Гвардейский крейсер «Красный Кавказ».
Шрифт:
«Мы затратили на это (игру на карте.-И, Ц.) около двух часов,- вспоминает А. М. Гущин,- С, Г. Горшков тщательно отработал с нами все маневры от съемки с бочки до возвращения в базу и отпустил, лишь убедившись, что задание усвоено до мельчайших подробностей» [391].
Ночью корабли вышли в море. Первой снялась с бочки и дала ход «Червона Украина» флагманский корабль отряда. С флагмана передали сигнал: «„Красному Кавказу” и „Безупречному” следовать за мной». Благополучно миновав опасный участок фарватера, корабли взяли курс в район минной постановки. По сигналу флагмана на подходе к точке начала постановки корабли перестроились в строй фронта. Рядом с «Червоной Украиной» шел «Красный Кавказ», а еще мористее – эсминец «Безупречный», устанавливавший минные защитники [392] Противник не оказывал противодействия минной постановке, Личный состав, уже получив ший необходимый опыт в предыдущий выход, действовал более четко и слаженно. Скрытно закончив постановку мин, корабли легли на обратный курс. Уже рассвело, когда отряд подходил к Севастополю. Не сбавляя хода, корабли сделали поворот и легли на открывшийся Инкерманский створ, строго
Когда буксир, поравнявшись с носом крейсера, пересек кромку фарватера, перед «Червоной Украиной» встал огромный столб воды, в воздух взлетели обломки плавкрана, затем донесся глухой звук мощного подводного взрыва. Н. Е. Басистый сам бросился к машинному телеграфу и перевел стрелки на «средний назад». Внезапная остановка могла привести к столкновению с «Красным Кавказом», но А. М. Гущин, заметив, что шары на флагмане поднялись на «Стоп», быстро оценил обстановку и тоже дал задний ход. Плавкран, накренившись на правый борт, быстро погружался в воду. Оставшиеся в живых после взрыва краснофлотцы плыли к буксиру. Но на нем заклинило руль, и он беспомощно описывал циркуляцию перед носом «Червоной Украины». Буксир наконец застопорил ход и стал подбирать краснофлотцев. Корабли задним ходом отходили от места взрыва. Вдруг флагман застопорил ход, и на фале его фок-мачты взвился флаг «Покой», означавший «поворачиваю вправо». Корабли продублировали сигнал и тоже начали поворот вправо, хотя маневр вызывал у командиров некоторое недоумение – приходилось снова пересекать опасное место. Но С. Г. Горшков, предположив, что взрыв одной мины обязательно привел бы к детонации других мин в этом месте, решил сделать поворот на обратный курс именно здесь. Закончив поворот, корабли в течение 10 мин шли обратным курсом, а затем, выйдя на чистую воду, легли в дрейф.
Было ясно, что взорвалась одна из магнитных мин, сброшенных фашистскими самолетами. Сработал прибор кратности, установленный на никому не известное число крат. Только счастливая случайность спасла от гибели «Червону Украину», Через несколько дней, 1 июля, на такой же магнитной мине подорвался эсминец «Быстрый».
С. Г. Горшков запросил оперативного дежурного штаба флота: «Открыт ли входной фарватер?» Ответ затянулся. Подоспевшие катера МО бомбили фарватер глубинными бомбами. Наконец получено «Добро» на вход в базу, и корабли, вытянувшись в кильватерную колонну, снова легли на Инкерманский створ.
В течение суток 25 июня крейсера «Красный Кавказ» и «Червона Украина» продолжали постановку оборонительных минных заграждений у главной базы совместно с эскадренными миноносцами 2-го дивизиона. Минный заградитель «Коминтерн» ежедневно выходил на постановку мин в течение 23-27 июня. Три выхода он сделал с эсминцами «Бойкий» и «Безупречный», а остальные самостоятельно. Привлечение к минным постановкам крейсеров, эскадренных миноносцев и минного заградителя «Коминтерн», способных принимать на борт 100-110 мин и обладавших высокой скоростью – до 29,5 уз (кроме «Коминтерна», имевшего скорость 12 уз), а также сравнительно сильным зенитным вооружением, позволили выставить мины в короткие сроки и без потерь в условиях уже начавшейся войны. Однако необходимость постановки оборонительных минных заграждений на подходах к военно-морским базам на Черноморском флоте представлялась весьма спорной. Бывший начштаба Черноморского флота И. Д. Елисеев в начале 70-х годов писал Н. Г. Кузнецову: «Когда выяснилось, что нашим врагом на Черном море будут румыны и немцы, следовало воздержаться от постановки мин, поскольку большой угрозы с моря не было, а постановка их принесла нам много горя. Основными потребителями моря были мы сами» [393] Н. Г. Кузнецов частично признавал это и не отрицал, что минные поля даже при точном знании своих фарватеров представляют некоторую опасность и создают неудобства для плавания своих боевых кораблей и транспортов. Но кто в то время мог взять на себя ответственность отменить постановку минных заграждений, заранее предусмотренных планом войны на Черноморском театре, не подвергая себя опасности быть обвиненным в измене. За все время войны на Черном море противник ни разу не предпринял попытки форсировать выставленные нами минные заграждения, и все военно-морские базы были захвачены немецко-фашистскими войсками с суши.
