Гунны

В Средней Азии, в том числе в Северном Казахстане, археологи регулярно встречают погребения и отдельные вещи, которые связывают с миром европейских гуннов. Но эти находки датируются, как правило, IV – VI веками и не относятся к «темным векам» гуннской истории. Большинство из них скорее связаны с возвращением части гуннов в Среднюю Азию после краха державы Аттилы.

В конце XX века археологами был подведен своеобразный итог поискам протогуннских памятников. По результатам дискуссии на страницах журнала «Российская археология» было отмечено, что проблема выявления этих памятников «пока не имеет удовлетворительного решения» 80 .

80

Мошкова и др. Проблемы культурной атрибуции. С. 129.

Когда именно гунны достигли восточных пределов Европы, не известно. Еще недавно среди историков было широко распространено мнение о том, что какие-то их группы появились в Европе уже во II веке. Основывалось это мнение прежде всего на сообщениях двух античных авторов: астронома и географа II века Клавдия Птолемея и его старшего современника, автора поэмы «Описание ойкумены» Дионисия Периегета.

Птолемей, перечисляя племена, обитавшие в Северном Причерноморье, сообщает: «…У поворота реки Танаиса – офлоны и танаиты, за ними – осилы до роксолан… Между бастернами и роксоланами живут хуны …» 81 Но Птолемей в своем труде называет множество племен и народов, причем некоторые из них более ни у кого из древних авторов не упоминаются, и сопоставить их с известными сегодня этнонимами удается далеко не всегда. Что за «хунов» (через одно «н») имел в виду Птолемей, теперь уже никто не скажет. Жили они, судя по его сообщению, в районе Левобережья Днепра 82 – трудно представить, чтобы потомки воинственного кочевого народа прошли не только через Азию, но и через пол-Европы и оказались в этих хорошо известных грекам и римлянам местах, никак не проявив себя по дороге. Кроме того, написание этнонима «хуны» у Птолемея отличается от написания, которое обычно использовали более поздние античные авторы – большинство из них, за редкими исключениями, писали это слово через два «н». Все это наводит на мысль, что «хуны» Птолемея к гуннам, разорившим пол-Европы, отношения не имеют 83 .

81

Ptol., III. 5. 10.

82

Мошкова и др. Проблемы культурной атрибуции. С. 128.

83

Подробнее см.: Мошкова и др. Проблемы культурной атрибуции. С. 128.

Впрочем, некоторые исследователи считают, что Птолемей действительно писал о том народе, который позднее стал известен под именем «гунны», но в его сведения вкралась географическая ошибка, и на самом деле его «хуны» обитали значительно восточнее, в Средней Азии. Кроме того, текст самого знаменитого географа тоже допускает различные толкования, и разные ученые помещают «хунов» Птолемея и в западном Предкавказье (между Манычем и Верхней Кубанью), и на берегах Дона, и к востоку от Днепра, и в низовьях Днестра 84 .

84

Подробнее см.: Буданова и др. Великое переселение. С. 182 – 183.

Если по поводу текста Птолемея еще возможны какие-то сомнения, то современный анализ текста Дионисия места для сомнений не оставляет – исследователи пришли к выводу, что гунны в нем не упоминаются. Правда, если раскрыть его «Описание ойкумены» в переводе девятнадцатого века, по поводу Каспийского моря там говорится: «Я расскажу теперь все о том, какие племена живут вокруг него, начавши с северо-западной стороны. Первые – скифы, которые населяют побережье возле Кронийского моря 85 , по устью Каспийского моря; потом унны, а за ними каспийцы» 86 .

85

Имеется в виду Северный океан, берег которого античная география помещала намного южнее, чем он находится на самом деле.

86

Dion. Per., 726 и сл., пер.: И. П. Цветков // Известия древних писателей, греческих и латинских, о Скифии и Кавказе. Том I. Греческие писатели. СПб., 1890. С. 186.

