Гусар бессмертия

Теплом и не пахло, однако памятных по прошлому году российских морозов не было и быть не могло. Даже вынужденные ночевки под открытым небом не несли в себе ничего страшного. Особенно для тех, кто не раз ночевал прямо в снегу, закутавшись в шинель и намотав на руку повод верного скакуна.

Вчера стояли в домах крохотного городка, сегодня – на открытом воздухе. Военная судьба. Главное, дождя не предвиделось, прочее – не особенно волновало.

Темнота еще не настала, лишь маячила в отдалении, проявляясь в противоположной закату стороне. Значит, времени для отдыха более чем достаточно. Над костром во второй уже раз закипает прокопченный и помятый чайник, во фляжке еще осталось универсальное средство от всех простуд, не родное, какой-то местный коньяк, добытый предприимчивым Аполинарием, но пивали и не такую гадость. Что еще надо для офицерского счастья? Даже до Парижа рукой подать. Сколько тут осталось до Рейна, а ведь за ним уже вожделенной Меккой лежала Франция.

– Не скажу, что день в день, но семь лет назад мы втроем, я, поручик Шуханов и Кондзеровский, сидели на бивуаке по дороге в Пруссию и мечтали, что скоро победителями вступим в французскую столицу, – вздохнул, вспомнив, Орлов. – Шуханов умер от ран, полученных в конце той злополучной кампании, Кондзеровский сложил свою голову за Дунаем. И получается, лишь я один осуществлю нашу общую мечту. Да и то, коли не убьют.

– Типун тебе на язык! – сердито отозвался Лопухин.

На этот раз они сидели вдвоем, и только Орлов вдруг вспомнил о давнишнем.

– Угу. – Помирать перед победой не хотелось. Дел впереди намечалось море. Одно лишь наследство обещало немало разборок с разнообразными текстами и неизвестными языками.

– Теперь я понял тебя, Орлов. – Лопухин кивнул на возвращенные записки. – Только попробуешь что-то разобрать, как уже труба зовет на коня. Нет, подобными делами надо заниматься в отставке в деревне, когда ничто не отвлекает от работы. Вот кончится война…

– Война пройдет, а полк останется. – Александр неторопливо разлил свежий чай по стаканам, добавил туда же коньяка и втянул носом аромат. – Не хочу никакой отставки. Полк мой дом, мой образ жизни. Я, когда лечился, каждый раз места себе не находил. Так хотелось поскорее вернуться! А нашему князю каково? Перед Францией, и вдруг…

Мадатов был тяжело ранен под Лейпцигом и, произведенный в генералы, теперь лечился в тылу.

– Но этим, – князь кивнул на записки, – тоже необходимо заняться.

– Возьму отпуск, – отмахнулся Орлов. – Да и не верю я во всякие чудеса. Хочешь сказать, там есть стоящее?

– Говорю – времени не было. Так, кое-что сумел понять. – Лопухин отхлебнул горячего чая и довольно почмокал губами.

– Например?…

– Все содержимое можно разбить на три группы. Первая – всевозможные рецепты эликсиров. Причем где достать большинство компонентов или хоть узнать о них что-либо – тяжело до чрезвычайности.

– Было бы легко, проходу от долгожителей не было бы. – Орлов набил трубку и теперь откровенно блаженствовал.

– Именно. Другие способы помимо зелий нуждаются в заклинаниях. Тоже, думается, не столь простых для произнесения. А третьи… – Михайло немного помялся. – Третьи нуждаются в призывании… сам понимаешь кого.

Орлов поневоле перекрестился. Дьявола он не боялся, о кознях его не думал, но с раннего детства твердо усвоил, что связываться с ним ни под каким соусом нельзя.

Потом Александр глянул по сторонам и улыбнулся.

– На этот раз вызвал не того. Сейчас Феофан тебе все объяснит.

Батюшка действительно углядел двух друзей и направился прямиком к ним.

Офицеры привычно встали, склоняя головы под благословение.

– Можно к вам? – осведомился отец Феофан, усаживаясь рядом с костром и потягивая крупным носом.

– Чаю, святой отец? – предложил на правах хозяина Орлов.

– Можно и чаю, подполковник, – грустно согласился Феофан.

– Или чего покрепче?

Грусть Феофана исчезла без следа.

– Другое дело. Толку в чае-то?

Он благодарно принял наполненный стакан, принюхался, оценивая крепость напитка, а затем залпом опрокинул в себя содержимое.

– Ну и гадость, прости меня Господи! – Батюшка занюхал грязным рукавом шинели, накинутой поверх рясы. Виднелись здоровенные сапоги – ботиков на ногу Феофана не нашлось, и пришлось одолжить обувь у драгун. Шпоры перекосились, однако куда без них? Как иначе окормлять конную паству? Не трусить же на обозной телеге вослед уходящим эскадронам!

– Закусите, батюшка! – Выбор закуски был крайне небогат, но чего желать в походе!

Отец Феофан помотал головой:

– Не стоит чрезмерно баловать плоть, ибо иных грехов достаточно на наших душах.

– Где ж тогда силы брать? – в тон ему вопросил Орлов.

Батюшка почесал мощный лоб.

– Вам же даровано освобождение от всех постов. Но речь я веду не о вкушении пищи, ибо грех не в том, что человек кушает, а в том, когда считает дело сие главным.

Гусары переглянулись. Порою создавалось впечатление, что духовному отцу все равно, на какую тему вести очередную беседу. Он или отмалчивался, или говорил. Подолгу и безостановочно.

– Батюшка, мы же предложили как гостю. Что касаемо главного, то для офицера питание солдата является одной из забот.

– Совсем о другом ведете речь, – отозвался священник, но перебитая мысль не желала возвращаться в его голову, и продолжения не последовало. Зато был красноречивый взгляд на заветную флягу, который Александр предпочел не заметить.

– Разрешите мои сомнения, батюшка, – смиренно попросил Орлов.

– Слушаю, сын мой, – привычно отозвался отец Феофан.

– Дозволительно ли с самыми благими намерениями хоть ненадолго прибегнуть к помощи врага рода человеческого? – Александр никак не мог забыть пояснений приятеля.

Не был Орлов чрезмерно набожным, но существование Творца не подвергал сомнению. Верить и следовать предписаниям веры – вещи несколько разные. Гораздо легче отдать жизнь за убеждения, чем следовать им в мирской жизни.

– Дозволительно ли прибегнуть к помощи дьявола даже для того, чтобы с успехом нести людям Слово Божье? – вопросил в ответ Феофан. – Нет, скажу, и еще раз нет. Ибо не выйдет в итоге никакого добра, а помощник обманет, ведь он мастер на всякие уловки и посулы. Раз поддайся – а там не выберешься, даже если запоздало поймешь и начнешь раскаиваться. Творец в великой милости даровал нам свободу воли, и только от нас зависит не натворить фатальных ошибок на собственном пути. За которые зачастую ждет нас кара не только в загробном мире, но и в этом.

Кара Орлова не напугала, трудно вызвать робость в человеке, едва не каждый день ходящем под огнем, но речь заставила задуматься. Он сам пытался рассуждать о том же, конечно, изредка, когда появлялось время и настроение, а последние предпочитали являться поодиночке.

– Господа, – отвлек от беседы невесть откуда взявшийся Крутовский, самый молодой из офицеров эскадрона, лишь за Лейпциг получивший вожделенный чин корнета. – У ахтырских гусар новый командир! Отгадайте, кто?

И сам же ответил: