Гвендолин и Лили. Наперекор судьбе

Настала пора всерьез задуматься о побеге. Только теперь я отчетливо поняла, насколько тяжелую задачу я перед собой поставила. Повсюду на страже стоят боевые маги. Но, даже если я и смогу сбежать и не попасться, то что мне делать дальше? Маги Гаена Воргата или другие элькхе без труда смогут обнаружить хрупкую фигурку, блуждающую по незнакомым Непримиримым Землям. Для того, чтобы пройти через них и выйти к границе с Даневией, мне нужен был четкий план. Его у меня не было. Все, что мне оставалось – выжидать.

В один из бесконечно длинных дней, наполненных болью, ненавистью и страхом, старая служанка вновь протирала лечебным отваром мою спину, пострадавшую от гнева Гаена Воргата. Ярость и злость за свои поражения в затяжной войне между домами Непримиримых Земель он выместил любимым и ставшим уже привычным способом.

Промокая влажной тканью рубцы, старуха прошептала мне на ухо:

– Лорд Воргат отправился на Земли Лишенных. Его не будет пару-тройку дней.

– Зачем? – одними губами спросила я, вполоборота повернувшись к рабыне.

– Хочет уговорить приехать одного из Немых. Тот нужен для войны.

И все. Больше ни слова. Но мой мозг лихорадочно работал, переваривая информацию. Воргата не будет несколько суток, значит, я освобождена от его гнета – и возможно, это мой единственный реальный шанс сбежать. Он наверняка забрал часть магов с собой, а значит, преследователей у меня будет меньше. И тут же появились сомнения: что, если Воргат предвидел такие мысли с моей стороны, и приказал боевым магам следить за мной еще пристальнее? Тогда мой побег обречен на провал.

Старая рабыня оставила меня, а сомнения раздирали меня на части. С одной стороны – больше всего на свете я хотела свободы. Я хотела бежать. С другой – если меня поймают, значит, все мои страдания были напрасны.

Внезапная мысль, пришедшая в голову, показалась сначала сумасшествием. Потом - неплохой идеей, которую я принялась обдумывать со всей тщательностью. К тому моменту, как зажили оставленные Гаеном Воргатом рубцы, в моей голове полностью созрел план побега.

Придя на кухню и столкнувшись со старой рабыней, я улучила момент и быстро сообщила, что намерена бежать. Судя по ее реакции, служанка не ожидала, что я все же решусь на это. По слову, по фразе я рассказала ей свой план. Не сразу, но рабыня меня поняла и ответила, что готова помочь.

К тому времени, как приехал Гаен Воргат, я была уже готова к побегу.

Глава пятнадцатая. Гвендолин

Целый сонм мыслей – о побеге, о новой, наверняка нелегкой жизни Лили за стенами родного дома – проносился в моей голове день за днем в безумной карусели, остановить которую было выше моих сил. Перед глазами мелькали чужие лица: любимых близких, ставших такими далекими – мамы, из-за болезни рано ушедшей от нас, отца, сестры; и тех, от кого сердце сочилось черным ядом – горгульи Айлин, которая пряталась под намертво приклеившейся маской ослепительно красивой графини, лорда Рэйста и Ареса Светорожденного… Но было и еще одно лицо, еще один человек, мысли о котором не давали мне уснуть ночами. И сердце разрывалось на части, не зная – ненавидеть или восхищаться, грезить, тосковать…

Мне не хватало наших разговоров, и эта фраза «давайте сегодня не будем нами», произнесенная бархатистым голосом, звонким эхом звучала в моей голове, когда на дворец опускался плотный покров тишины.

Я пыталась воспринимать Лоуренса Галлахара не как врага, а как возможного союзника – ведь он, даже зная, кто я такая, сам же первый заговорил со мной. И говорил со мной на равных, отдавая себе отчет в том, что я – привязанная к графу Искра, а он – брат правителя Даневии. Я вспоминала его галантный жест, когда он укутал мои плечи своим плащом, вспоминала, как он коснулся моих губ, призывая молчать, и как смущен был своим порывом. И горечь, звучавшую в его голосе, когда он говорил о своем детстве, не могла забыть.

