Гусарская исповедь

Что поздно полюбил, – но кто повелевает

Волнением страстей? Там мужа наряжает

Прической модною прелестная жена

И муж бодается; насмешка не одна

Язвит любовников ревнивых!..

Что тут веселого? – К тому ж не вижу ль я

Опять соборища слепцов многоречивых!

Куда деваться мне? куда укрыть тебя

От жадных взглядов их и уст медоточивых?

Уж вот они, – шумят! Уж в ложе, – Боже мой!..

Уж пять наездников меж мною и тобой...

И вот еще один теснится с извиненьем...

И я у притолки! – Любезные слова

Их слушать осужден с досадой, с нетерпеньем...

Молчу! Что делать мне? – Супружние права

Теряют действие в собраньях многолюдных.

Но зрелищу конец, и мы идем с толпой

К подъезду... ах, и тут не легче жребий мой:

И тут я сволочью нахалов безрассудных

Затолкан до смерти! Они спешат, летят,

Усердствуют тебе и руку предлагают...

Возможно ль отказать? Учтивость, говорят,

Отказам первый враг. Глаза мои теряют

Тебя средь моря шуб, капотов, сертуков,

И шляп с султанами, и шапок, и чепцов!

Не черти ли назло мне путь пересекают,

Везде препятствия! – и я один брожу...

Нет, именем любви тебя прошу

Забыть навек театр, любви моей опасный!

Не все, не все еще: танцуешь ты прекрасно,

Я знаю; но тебе на балах не бывать.

Как, будешь ты на бал заране наряжаться,

С намереньем приготовляться,

Чтоб нравиться другим, прельщать, обворожать?..

Так, стало, для других и локоны волнисты

Завьются? Для других и яхонты огнисты,

Алмазы яркие зажгутся в волосах,

Все это для других? – И в золоте, в лучах,

Богиня празднества, кадимая жрецами

И упоенная мольбами и хвалами,

Из жалости одной взор бросишь на того,

Кто более всех любит и кого

Ты не нарядами, не блеском привлекаешь,

Но сердцем, но умом, но скромностью пленяешь!..

Но вальсы начались. На вальс тебя просить

Подходит юноша. Он, с видом боязливым,

Бродящим взором, торопливым,

Окинул общество и взор остановить

Решился на тебе... И кто не восхитится,

Увидевши тебя! Уж он с тобой вертится...

Злодей! Уж он, обняв твой гибкий, стройный стан,

Летает... до полу из милости касаясь,

И ты лицо с лицом!.. А я?.. я, разрываясь,

Опять у притолки! А я? Опять в обман

Попался! Думал быть с тобою неразлучен,

Ждал удовольствия – теперь несносен, скучен,

В отчаянье, взбешен! – Но вальса вихрь утих,

И ты спешишь ко мне, чтоб перевесть дыханье,

Я ожил, я забыл и горе и страданье,

Но, ах, надолго ли? – Рой франтов молодых

В погоне за тобой, и ты с одним из них

Прекраснейшим, любезнейшим... Нет, полно!

Нет, балы позабудь!.. Утешь меня!.. Довольно

Измучен уже я одной мечтой моей!

Для рассудительных, бесчувственных людей

Я странен, может быть? Что ж делать, друг мой милый,

Могу ли быть тебе несносен оттого?

Не я виновен в том. Я сердца моего

Могу ль избавиться? Какою силой

Дам чувства новые ему?

Мне скажут: я тебя на скуку осуждаю,

Твой дом – в безлюдную тюрьму,

Столицу – в монастырь пустынный обращаю...

О нет! я сам хочу, чтоб всюду за тобой

Утехи, радости стремилися толпой...

Но я покой люблю, но скромность обожаю...

И потому тебя в деревню призываю.

Огромны здания не нужны нам с тобой:

Чертог, украшенный искусною рукой,

Очаровательный, чудесный,

Не так мне нравится, как сельский домик тесный,

Но светлый и простой; я тесноту люблю:

Боюсь далеко жить от той, с кем жизнь делю!

В одной же горнице кто шепчет, кто вздыхает,

Кто стукнет, заскрыпит, на цыпочках ступает,

Я вижу, слышу, знаю все

И сердце оттого спокойнее мое.

Чего еще желать блаженства к дополненью?

Во вкусе английском, простом,

Я рощу насажу, она окружит дом,

Пустыню оживит, даст пищу размышленью;

Вдоль рощи побежит струистый ручеек;

Там ивы гибкие беседкою сплетутся;

Березы над скамьей, развесившись, нагнутся;

Там мшистый, темный грот, там светленький лужок.

И даже огород приманит нас порою

Своей роскошною и скромной простотою.

Мы будем счастливы природой и собой!

Недалеко межа пустынников владенью...

Но сколько места в нем живому наслажденью!

Бог с ними, с благами роскошных гордецов!

Им мир и блеск мирской – нам угол и любовь.

Друзья, товарищи трудов моих смиренных

Кто будут? Жители села с простым умом;

Ум стоит остроты: в невежестве своем

Они почтеннее людей высокомерных,

Которых называть опасно... Замолчу!..

Итак, с тобою я в деревню полечу,

Забывши светские печальные забавы,

И общежитие, и модные уставы.

О, сколько радости нас ожидает там!

Скитаться будем мы по рощам, по горам,

Куда глаза глядят... Но только все со мною,

Не разлучаяся, рука с рукою.

Найдем красивый вид; мы, восхищаясь им,

Приостановимся и взоры усладим,

И сердце сладкими наполнится мечтами...

Но вечереет день, уж солнце за горами,

И сумрак стелется; мы тихою стопой

Идем, задумавшись, с растроганной душой,

Спокойны, счастливы. Деревню переходим,

Но мимо хижины убогой не проходим;

Там скорбь безмолвную ты в рубище найдешь...

Смотри: мать бледная с детьми к тебе теснится;

Ты всем несчастным друг, ты помощь им даешь,

И жаркая слеза из глаз твоих катится.

Так дни проводишь ты. Там щедрою рукой