В последующие дни июня и в начале июля обстановка в Севастополе не менялась. Гитлеровская авиация продолжала ночные налеты, упорно стремясь заминировать выходы и гавань. Корабли эскадры были рассредоточены по бухте и в ночное время; чтобы не демаскировать себя, огня не открывали. Большие корабли фактически бездействовали и, находясь на якорных стоянках, постоянно подвергались угрозе атак фашистской авиации. В этих условиях командование флота приняло решение частично перебазировать корабли эскадры в Новороссийск.
В ночь на 5 июля крейсера «Червона Украина» под флагом комбрига капитана 1 ранга С. Г. Горшкова и «Красный Кавказ» в охранении эскадренных миноносцев «Смышленый», «Сообразительный» и «Способный» вышли в Новороссийск. Вечером следующего дня они ошвартовались у молов в Цемесской бухте. Но и здесь корабли не были в безопасности. Каждую ночь город и бухта подвергались налетам фашистской авиации. Обнаруживать приближавшиеся самолеты в Новороссийске было гораздо труднее – мешали горы, полукольцом охватывающие город. ПВО в Новороссийске была гораздо слабее, чем в Севастополе, поэтому корабли были
включены в общую систему обороны Новороссийской военно-морской базы. В Цемесскую бухту немецкие самолеты сбросили много магнитных мин, и при выходах корабли подвергались большой опасности. В период июля – августа крейсера «Червона Украина» и «Красный Кавказ» довольно часто выходили в море для охраны конвоев в юго-восточной части Черного моря и для выполнения задач боевой подготовки. Минный заградитель «Коминтерн» был включен в отряд кораблей северо-западного района Черного моря [394] и базировался в Одессе.В период с 22 июня по 22 августа крейсера «Красный Кавказ», «Красный Крым» и «Червона Украина» в боевых операциях, кроме постановки минных заграждений, не использовались. Это объяснялось отсутствием немецко-фашистского флота на Черном море, а также удаленностью боевых действий на суше от прибрежных районов.
6.2. На помощь защитникам Одессы
К началу августа 1941 г. Одесса осталась на левом фланге обороны наших войск. Предполагалось, удерживая Одессу, отвлечь с главного направления как можно больше гитлеровских войск и «привязать» их к городу, чтобы облегчить положение войск Южного фронта. Попытка румынских войск взять город штурмом с ходу не имела успеха. «Противник продолжает оказывать сопротивление нашим частям, наступающим на Одессу,- писал в своем дневнике начальник фашистского генштаба Ф. Гальдер 19 августа 1941 г.,-Одесса все еще продолжает вызывать беспокойство» [395].
20 августа штурм Одессы возобновился. К этому времени сухопутный фронт обороны Одессы уже представлял собой огромную подкову, опиравшуюся на побережье – на востоке в районе пос. Григорьевка и на юге – у Днестровского лимана. Береговые батареи и артиллерия кораблей поддерживали сухопутные войска с моря. Первые корабли артиллерийской поддержки прибыли в Одессу утром 22 августа. Это были крейсер «Красный Крым», эскадренные миноносцы «Фрунзе» и «Дзержинский».
