Гусарский клуб

заднице Дубровского.

"Это еще что" - загадочно молвил Ржевский. "Он еще и вибрирует

если вот эту кнопку нажать", - махнул рукой поручик, все еще

пытаясь добыть огонь из зажигалки. Восторгу гусаров не было

предела.

"Вещь отличная, что и говорить" - наконец подытожил Парашин,

"но, поручик, а что Вы с ним делать будете?" Гусары дружно

уставились на поручика. Тот отшвырнул в сторону бесполезную

зажигалку, молча налил в бокал водки, долил мартини, сунул в

бокал член и нажал кнопку.

"Да вот хоть коктейли мешать" - буркнул Поручик и, не вынимая

члена из бокала, прикурил у корнета Оболенского.

II (#10 - Кац)

Гусары собрались и решили узнать, у кого член больше. Спорят о

методе, решить не могут. Чуть до драки не дошло. Входит поручик

Ржевский.. Узнал о чем речь, усмехнулся и говорит,

– щас покажу, как надо мерить.

Берет бокал, наливает доверху, и положил туда член. Пол-бокала

вылилось наружу..

– Эврика, - приглушенно сказал понявшии корнет Одоевский.

– Хули, конечно эврика, - буркнул поручик Ржевский и, не вынимая

члена из бокала, прикурил у корнета Оболенского.

III (#5 - бен Аавром)

"Ну ни капли больше нет , господа! Ну вот, как бог свят!.."

Плачущий буфетчик стоял, забившись в угол между обломками

зеркального шкафа и стеной, прикрытой истерзанными обоями некогда

зеленого цвета. Нос его был уже кем-то основательно разбит, да и

губа размерами своими свидетельствовала о недюжинной

требовательности нынешних клиентов. "Нет больше ни капли

ничего...во всем городе... И не будет до самого ледохода. Нешто я

тому виноват, господа хорошие... Как перед богом говорю

последняя бутылка пива была ... вон... господину поручику в бокал

вылил." Все немедленно обернулись. На полу перед молчавшим в углу

поручиком Ржевским стоял огромный пивной бокал. Сквозь нечистые

стенки его тяжелым янтарным блеском светило пиво. Золотые зайчики

играли на поручиковых рейтузах. Казалось нет в мире силы,

способной остановить сейчас господ офицеров. Казалось, встань

между ними и бокалом сам святой Георгий-победоносец - меч и щит

его превратятся в мелкие щепки, сметенные нечеловеческой жаждой

пива. "Пива! Пива!" стонали гусарские души. "Пива!" - вторили им

воспаленные глотки, потрескавшиеся губы и пересохшие языки.

"Пива!" Но поручик молниеносным движением оттянул резинку рейтуз

и, вывалив внужительных размеров член, хорошо известный всем

полковым лекарям от Петропавловска до Вильно, быстро и без

всплеска опустил его в бокал. Кружевные хлопья пены оседали на

его волосатых яйцах. "Человек! Пиво запишите за мной" буркнул

Поручик и, не вынимая члена из бокала, прикурил у корнета

Оболенского.

ТУР 3 - "...сказал облеваный Поручик, вылезая из оркестровой ямы."

I (#20 - бен Моше)

Полковая маркитантка Яма Оркестрова рожала очередного ребенка.

Собравшиеся вокруг нее старые гусары спорили - чей же это

ребенок.

– Чей бы он ни был, он уже гусарский поручик!
– сказал

растроганный полковник.

– Если заорет, когда родится, значит мой, - сказал известный

своей скандальностью Дубровский.

– Если обделается сразу же, значит мой, - сказал трусоватый

Оболенский.

– Если начнет бить ручками и ножками, значит мой, - гордо

произнес забияка Мерзавцев.

– Ну, а моего вы и так узнаете - сказал Ржевский.

И вот долгожданный момент наступил. Голова ребенка показалась на

свет. "Абы-бабу-бы",- сказал облеванный поручик, вылезая из

Оркестровой Ямы.

II (#27 - Блевако)

Полковник не любил разгильдяйства. Репетиции гусарского оркестра

проходили на редкость организованно и плодотворно. Взмах палочки

и ...

"Та, тра ля ля ля бум бы лю" - запели скрипки.

"Трам па па пам дык ду" - вторили виолончели.

"Агык- рвя- бля- смык" - запела валторна.

"Стоп, стоп" - морщась застучал дирижерской палочкой полковник

валторна фальшивит".

"Это не валторна, это я вчера пиво с водкой мешал" - сказал

облеваный поручик, вылезая из оркестровой ямы.

ТУР 4 - "...сказал Поручик Ржевский, доставая очки из унитаза."

I (#4 - бен Аавром)

"Все никак не соберусь контактные линзы сделать. В них блевать

куда как сподручнее, главное - глаза не закатывать", - сказал

Поручик Ржевский, доставая очки из унитаза.

II (#5 - Букин)

В полковом сортире царило оживление, какого здесь не бывало с тех

славных дней, когда на стенах третьей кабинки писАли знаменитую

переделку "Евгения Онегина". Но сегодня было совсем другое.

Сегодня Ржевский показывал фокусы.

– Водку!
– рявкнул Мордобоев, и Ржевский, улыбаясь, вынул из

унитаза бутылку "Столичной" и вручил ротмистру.

– Часы, - скромно попросил Одоевский, и поручик, не меняя улыбки,

извлек из унитаза требуемое. Более того: часы были как две капли

воды похожи на те, что пропали у Одоевского третьего дня.

– Карты! Сникерс! Презерватив! Саблю!
– Заявки сыпались со всех

сторон. Ржевский едва успевал удовлетворять желающих.

Вдруг общий хор прорезал голос молчащего ранее Дубровского:

– Пьера Безухова!

В сортире сразу стало тише. Лицо Ржевского вытянулось.

– Но позвольте, это невозможно! В унитазе, пардон-с, труба узкая,

он не пролезет...

– Пье-ра! Пье-ра!
– скандировали гусары.

– Ну что ж... Раз вам так угодно... Только уж не обессудьте, по