говоря, они составляли обширный племенной союз. Посол, не знакомый с иерархией акацирских вождей, раздал подарки. Старший из вождей Куридах получил подарок не первым, а вторым. Куридах был настолько обижен и возмущен, что бросился к Аттиле, призывая его напасть на тех акацирских вождей, которые посягнули на его законные права. Аттила повернул против акациров большое войско, и после нескольких сражений часть изменивших акацирских вождей была перебита, а других заставили покориться. Затем Аттила вызвал к себе Куридаха, но тот с некоторым подозрением отнесся к намерениям своего благотворителя и отправил ему сообщение, в котором говорилось примерно следующее: «Человеку трудно созерцать бога; как нельзя смотреть на солнце, чтобы не ослепнуть, так невозможно смотреть на величайшего из богов». Это спасло Куридаха. Он уцелел и остался во главе своего племени, а управлять остальными акацирами Аттила поставил своего старшего сына Эллака. Попытка Феодосия II перетянуть на свою сторону акациров не удалась, и нам ничего не известно о дальнейших попытках распространить свое влияние на причерноморские племена, предпринятых правительством Восточной Римской империи.