Гусеница в янтаре
Шрифт:
И да! Заказанный судак под грибным соусом был чудо как хорош. А штрудель… штрудель выглядел настолько аппетитно, что Лера ощущала, как тает на языке невесомое тесто, пропитанное теплым обволакивающим вкусом яблок, корицы и изюма. Ощущала еще до того, как успела съесть хотя бы кусочек.
Попробовать штрудель ей пришлось много позже. Впрочем, так же как и судака. Нет-нет, она была даже рада, хотя и растерялась сначала. Смутилась, когда к ней подошли ребята и, посетовав на то, что свободных мест в кафе совсем нет, уселись за ее стол.
Лере они сразу понравились. Доброжелательные такие, ничуть не душные. Легко и непринужденно завели с Лерой разговор,
Лера и не заметила, как пролетело время. А ведь в рассеянности ее не упрекнешь – обратила же она внимание, что ребята почти ничего не заказали. Куриные крылья в кляре только взяли – две порции на всех. И пиво.
Лере сделалось не по себе. Перед ней тут – судак, грибы и штрудель еще. Ужин принцессы. А ее новые друзья косточки обсасывают.
– Знаете что, а закажите себе чего хочется! – предложила Лера. – Я угощаю. В честь знакомства.
– Вау, круто! – Лика взвизгнула и подозвала официанта.
Пока ребята делали заказ, Лера глядела на волны, гладила взглядом их серебристые спины, провожала глазами рассыпающиеся брызги белых гребней.
– Вы не знаете, почему Балтийское море такого необычного цвета? – задумчиво спросила она, когда ушел официант. – Особенного. Оттенка рыцарских доспехов из Средневековья.
Никто не ответил. Лишь Серёжа пожал плечами, да Алиса как-то странно (с опаской? Или показалось?) взглянула на Леру.
Впрочем, уже через минуту все за столом корчились от смеха: Игорь до того комично изобразил одного из посетителей кафе – потного пузатого дядьку с лысиной, что сохранить серьезное выражение лица было ну никак невозможно.
Лера шутила тоже – рассказала анекдот, который сумела вспомнить. И все смеялись. Да-да. Гоготали как кони. И вовсе не ради приличия.
Лере хотелось, чтобы веселье продолжалось подольше, но ребята засобирались на последний автобус, покидающий Куршскую косу в девять. Обещали вернуться на следующий день и показать Лере классный пляж, расположенный неподалеку. Пока не скрылись из вида, то и дело оборачивались, подпрыгивали на месте, размахивали руками, посылали воздушные поцелуи.
Они ушли, исчезли за поворотом. Они исчезли, но их легкий эйфорический вайб остался с Лерой. А потом принесли счет, и вайб растворился в посвежевшем вечернем воздухе. Оказалось, что денег хватает в обрез. Денег, которые мама дала с собой на все каникулы.
Сначала Лера расстроилась. Испугалась даже. Но потом напомнила себе, зачем приехала на косу, и принялась думать. Размышляла по пути к дому Варвары Ильиничны. Раскидывала умом, ворочаясь почти до рассвета на раскладушке. А утром, закончив с прополкой чесночной грядки, отправилась в то самое кафе, где ужинала накануне.
– У нас полный комплект. Мест нет, – ответил ей менеджер на вопрос о том, нельзя ли устроиться к ним официанткой.
Не было вакансий и в ресторане апарт-отеля, и в местной пиццерии. Лера обошла Лесной вдоль и поперек, но работу так и не нашла. Правда, в одной из мини-кафешек, где официантов отродясь не нанимали, ей дали толковый совет: подсказали попытать счастья на турбазах в окрестностях поселка. «На шоссе есть указатели – увидишь».
Лера сбегала за велосипедом (пользоваться великом Стаса ей разрешила Варвара Ильинична) и погнала по трассе
в сторону Рыбачьего.Глава 6
Нетрендовый типаж
Лиза начала карьеру модели раньше, чем научилась пользоваться горшком.
Где-то на просторах Сети Лиля разыскала инфу о кастинге: для рекламы манежа требовались малыши не старше полутора лет. Решение созрело молниеносно: «Конечно, участвовать! Какие могут быть сомнения?!»
Лиза – на тот момент ей было чуть больше года – кастинг, разумеется, не запомнила. Та самая фея, в обязанность которой вменяется стирать большую часть воспоминаний раннего детства, милосердно избавила Лизу от флешбэков. В памяти не сохранились ни узкие коридоры, ни многочисленные взвинченные мамаши с орущими младенцами, ни трехчасовое ожидание. И даже вертлявая блондинка с голосом хорошо пожившего великана, которая осмотрела Лизу, будто та была жеребенком на продажу, никогда не являлась девочке в ночных кошмарах.
Тот кастинг Лиза выиграла, потому что единственная из всех детей не разревелась от усталости, не раскапризничалась из-за суеты, шума и гама. Не расклеилась, а значит – не явила сотрудникам модельного агентства красного носа и перекошенного личика. Этого оказалось достаточно.
– Спасибо, отлично. То что надо! Главный герой в кадре – товар, манеж. Умница, Лизонька!
Эти слова Лиля потом повторяла каждому, кто соглашался слушать. «Представляете, первая съемка, и сразу – успех. Знаете, как нас хвалили?..»
– Ну, то, что Лиза уступила главную роль манежу, – так себе комплимент, – подтрунивал над женой Арсений.
Впрочем, через несколько лет добродушные подначивания сменились гневными претензиями.
– Нет, я понимаю – танцы, рисование, английский. Но на кастинги, на кастинги ты ее зачем таскаешь?! Лиля, это уже перебор. Тебя днями дома не бывает. Притормози, а?
– Мы должны Лизоньку развивать всесторонне. Иначе как узнать, в чем она талантлива.
– Уж точно не в моделинге. Ты ж видишь – типаж нетрендовый. Вот была б она в тебя – голубоглазой блондинкой, глядишь, что-то бы и вышло. А так – вороненок черноглазый. И характер… не тот. Очевидно же, не ее это, не ее. Не любит она играть на публику, нет в ней артистичности, не дано ей. Сама посуди, за два года – ни одного контракта.
– А реклама манежа? А показ в ТЦ «Весна»?
– Манеж… Ха! Так это когда было. В младенчестве еще. А ТЦ – проплаченная история.
– Так вот, может, в этом-то и дело! Может, стоит больше вкладываться? Хотя бы на первых порах.
– Я мало вкладываюсь? – взревел Арсений. – Да у тебя что ни день, то «оплати фотографа», «дай на стилиста», «отстегни, чтоб нас внесли в базу», и так до бесконечности! Зачем это все? Зачем?! Не понимаю!
– А ты вообще многого не понимаешь! – Лиля воздела руки к украшенному лепниной потолку. – Ты меня никогда не понимал!
А Лиза… Лиза понятия не имела, что такое «нетрендовый типаж» и «проплаченная история». Зато точно знала: мама и папа ругаются из-за нее, потому что она плохая, она что-то делает не так, она их подводит. А значит – надо исправиться.
Лиза старалась. Рассаживала по линеечке кукол на стеллаже, никогда не забывала, выйдя из-за стола, отнести тарелку в посудомоечную машину, изо всех сил тянула носочек на занятиях в танцевальной студии и ни за что, ни при каких условиях не лезла кисточкой, испачканной черной краской, в желтую гуашь.