Но все хорошее, что было в нем, что – если позволено сказать – происходило между нами, перечеркивала одна простая истина. Он был братом Ареса. Братом того, кто убил моего отца. И я рада бы навсегда перестать думать о Лоуренсе, но почему-то не получалось. Его образ был настойчив и настырен, и как избавиться от него, я не знала.

Утро нового дня принесло новую беду, свалившуюся на меня, как снег на голову. Сначала все было как обычно: бесцельное (со стороны) блуждание по дворцу, в течение которого я внимательно наблюдала за происходящим. Вслушивалась в разговоры слуг, впивалась взглядом в стены, силясь обнаружить в них присутствие горгульи Айлин. На третий этаж, отведенный графу, графине и их отпрыскам, меня не пустили. Элькхе, сторожившие лестничный пролет, наградили меня красноречивым взглядом, отчего волоски на шее встали дыбом. В первый момент было даже страшно поворачиваться к стражам спиной – казалось, они, не моргнув глазом, вонзят в нее нож. Что и говори, а солдаты Ареса и его правой руки были вымуштрованы на славу.

Затем, уже ближе к ночи, Рэйст пожелал меня увидеть… И способ сообщить мне об этом он выбрал нетривиальный – не послал слуг с требованием явиться к нему, а применил магию сплетения Хозяина и его Искры. Ощущение было необычным и странным – будто кто-то невидимый, схватив меня за руку, упрямо тянул назад. Пусть я прежде и не испытывала ничего подобного, в то же мгновение догадалась, что все это значит. И – толи из природного упрямства, толи из желания увидеть, что произойдет, если я не подчинюсь, – осталась стоять на месте.

Сначала правую руку охватила странная ломота, которая быстро распространилась по всему телу. Я чувствовала, как сотни ледяных иголок вонзаются в мою кожу, причиняя ощутимую боль. Ойкала и шипела, но с упорством буйвола продолжала сопротивляться зову сплетения. И тогда-то боль обрушилась на меня с полной силой, казалось, выворачивая наизнанку, ломая и выкручивая кости. Если я не хотела погибнуть, нужно было сдаваться. Что я, скрепя сердце, и сделала – просто двинулась вперед, в подсказанном мне на уровне интуиции направлении и чувствуя, как хватка «привязки» слабеет с каждым шагом и уходит боль.

Следуя уже знакомому маршруту, я спустилась в подземелье, к обожаемым лордом Рэйстом мертвецам – его холодным и неразумным детям.

– Почему так долго? – последовал недовольный вопрос.

Иного я и не ожидала. Не желая оправдываться – да и что я могла сказать, если мое неподчинение, пусть и кратковременное, было очевидно? – я пожала плечами. Граф стремительно преодолел разделяющее нас пространство. Шаг его был широким и тяжелым, как у бравого генерала. Впрочем, таковым он и был, с той лишь разницей, что его армией была армия мертвых.

Оказавшись на расстоянии ладони от меня, пальцами взял меня за подбородок. Повернул к себе, заставляя заглянуть в его глаза – красивые, но… нет, не пустые. Холодные, мертвые – словно ремесло графа наложило на его облик вечную печать.

– Ты слишком дерзкая и самоуверенная, но знаешь… Мне это даже нравится. – Рэйст осклабился, жадным взглядом скользя по моему лицу. – Айлин… как собачонка, всюду следует за мной, преданно заглядывая в глаза, просит любви, предлагает мне свое тело, будто позабыв, что мы находимся не во дворце, а на невольничьем рынке. Ты не такая… совсем не такая. Сторонишься, но я не вижу страха в твоих глазах.