Гувернантка для капризного принца

Вмиг Эвита ощутила на своей талии его жесткие ладони, а затем полет и приземление прямо в подушки на постели.

— Пустите сейчас же! — заверещала она, чувствуя, как принц грубо раскидывает все юбки, добираясь до голого тела.

«Как некстати его мамаша сперла мои трусы!» — мелькнуло в ее мозгу.

Он навалился тяжелой тушей, душа.

Эвита вскрикивала, задыхаясь.

А принц словно обезумел.

«Пожалеть?» — это ласковое, кроткое слово так не вязалось с тем, что он делал сейчас, своими беспощадными руками.

Треснула ткань платья. Обнаженных ног Эвиты коснулся прохладный воздух, и девушка забилась под тяжелым телом мужчины, чувствуя, как он рывками стаскивает с ее ног чулки.

— Что вы вытворяете!

— Обездвиживаю противника, — просопел он, пребольно ухватив ее ногу за лодыжку и мастерски, в один миг, затягивая на ней петлю из чулка. — Это первое умение, которое нужно воину. Но и в мирной жизни оно очень полезно, если применить немного фантазии.

Эвита, которая была настроена сопротивляться долго, до конца, до последней капли своих сил, и глазом не успела моргнуть, как принц ее собственными чулками обвязал ее ноги и задрал их, подтянув к спинке кровати и широко разведя в стороны.

тяжко дыша, Эвита обнаружила себя в очень унизительной и стыдной позе.

Она лежала на спине, с разведенными до боли ногами, голым задом кверху, с открытым лоном.

— Отпустите меня немедленно! — заверещала она, стараясь подрыгать ногами.

Но вышло только хуже.

От каждого ее движения ее зад задирался выше, и раскрытые прелести так и мелькали перед самым лицом принца, который сидел на коленях перед нею, переводя дух после короткой, но жесткой борьбы.

Увидев, как она бьется, он расхохотался, скаля крепкие белые зубы, и неспешно отстегнул плащ.

— Полна сил, — отметил он, глядя, как Эвита, покрасневшая от прилившей к лицу крови, крутится в неудобном положении. — Овладевать подвижной женщиной куда интереснее, чем вялой и еле дышащей.

— Мерзавец.

Принц осторожно положил ладони на ее дрыгающийся голый зад, чуть растянул ягодицы, открывая для себя соблазнительный вид на дырочки ее тела.

— Идеальная! — прошептал он, поглаживая ее дергающиеся бедра, розовое лоно.

Паршивец даже не снял перчаток. Грубая жёсткая кожа чуть царапала нежные бедра девушки. Эвита ощущала каждое прикосновение так остро, будто он водил по обнаженным нервам, и вскрикивала.

Но самое страшное — и это унизительное положение, и неторопливость принца, и то, как он рассматривает ее тело, и его властные, хозяйские касания — все это странным образом возбуждало девушку.

Пальцы скользнули между ног Эвиты, она попыталась сжать колени, отчего ее лишь подтянуло выше, к его склоненному лицу, и он снова тихо и угрожающе рассмеялся.

— Да, детка, так, — прошептал он, стаскивая с руки перчатку и швыряя на пол. —Мне нравится, какая ты живенькая.

ЕГО горячие ладони легли на ее мягкие колышущиеся ягодицы, снова растаскивая их, и принц, склонившись, жадно, по-волчьи, лизнул раскрытое перед ним тело.

От самого подрагивающего, сжимающегося ануса, до лона, ставшего отчего-то подозрительно влажным.

— Какая розовая, — пророкотал принц, отстранившись от тела постанывающей девушки и неторопливо поглаживая большим пальцем чувствительную дырочку ее лона, растирая выступившую прозрачную смазку по чуть припухшим губам. —Какая нежная.

— Ненавижу! — яростно выдохнула Эвита, суча ногами, и принц, усмехнувшись, шлепнул ее по заду, оставив на белой коже алый отпечаток своей ладони.

— Еще одно неуважительное слово, — произнес он, — и я заткну вам рот и руки выверну.

— Мерзавец!

— М..м, а вы затейница! Предпочитаете пожестче? Наверняка да, иначе зачем нарываться после ясного предупреждения. Ну, желание дамы — закон.

Не успела она и пискнуть, как он запустил ей руку на грудь, с треском рванул серую ткань платья, освобождая груди. Шлепнул по ним, заставив соблазнительно колыхаться и снова вырвав крик из ее напряженного горла.

Эвита вскрикнула, и принц тотчас же перехватил и связал ее руки, которыми она попыталась прикрыть наготу. И тоже подтянул их к спинке кровати.

— Рот оставлю свободным, — шепнул он озорно, глядя в ее полные стыда глаза. —Мне нравится, когда ты отпускаешь в мой адрес грязные словечки.

— Грязное похотливое животное!

— О да, детка. Еще. Это так меня заводит!

Он снова склонился над ее раскрытым лоном и припал губами к напряженному бугорку клитора, отчего по ее телу пронеслась горячая волна адреналинового возбуждения, и девушка шумно ахнула.

— Ты выглядишь непередаваемо невинно, — сообщил принц, поглаживая дрожащие бедра девушки. — И чертовски соблазнительно. Тобой хочется любоваться и любоваться.

Интересно, какова ты на вкус.

— Не смейте меня трогать — выкрикнул Эвита. И получила чувствительный укус за нежную внутреннюю поверхность бедра.

— Подлец! — заверещала она, извиваясь от боли, чувствуя, что он не разжимает зубов, не отпускает прикушенной кожи.

Боль возбуждающим холодком прокатилась по ее телу. по напряженным нервам, Эвита замерла, боясь двинуться, чтобы крепкие зубы принца не надорвали ее кожи — и почти тотчас взбрыкнула снова, чувствуя, как его палец поглаживает ее сжавшееся лоно.

— Не надо! Не надо!

Посмеиваясь, принц снова припал к ее клитору губами и принялся ласкать и гладить его языком, так умело, так соблазнительно и долго, что девушка не вынесла.

Ее разведенные в стороны ноги дрогнули, она шумно ахнула и завозилась, пытаясь отстраниться. Но стоило ей опустить немного зад, как этот тотчас отдалось болью в растянутых ногах. Единственное движение, что ей было доступно — вверх и вперед, отчего она только сильнее прижалась совершенно мокрым лоном к ласкающему ее языку. и заверещала, не скрывая уже своего возбуждения.

— достаточно, достаточно!

— Достаточно? Да мы только начали!

Он покрыл жадными поцелуями ее дрожащие бедра, оставляя мягкие влажные следы на коже, прихватывая горячим ртом податливую плоть. Несколько раз с жаром поцеловал меж разведенных ног лаская языком покрасневшие от возбуждения половые губы девушки.

Упиваясь пряным запахом ее возбуждения, ослепленный и опьяненный желанием, обнял округлые ягодицы девушки и несколько раз томно, долго, крепко лизнул ее ‚лоно, лажные губы, до тех пор, пока они сами не раскрылись перед ним, как бутон цветка.