Но «унны» эти, которых исследователи долгое время считали гуннами, возникли лишь у поздних переписчиков Дионисия 87 . Византийский комментатор Евстафий в XII веке поправлял Дионисия, заявляя: «Унны, или тунны с буквой , – каспийский народ из племени скифов. Нужно следовать тем, которые пишут “унны” без …» 88 Однако Евстафий, по-видимому, все же ошибся, и в оригинальном тексте Дионисия стояло ; вероятно, автор имел в виду «фракийских финов» – родственных малоазийским вифинам и не имевших к гуннам абсолютно никакого отношения. В современном русском переводе Дионисия, опубликованном в 2006 году, загадочных «уннов» уже нет – их место заняли «фины» 89 . Существуют и другие версии того, как именно текст Дионисия был искажен переписчиками, но все они сводятся к тому, что ни о каких гуннах речь там не шла 90 .

87

Илюшечкина Е. В. Прим. 236 // Вестник древней истории. 2006. № 2. С. 240.

88

Eust., ad Dionys. Per. 730.

89

Dion. Per., 730.

90

Подробнее см.: Буданова и др. Великое переселение. С. 181 – 182.

В III веке гунны, казалось бы, вновь всплывают, на этот раз в армянских хрониках. Историк Агатангехос (или Агафангелос) упоминает их как союзников армянского царя Хосрова I Великого (217 – 238 годы), который мобилизовал гуннов в числе других племен для похода на Иран. Этот же автор сообщает, что царь Трдат III (287 – 332) «изгнал воинственных гуннов…». Но Агатангехос жил и работал в V веке, когда гунны давно уже хозяйничали в Европе. В его эпоху слова «гунн» и «кочевник» были почти синонимами, поэтому историк вполне мог называть этим именем всех кочевников северной степи. Это же касается и других армянских хронистов, «помещающих» гуннов в III и первую половину IV века, – сами они жили позднее, и в их устах слово «гунны» – явный анахронизм 91 .

91

Гадло. Этническая история. С. 31 – 32, 19.

Отметим заодно, что позднее гуннами часто называли все племена, когда-либо входившие в гуннскую империю, даже после того, как эта империя давно распалась. Кроме того, этим же словом называли и многие другие народы, имевшие с гуннами хоть какое-то сходство. Древние авторы вообще и раннесредневековые в частности обычно не слишком задавались вопросом о корректности употребления этнонимов. Поэтому гуннами у них «побывали» и кочевники-болгары, и авары, и тюрко-хазары, и венгры, и узы, и куманы, и даже турки – сельджуки и османы 92 . Как отмечает советский востоковед Б. Г. Гафуров, для западных авторов эпохи раннего Средневековья «все среднеазиатские кочевники были “гуннами”» 93 .

92

Черниенко. Гунны в Европе. С. 24; Дёрфер. О языке гуннов. С. 82.

93

Гафуров. Таджики. С. 255.

С середины IV века в армянских, сирийских и византийских источниках появляются некие хиониты (хионы, хоны), они же эфталиты, которых Прокопий Кесарийский позднее называл «белые гунны». Но нет особых оснований думать, что они имели к «европейским» гуннам хоть какое-то отношение. Впрочем, поскольку уж они носили одинаковое с ними имя и поскольку их одно время считали потомками бежавших на запад сюнну и предками европейских гуннов, стоит уделить им некоторое внимание в нашей книге.

Первым 94 о народе хионитов, обитавшем по соседству с Персией, рассказал римский историк IV века Аммиан Марцеллин. Он сообщил, что в 358 году персидский царь Шапур II (у Аммиана Сапор) собрался «заключить союзный договор с хионитами и геланами, племенами, отличавшимися особой воинственностью» 95 , чтобы вместе напасть на восточные провинции Римской империи. Сам историк в это время находился в действующей римской армии. Ему довелось с наблюдательного пункта следить за выступлением объединенных сил противника. Он пишет: «…Мы увидели все окружающее пространство до того, что по-гречески называется “горизонт”, заполненным несчетной массой войск, а во главе – царя (Шапура. – Авт.), блиставшего пурпуром своего одеяния. Рядом с ним с левой стороны ехал Грумбат, новый царь хионитов, человек средних лет, уже покрытый морщинами, правитель выдающегося ума и прославленный множеством побед» 96 .

