Гвардеец

Между тем на арену выскочили секунданты, обработали рану стерилизующей пеной и унесли проигравшего за кулисы. Победитель, разумеется, ушел сам, вопя и потрясая оружием.

– А сейчас, дамы и господа, – рявкнул Модест Силантьевич, – финишная схватка.

Толпа заревела, завыла и заулюлюкала. Со всех сторон на арену были устремлены горящие глаза.

– Разумеется, финишность ее зависит только от вас. В бою участвуют гладиаторы Тарзан и Бешеный Медведь. Делайте ваши ставки, дамы и господа.

Вдоль рядов побежали букмекеры, быстро принимая деньги и раздавая квитки.

Открылись две двери, расположенные у концов загородки, и на арену вышли поединщики. Оба представляли собой настоящую гору мышц. На обоих были надеты набедренные повязки. На поясе у каждого висели ножны с кинжалами.

– Что значит «финишная схватка»? – спросил Осетр дрыноносца. – Заключительная, что ли? А как же мы все?

– Сейчас увидишь, – ухмыльнулся тот. – В первый раз, что ли?

– В первый, – сказал Осетр. И мысленно добавил: «В первый и в последний!»

– А кто противник у тебя?

– Небежинский.

– Небеж? – Гладиатор присвистнул. – Смотри в оба, паренек. Этот и на подлянку горазд.

Между тем поединщики на арене начали схватку. Выхватили кинжалы и начали все тот же танец, что и предыдущие бойцы. Вправо, влево, взад, вперед… Для своих внушительных фигур они двигались весьма стремительно.

Осетр подивился этому.

– На колесах рубятся ребята.

– На каких колесах?

– Пилюли специальные перед схваткой приняли, – пояснил дрыноносец. – Допинг. На этих парней деньги очень большие поставлены. Да и сами немало получат.

Что это за финишная схватка, в конце концов, выяснилось. Бойцы кружили по арене минут пять, подстерегая каждое движение друг друга. Нанести решающий удар не удавалось ни тому ни другому. Зрители начали свистеть – сначала тихо, потом все громче и громче. Наконец свист стал оглушительным. Теперь и Яна, зараженная эмоциями окружающих, с горящими глазами следила за поединком.

Такой она показалась Осетру еще прелестнее. Он просто изнемогал от желания подойти, обнять, прижать к груди…

Свист толпы подхлестнул соперников. Они бросились друг на друга, и через пару мгновений один из них лежал на полу и баюкал раненую руку.

– Что вы решаете, дамы и господа? – рявкнул импресарио.

Последовал новый взрыв эмоций. К арене потянулись руки с опущенным вниз большим пальцем. Яна закрыла лицо ладонями. Няня Аня свистела, засунув в рот два пальца.

Победитель схватки оглядел зрительские ряды, подобрал с пола вражеский кинжал, зашел со спины противника и с размаху воткнул лезвие в основание шеи.

Проигравший завалился на бок, тело его сотрясла судорога, и в воцарившейся тишине стало слышно, как забулькала хлынувшая горлом кровь. Еще несколько мгновений тело гладиатора пыталось зацепить судорогами ускользавшую жизнь, а потом он обмяк.

На трибунах кого-то громко вырвало. И стало ясно, для чего зрители держали в руках маленькие непрозрачные пластиковые мешочки.

«Ах они сукины дети! – понял вдруг Осетр. – Вот за эту возможность подарить кому-то жизнь или отнять ее они и приходят сюда. Именно за это они и платят деньги».

Секунданты выскочили на арену, схватили труп за ноги и за руки и потащили прочь. Голова погибшего моталась из стороны в стороны, кровь текла струйкой, тут же впитываясь в пол. Зрители продолжали молчать – над залом повисла аура сладостного ужаса.

За кулисами уже стояла антигравитационная тележка с прозрачным колпаком – Осетр даже заметить не успел, когда она тут появилась. Тело проигравшего положили на тележку, накрыли колпаком, один из секундантов понажимал сенсоры на пульте тележки, и она, сопровождаемая парой других секундантов, неспешно полетела прочь.

– Что с ним будет? – спросил Осетр.

– А ничего особенного, – сказал дрыноносец. – Под колпак закачали консервирующий газ. Сейчас доставят в лазарет, в реанимацию. У Силантьича с ними договор. Через пару недель Бешеный Медведь, если и не будет готов к новым схваткам, то тренироваться точно начнет. Придется, правда, псевдоним поменять. Настоящих смертей в гладиаторских поединках почти не бывает, это уж совсем должно произойти что-то из ряда вон выходящее. Но погибший на глазах зрителей должен оставаться погибшим хотя бы для них. Потому и меняются псевдонимы.

Потом состоялось еще несколько схваток. В одной из них обладатель дрына сломал обе руки парню, вооруженному нагинатой [7] .

А потом пришла, наконец, очередь Осетра, и импресарио провозгласил:

– А сейчас, дамы и господа, вы увидите в деле новичка. Противостоит ему известный вам всем и неподражаемый Небесный Мститель, выигравший двадцать восемь схваток подряд, в том числе четыре финишных. Если же победу одержит новичок, он, согласно правилам, сможет присвоить себе гладиаторский псевдоним.

7

Нагината – японская алебарда с длинным расходящимся и сходящимся к острию лезвием.

Когда Осетр вышел на арену, зал встретил его насторожено, лишь одинокий заячий вскрик раздался в тишине, и он прекрасно понял, кто это так закричал. Он не стал смотреть в сторону Яны, поскольку опасался, что, увидев ее перепуганные глаза, лишится всего того мужества, что смог накопить в себе, наблюдая за другими парами.

Небесного Мстителя толпа встретила восторженным ревом. Судя по всему, у Небежинского болельщиков здесь хватало. А тот просто купался в восторженных взглядах.

– Схватка идет до первой крови, – объявил Модест Силантьевич.

Эта новость вызвала бурю негодования. Судя по всему, зрители жаждали не первой крови, а последней, после которой должен последовать предсмертный вздох.

Они просто ненавидели новичка, который должен был потерпеть поражение, получив всего-навсего небольшую царапину.

– Ты проиграл, «росомаха», – сказал негромко Небежинский. – Это будет моя двадцать девятая победа.

«Двадцать девятая, – подумал Осетр. – Простое число».

Как будто этот факт имел хоть какое-то значение для предстоящего поединка!

Небежинский также вооружился самурайским комплектом дайшо, и за это зрители любили его еще больше. Какое великодушие – использовать тот же самый клинок, что и неопытный соперник, который мог выбрать только то оружие, которое хорошо знал, и никак не иначе. А вот попробовал бы он выйти против ятагана и эспадона. Да он, наверное, и слов-то таких не слышал, придурок несчастный!.. Скоро узнает во что ввязался! Куда конь с копытом, туда и рак с клешней! Дай ему, Мститель, пусти ему кровушку вонючую!