Гурон Черное Сердце: Владыка Мальстрима

Могучие шаги обгоняют его, и он понимает, что двое из оставшихся кастеланов Гризы Даллакс идут впереди, их шаги учащаются, пока они не оставляют остальных членов группы позади. Как только они достигли блокады, они принялись за работу: они бьют по ней своими заряженными энергией кулаками быстрыми движениями один-два, которые не сможет повторить даже воин Адептус Астартес. Осколки стекла летят во все стороны, но автоматоны не обращают на них внимания, и, к изумлению Гурона, когда он настигает пару роботов, в помещении уже появляется свет.

— Боишься темноты, магос? — Смеется он.

— Темнота может мешать выполнению некоторых функций и может сделать человека без аугментаций уязвимым для хищников или врагов с более чувствительным оборудованием для обработки света, но сам по себе страх темноты был бы иррациональным, — отвечает Даллакс под звук ударов, пробивающих путь через стену из стекла. Третий кастелан почему-то стоит позади нее, вместо того чтобы присоединиться к расчистке, но свет его фонаря делает его для Гурона лишь темной фигурой, даже с его улучшенным зрением. На мгновение он задумывается, не собирается ли она напасть на него, но тут же отбрасывает эту мысль. Она не сможет покинуть этот мир без него, так зачем вообще вытаскивать их, если она замышляет предательство?

На слова Даллакс он ничего не отвечает: он ничего не боится, но быть раздавленным насмерть горой, хотя это один из самых бесславных концов, который он может себе представить, так что в данный момент не имеет смысла ее раздражать. Огромная глыба стекла раскалывается надвое, обломки разлетаются в стороны, и открывается щель, достаточная для того, чтобы в нее мог пролезть каждый участник их группы. Один из кастеланов пригибается, чтобы другие куски выбитого стекла не упали в щель и не преградили им путь, а второй протискивается вперед.

— Снаружи все еще имеется проходимая поверхность, — докладывает Даллакс.

— Хорошо. — Гурон выходит следом за кастеланом и активирует свой вокс, который оживает с обычным шумом и криками, сопровождающими любую зону боевых действий. — Говорит Черное Сердце. Кровавый Удар, ответь.

Несколько мгновений голос пусто трещит, передавая лишь отрывки разговоров между воинами на стеклянных равнинах внизу. Затем Гурон слышит голос Караццалана у себя в ухе, когда за ним следуют его хускарлы:

— Кровавый Удар на связи, лорд Гурон. Вам необходима эвакуация?

— Да, — мрачно говорит Гурон адепту Механикума. Остатки Бичевания уже выходят, в том числе и Яриэль, догнавший их, пока они ждали, пока кастеланы освободят им проход. Первый из автоматонов направляется к тому месту, откуда они пришли. Для Гурона это логично: послать сначала самого тяжелого и посмотреть, выдержит ли земля. Мы на склоне горы. Поторопитесь, потому что он начинает разрушаться.

— Принято, повелитель. Можете ли вы сообщить какие-либо подробности о вашем местонахождении?

— Единственное, что тебе необходимо знать, так это то, что я собираюсь приказать Призраку испарить тебя и корабль, который ты пилотируешь, если ты не найдешь меня до того, как эта гора рухнет! — рычит Гурон. — Я ясно выражаюсь?

— … Да, повелитель.

— Хорошо! — Гурон переключает канал на общую передачу. — Говорит Черное Сердце. Мы получили то, за чем пришли, и гора становится все менее стабильной. Немедленно начинайте отступление.

Он не ждет ответа. Его командиры знают, что им делать: те, у кого есть отчаянное желание остаться и перебить еще больше туземцев, в любом случае не стоят его времени.

— У нас появились проблемы поважнее, повелитель, — говорит Тагрон, указывая рукой. — Смотрите!

Гурон смотрит куда показывает его хускарл и видит темную неровную линию, проходящую по поверхности планеты, которой, как подсказывает ему память, не было во время их восхождения.

— Изменчивы пути варпа, — пробормотал он.

Будет ли на поверхности безопаснее, чем на высоте? спрашивает голос Даллакс, и Гурон поворачивается, чтобы ответить ей. Однако его слова замирают на губах, когда он видит, что несет в своих объятиях третий кастелан — тот, что не принимал участия в раскопках выхода из пещеры.

Закованный в броню Терминатора Фракн меньше боевого робота, и могучий воин выглядит почти как ребенок в его руках. Гурон был так сосредоточен на том, чтобы выбраться из пещеры, что не заметил ношу автоматона.

— Он все еще жив? — спросил он с удивлением.

— Я не обнаруживаю признаков жизни в его доспехах, повелитель, — ответила Даллакс. Однако, несмотря на повреждения, этот доспех является ценной реликвией — гораздо более ценной, чем силовая броня, которую носили остальные раненые. Я полагала, что вы пожелаете сохранить его.

Фракн был Астральным Когтем, а их осталось совсем немного: после сегодняшнего дня — на одного меньше. Гурон Черное Сердце не склонен к сантиментам, особенно если учесть, что когда-то представлял его Орден и кому он служил, но он все равно не испытывает удовольствия от мысли, что настанет день, когда не останется никого из тех, кто когда-то носил серебро и синеву.

Тело его хускарла не будет осквернено. Гурон слишком хорошо знает, что в варпе мало покоя, но он сделает все возможное, чтобы Фракн получил все, чего только можно добиться. Затем его доспехи будут отремонтированы, насколько это возможно, и вручены другому достойному кандидату.

— Ты хорошо потрудилась, магос, — только и говорит Гурон, отворачиваясь, чтобы поспешить за ведущим автоматоном. — Что касается поверхности, я не могу сказать, какой она будет, если мы туда попадем, но я знаю, что здесь небезопасно.

— Принято, повелитель.

— Это проявление верности, повелитель, — говорит голос Тагрона в ухо Гурона по личному вокс-каналу между Гуроном и его мушкетами. — Насколько я понимаю, она заслужила наше расположение.

— Согласен, — отвечает Гурон, его голос настолько низок, что даже слуховые сенсоры Даллакс не смогли бы его уловить. — Если Туразан или кто-то из его окружения попытается помешать ей, прикажите им искать развлечений в другом месте.

— А как насчет алхимика, повелитель? Остальные отнесутся к нашим словам, учитывая ваш авторитет, но он послушает только вас.

Гурон хмыкнул:

— Я поговорю с Вальтексом. Подозреваю, что в любом случае он не обратит на нее внимания. Конечно, все зависит от того, удастся ли нам выбраться с этой проклятой варпом планеты…

Двигатели Штормовой птицы мощны даже после десяти тысячелетий службы. Точка в небе набухает, превращаясь в очертания Кровавого Удара, и Гурон выпускает струю пламени из Когтя Тирана, чтобы указать их местоположение. Штурмовик замедляет ход по мере приближения, и Караццалан умело направляет его так, что кончик трапа упирается в край тропы, а нос корабля возвышается над ними.