«Красный Крым» на подходе к порту дал обычный семафор: «Благодарю, в буксирах не нуждаюсь». Командир крейсера капитан 2 ранга А. И. Зубков славился на Черноморском флоте тем, что ночью без огней мог войти в любую гавань и с ходу ошвартоваться у причала. Крейсеру сразу же была поставлена задача поддерживать артиллерийским огнем войска Восточного сектора. Командир артиллерийской боевой части капитан-лейтенант П. А. Задорожный приступил к подготовке стрельбы. В полдень крейсер и эскадренные миноносцы открыли огонь по пехоте противника, наступавшей в Восточном секторе. Понеся большие потери, румынские части на следующий день, 23 августа, уже не смогли возобновить атаки. В эти дни под Одессой побывал И. Антонеску и, чтобы не ударить лицом в грязь перед Гитлером, приказал штурмовать Одессу круглосуточно.
В течение 24-28 августа противник снова непрерывно штурмовал линию обороны города. Наши войска были потеснены во всех секторах обороны.
Ранним утром 29 августа на помощь защитникам Одессы из Севастополя под флагом заместителя наркома ВМФ Г. И. Левченко прибыл крейсер «Червона Украина». На борту крейсера также находились член Военного совета флота Н. М. Кулаков и командир бригады крейсеров С. Г. Горшков, Крейсер высадил на берег отряд моряков, вооруженных автоматами. Н. Е. Басистый направился в штаб выяснять обстановку. Крейсеру поставили задачу поддерживать 5-й кавалерийский полк. Корректировочный пост во главе с командиром дивизиона главного калибра старшим лейтенантом П. С. Рабиновичем был направлен на позиции полка. В 9 ч утра «Червона Украина» вышла на огневую позицию, расположенную на внешнем рейде. Сразу же крейсер атаковали три «юнкерса», но плотный заградительный огонь сорвал атаку фашистских самолетов, а Н. Е. Басистый, удачно маневрируя скоростью, избежал прямых попаданий бомб. Придя в точку стрельбы, корабль лег в дрейф и начал пристрелку на «стопе», затем в течение 15 мин восьмиорудийными залпами обстреливал позиции румынских войск в районе деревни Ильинка, между Куяльницким и Хаджибейским лиманами. Стрельба велась на дальности 125 кабельтовых, снаряды ложились точно. Во второй половине дня «Червона Украина» обстреливала район пос. Свердлово, расположенный восточнее Ильичевки. К вечеру «Червона Украина» возвратилась в порт и стала на прежнее место у холодильника.
На следующий день с утра «Червона Украина» получила задание обстрелять пехоту противника в районе между Старой и Новой Дофиновками. На двух боевых галсах, имея малый ход, крейсер выпустил по цели 80 фугасных снарядов. Управлял стрельбой, как всегда, командир артиллерийской боевой части капитан-лейтенант В. А. Федюшко. Получив сигнал с корпоста о поражении цели, «Червона Украина» стала на якорь на внешнем рейде.
После обеда крейсер вновь стрелял по району Старой Дофиновки, расположенному в глубине войск противника. Одновременно с «Червоной Украиной» стрельбу закончил и лидер «Ташкент». До захода солнца «Червона Украина» провела еще две стрельбы по району поселков Чеботаревка – Ильинка в Восточном секторе обороны, а также по колоннам румынских войск, двигавшихся по Приморскому шоссе в сторону фронта. Они были хорошо видны с фор-марсовой площадки крейсера. Командир бригады крейсеров С. Г. Горшков приказал обстрелять вражеские войска шрапнельными снарядами. Один за другим следовали восьмиорудийные залпы. Пехота врага оказалась прижатой к земле и понесла большие потери, еще не вступив в бой.
Утро 31 августа началось для «Червоной Украины» с обстрела резервов противника в пос. Свердлове. Румынская тяжелая батарея у Новой Дофиновки начала обстрел крейсера, мешая ему лежать на боевом курсе. Спустя два часа, когда «Червона Украина» получила новое задание на стрельбу, начался налет самолетов противника. Пять пикирующих бомбардировщиков Ю-88 атаковали крейсер с разных сторон. Налет, продолжавшийся 3-4 мин, окончился безрезультатно, В этот день «Червона Украина» провела еще четыре стрельбы, поддерживая погранполк, закрепившийся у высоты 47,4. И каждый раз, как только крейсер ложился на боевой курс, вражеская батарея из Новой Дофиновки открывала огонь по кораблю. Командир бригады С. Г. Горшков, державший свой флаг на «Червоной Украине», приказал подавить батарею артогнем корабля. Артиллерийская дуэль с батареей была назначена на 1 сентября.