Гяур

Отваги дедовской огни!

Да, ты и себе их разожжёшь,

И деспотов охватит дрожь,

Восстань! И жизнь отдай в бою,

Надежду завещай свою

Потомкам, пусть на смерть идут,

Иначе - от стыда умрут!

Был за свободу поднят меч,

И тот, кому в сраженье лечь

Пришлось, кто кровью истекал -

Борьбу потомкам завещал,

И как бы не была трудна,

Победой кончится она!

О, Греция! Свидетель в том

Один твой день! И этим днем

Бессмертье заслужила ты!

А все цари, что с высоты

Во мрак забвения судьбой

Низвергнуты? Лишь прах седой

Потомкам вечность сохранит

Во мгле безвестных пирамид.

Всеобщим роком пощажен

Лишь твой герой: воздвигнул он

Столп вечной славы над собой,

Столп выше гор земли родной:

В бессмертных песнях старины

Для нас живут твои сыны!

Как проследитъ за шагом

Твоё паденье? Ведь не враг

Тебя сломил, а ты сама,

Под ставив шею для ярма

Унизила свой дух навек.

Так раболепный человек

Рад цепи на себе замкнуть,

Тирану открывая путь.

А те, кто ходит в эти дни

Рабами по земле своей,

Что смогут рассказать они

О славе легендарных дней?

Нет больше среди них людей,

Достойных родины своей!

Где души пламенные их,

Что звали из долин твоих

На подвиги бойцов?

От колыбелей до могил

Они без чести и без сил

Ползут, рабы рабов.

Любой порок и грех людской

Владеют низменной душой,

Нет больше доблести в сердцах,

Нет человечности в глазах,

Одним прославился в наш век

Торгаш коварный, - хитрый грек:

Лишь древней ловкостью своей

Известен он среди людей,

И к голосу свободы глух

Его забитый, рабский дух.

Ярмо ему не враг, а друг

О нём жалеть не стану я.

Вот повесть мрачная моя,

И первый, кто её слыхал,

Не зря, поверьте мне, рыдал.

Вдали темнеет синь морская.

И тень, с прибрежных скал сползая.

Растет, пугает рыбака.

И кажется издалека

Что лодку там укрыл пират.

Рыбак поворотил назад,

И хоть уловом отягчен,

Н весла налегает он,

Пока далекий Порт Леон

Огней слепящие лучи

В восточной расплеснёт ночи.

Чей чёрный конь летит как гром,

И эхо гулкое кругом

То стуком кованых копыт

В ущелье диких скал кружит,

То звонкою уздой звенит?

Весь в пене конь, он словно вал

Прибоя у прибрежных скал.

Смолкает и морской прибой,

Но всадник позабыл покой:

Ничтожны бури всех морей

Пред бурею в груди твоей,

Гяур, безвестный назарей!

Но вижу я в чертах твоих

След потрясений роковых,

Ты юн, но бледный, мрачный лик

Страстями опален, и дик

Озлобленно горящий взор.

Вот он скользнул как метеор,

Я понял: ненависть и страх

Внушит османам этот враг.

Всё ближе он, его полет

Мой изумленный взгляд влечет.

Как демон в полуночный час

Промчался он и скрылся с глаз,

Оставив до скончанья дней

Тревожный след в душе моей,

И топот черного коня

В ушах остался у меня.

Он тронул скакуна уздой

И разом скрылся за скалой,

Нависшей над морской волной,

Ему, должно быть ,страшен тот,

Кто увидал его полет!

В беззвездном небе мрак и мгла,

Но слишком ночь ему светла!

Промчавшись, бросил он назад

Как будто бы прощальный взгляд:

На миг он скакуна сдержал,

На миг на стременах привстал,

На миг... Но что в ночной дали

За рощей молодых олив

Он видит? Месяц над холмом,

Дрожит в мечетях слабый свет

И эхо разбудил мушкет,

Как будто отдаленный гром.

То знак усердья мусульман,

В ту ночь окончен Рамазан,

В ту ночь - Байрама первый час,

В ту ночь... Но кто же ты, что с глаз