94

Iranica, ст. «Chionites».

95

Amm. Marc., XVII. 5. 1.

96

Amm. Marc., XVIII. 6. 22.

В 359 году Марцеллин участвовал в обороне Амиды (ныне город Диярбакы`р на юго-востоке Турции) от объединенных войск персов и их союзников. Он подробно описал ход боевых действий и, в частности, гибель хионитского царевича от рук осажденных:

«И вот, как только рассвело, царь хионитов Грумбат, взявший на себя проведение переговоров, смело приблизился к стенам, окруженный отборным отрядом телохранителей. Когда опытный наводчик одного орудия заметил, что он находится в поле его обстрела, то натянул свою баллисту и пробил выстрелом панцирь и грудь юному сыну Грумбата, находившемуся рядом с отцом. Высоким ростом и красотой этот юноша превосходил своих сверстников. Как только он упал, все его соплеменники обратились в бегство, но вскоре вернулись, опасаясь, чтобы наши не захватили тело павшего, и нестройными криками призвали к оружию множество людей» 97 . Описание хионитов, данное Марцеллином, часто приводится в качестве аргумента в споре о том, могли ли они иметь какое-то отношение к гуннам 98 . Римские историки обыкновенно отзывались о гуннах как о диких и уродливых варварах, что же касается хионитов, то и их «выдающегося ума» царь, и его высокий и красивый сын совершенно не соответствуют расхожим представлениям о разорявших Европу кочевниках. Однако, с точки зрения авторов настоящей книги, это мало о чем говорит. Напуганные гуннским вторжением, летописцы могли быть несправедливы к своим завоевателям. Кроме того, по наличию в хионитской армии одного-единственного юноши, который выделялся «высоким ростом и красотой», вряд ли можно делать выводы об антропологическом типе целого народа.

97

Amm. Marc., XIX. 1. 7 – 8.

98

Боровкова. Народы Средней Азии; Гафуров. Таджики. С. 257.

Впрочем, мы тоже далеки от мысли отождествлять хионитов и гуннов. Тем более что описанный Марцеллином погребальный обряд хионитов – и это гораздо более весомый аргумент – не похож ни на сюннуский, ни на гуннский. Марцеллин так рассказывает о похоронах погибшего царевича:

«В военном облачении был он вынесен и помещен на обширном высоком помосте; вокруг было расставлено десять лож с изображениями умерших людей, которые были так хорошо изготовлены, что совершенно походили на покойных. В течение десяти дней все люди пировали, разделившись на группы по палаткам и отрядам, и пели особые погребальные песни, оплакивая царственного юношу. А женщины скорбными стенаниями по своему обычаю оплакивали надежду народа, погибшую во цвете юности <…>. Когда труп был предан огню и кости собраны в серебряную урну, чтобы, согласно воле отца погибшего юноши, отвезти их для предания родной земле, принято было на военном совете решение совершить умилостивительную жертву манам 99 убитого разрушением и сожжением города, так как Грумбат не допускал самой возможности идти дальше, не отомстив за смерть единственного сына» 100 .

99

В римской мифологии – духи умерших предков.

100

Amm. Marc., XIX. 1. 10; 2. 1.

Отметим, что сам Марцеллин, прекрасно знакомый с хионитами и бывший современником нашествия гуннов на Европу, не стал отождествлять эти два народа – он не проводит между ними вообще никаких параллелей.

Позднее хиониты вновь появляются в исторических трудах и хрониках, теперь уже под именем «эфталиты». На развалинах Кушанского царства, расположенного в Средней Азии и на севере современных Индии, Пакистана и Афганистана, этот народ в середине V века создал огромное государство.

Отметим, что самих кушан (точнее, кидаритов – подданных последнего кушанского царя Кидары) тоже могли называть гуннами. Приск Панийский, римский историк и дипломат середины V века, пишет о войне парфян «с Уннами Кидаритами» 101 . К европейским гуннам кидариты, конечно же, отношения не имели. Вероятно, не имели они отношения и к эфталитам, которые пришли им на смену 102 .

101

Prisc., IV. 25.

102

Майтдинова. Государство Кирпанд. С. 40.