Гвардия Феникса (сборник)

– Неприятности! – воскликнул его величество. – Неприятности! Неприятности – это пожар, наводнение или буря. Известие о том, что тысяча текл сожгли сотню зданий, – тоже неприятность! А если нам сообщат, что десять текл разгромили одно здание? Разве такую новость нельзя рассматривать как неприятность? Вооруженный мятеж, пьяная драка, вышедшая из-под контроля... Что произошло сейчас? Насколько серьезно? Что сделано, чтобы восстановить порядок?

Следует отметить, что его величество мог воспользоваться магическими свойствами Орба, чтобы связаться со своим капитаном Императорской гвардии и расспросить его лично. Тортаалик такой возможностью обладал, но отлично понимал, что если Кааврен находится в сложном положении, то такая связь может привести к непоправимым последствиям. Поэтому его величество с трудом удерживался от столь рискованного шага и продолжал нетерпеливо ходить по комнате.

Его настроение, несомненно, улучшилось, когда вместе со своими фрейлинами прибыла императрица, – теперь у Тортаалика появилась возможность направить требующую выхода энергию на то, чтобы успокоить Нойму. Ничто так не облегчает тревогу, как необходимость утешить кого-то другого; сердечные раны заживают быстрее, если помогаешь тому, чье сердце тоже ранено, – человеку всегда лучше в окружении себе подобных. Нет никаких сомнений в том, что стремление помогать другим людям заложено в человека с рождения.

Так что его величество присел рядом с ее величеством – император с императрицей, муж с женой, – и они, тихо разговаривая, стали вместе ждать новых известий. Орб вращался над ними, испуская светло-зеленое свечение, и придворные переговаривались: мол, их величества обрели гармонию. И даже поговаривали, что кризис может оказывать благотворное влияние, поскольку выделяет истинно важное и помогает тем, кто любит, преодолеть разногласия. Впрочем, никто не осмелился уточнить, какие именно проблемы возникли в отношениях между их величествами, ибо ничего такого попросту не существовало, если не считать недавней размолвки во время ужина.

Придворные занялись игрой в три медяка – все, кроме Джурабина, который захватил с собой набор фишек с'янг (вырезанных из слоновой кости и доску вишневого дерева; желобки были сделаны настоящим мастером) и вскоре погрузился в напряженную борьбу с леди Ингерой, любившей эту игру не меньше, чем сам Джурабин. Легкий стук плоских фишек перемежался с низким рокотом катящихся круглых.

Так продолжалось до тех пор, пока не раздался куда более громкий шум – грохочущий стук о дерево из соседней комнаты. Мы не ошибемся, если скажем, что все присутствующие – конечно, в разной степени – удивились. Его величество подскочил, ее величество вскрикнула, Джурабин сделал неудачный бросок, несколько игроков уронили карты, а гвардейцы потянулись за оружием. Затем всем пришлось обменяться смущенными взглядами, когда они сообразили, что это как раз тот самый звук, которого с таким нетерпением ждали, – кто-то стучит в дверь, сообщая о своем появлении в Нижнем Квартале.

Его величество встал и направился к двери, а Тэк, старший по званию из присутствующих гвардейцев, спросил:

– Кто?

– Ролландар э'Дриен, – последовал приглушенный ответ из-за двери, – вместе с лордом Каавреном.

Один из гвардейцев успел между тем выглянуть в смотровое отверстие, повернуться к Тэку и кивнуть.

– Сир, – начал Тэк, – пришли...

– Да, да. Немедленно впустите их.

– Слушаюсь, сир.

Засовы были отодвинуты, и дверь распахнулась, чтобы впустить сумрачного, покрытого пылью главнокомандующего вместе с Каавреном, который принес с собой не только грязь, но и запах Дна, не говоря уже о многочисленных прорехах в тунике и царапинах на теле, – сапоги ободраны и заляпаны, длинные волосы растрепались. Несколько прядей прилипло ко лбу там, где от небольшого ранения запеклась кровь. Если главнокомандующий, как мы уже заметили, выглядел мрачным, то Кааврен имел вид человека, сражавшегося за свою жизнь – и готового вновь вступить в бой, и горе тому, кто окажется на его пути.

Кааврен решительно отвел взгляд от собравшихся в комнате прекрасных фрейлин и опустился на одно колено перед императором, в то время как Ролландар с глубоким поклоном сказал:

– Мы готовы сделать доклад, сир.

– Хорошо, – ответил его величество, жестом разрешая Кааврену подняться. – Говорите скорее, поскольку, как вы прекрасно понимаете, мне многое хочется узнать. Я вижу, вы пришли прямо с улиц.

– Ваше величество, вы весьма проницательны, – заметил Кааврен.

Ролландар бросил на Кааврена быстрый взгляд, но его величество решил пропустить мимо ушей иронию тиасы.

Император уселся в кресло, а оба воина встали перед ним. Рядом с Тортааликом заняла место ее величество, также приготовившаяся внимательно выслушать доклад. На ее лице отражалось некоторое беспокойство. Сзади стоял Джурабин, еще дальше теснились придворные и фрейлины.

Когда все заняли свои места, его величество сразу же задал вопрос по существу:

– Каково положение в городе?

Кааврен взглянул на главнокомандующего, и тот ответил:

– В данный момент, сир, порядок восстановлен.

Его величество вздохнул с очевидным облегчением, а потом сказал:

– Я хочу выслушать подробности.

– Очень хорошо, сир, – ответил Ролландар и кивнул Кааврену. – Вам следует начать, – обратился он к капитану, – поскольку мне сообщили о беспорядках позднее, и если уж быть точным, то по вашему приказу.

– Отлично. Я расскажу его величеству о том, что произошло, – согласился Кааврен.

– Тогда прошу вас, сделайте это незамедлительно, – сказал император.

– Так я и поступлю.

– Жду.

– Ну, дело было так. В одиннадцать часов прошлой ночью на Дне подростки начали дразнить моих гвардейцев.

– Дразнить?

– Да, сир.

– Надеюсь, ваши гвардейцы никак на это не отреагировали. Мне бы не хотелось думать, будто дети могут вынудить ваших солдат нарушить дисциплину.

– Сначала, сир, они не отвечали.

– Сначала?

– Но потом эти юнцы начали на них нападать – воспользовавшись импровизированными снарядами.

– Ага, понятно. И гвардейцы бросились за ними в погоню?

– Вы совершенно правы, сир. Бросились в погоню – а попали в засаду.

– В засаду?

– Да, сир. Из трех гвардейцев один убит, а другой ранен.

– Хм-м-м.

– Я появился на месте схватки вместе с тремя другими гвардейцами и своими друзьями, – возможно, вы их помните в связи с Пепперфилдом.

– Да, – кивнул император, – помню. Так, значит, они тоже приняли участие в сражении?

– Сир, только благодаря их помощи мы – то есть мои гвардейцы и я – смогли заставить нападавших отступить.

– Вы говорите, что заставили их отступить?

– Да, сир. Мы убили несколько человек и ранили многих, остальные бежали.

– А сколько их было?

– О, заверяю ваше величество, число получилось довольно круглым. Может быть, дюжина. Но в любом случае не больше двух десятков.

– Значит, схватка получилась жаркой, капитан?

– О да, сир, – ответил Кааврен и коротко рассмеялся, вздернув подбородок. – Не прохладней, чем лето в Сантре, но и не жарче, чем в кузницах сариоли. – Его речь вызвала восхищенные возгласы фрейлин, а ее величество чуть вздрогнула.