Х 2

— Что это за место, Черный?

— Неправильный вопрос, друг мой. Скорее, когда это место? Но это твой разум, так что ты мне и скажи.

Слева раздался шум. Одновременно знакомый и нет. Вой Ночных я узнаю из тысячи звуков. Но мне еще не доводилось слышать столько одинаковых криков разом. Они сливались в какофонию звуков, напоминающих завывания сотен сирен.

— Иные! — раздался крик справа. — Готовьтесь.

Я обернулся на голос и только сейчас заметил людей, что до этого прятались за остовами погибших автомобилей. Я разглядел силуэт какого-то чудовища за их спинами. И чем дольше я всматривался, тем больше деталей прорисовывалось на безликом чудовище.

Откуда-то в голове всплыло слово «танк», а разум быстро дорисовал остальное. Чем дольше я всматривался в мутные образы вокруг, тем больше деталей появлялось в окружении, хотя я все равно не мог избавиться от чувства нереальности происходящего.

Я слышал вой, но он был неестественным. Чуял запах Иных, но он казался до тошноты отвратительным. Нет, от этих тварей действительно несло за километр, но не так сильно. И даже стая не могла так громко визжать до рези в ушах.

Я всматривался в брошенные автомобили, в разорванное полотно асфальта и стены домов, покрывшиеся сетками трещин. Все выглядело странно. Как будто кто-то, создавая это место, озаботился лишь прорисовкой крупных объектов, напрочь забыв о деталях.

Где мелкое стекло разбитых окон? Где пожелтевшие пучки травы, пробившиеся сквозь асфальт? Где мелкая крошка, осыпавшаяся от стен, где виднелись проломы?

Стоило задаться вопросами, как все это в момент появилось. Стекло хрустнуло под подошвами моих ботинок, запахи стали менее резкими, а слитный вой сменился отдельными звуками.

— Так ты это запомнил, восьмерка, — произнес Черный. — Вернее, таким ты это забыл. У страха глаза велики, так ведь говорится? Тебе казалось, что вой чудищ именно такой громкий. А запах резкий, заполняющий все вокруг. А детали, они обычно стираются из воспоминаний.

— Так это моя память?

— Вернее его, — указал Черный когтистой лапой куда-то в сторону.

Я проследил за направлением и увидел одного из солдат. Он выглядел громадным накачанным амбалом с суровым лицом, одетый в допотопную военную форму. Я усмехнулся от этой картины. Мне тогда было лет восемнадцать, но судя по всему, самомнения мне уже тогда было не занимать.

На самом деле я был обычным среднестатистическим парнем, а не каким-нибудь суперсолдатом. Но молодость рисует другую картинку у нас в головах. И опять же, стоило мне это осознать, как перекачанный юноша сильно уменьшился в габаритах до приемлемого размера.

Странное чувство. Я вижу эту картину и начинаю вспоминать многие вещи, что успел забыть. Например то, что я был добровольцем в войне против Иных. А еще у меня тогда были друзья, но они не выжили. И еще я вспомнил, почему именно это место и время решил показать мне Черный.

Битва ознаменовалась выстрелом танкового орудия, что сильно оглушило юного меня. Но Джаггернаута, несущегося по улице, сминающего и разбрасывающего остовы брошенных машин, иначе было не остановить.

Затем уже и мы начали стрелять. Большинство тварей казались однообразными скользкими чудовищами с огромной пастью, усеянной клыками.

Такими я их запомнил. Тогда они все были для меня на одну морду. Огромные, противные и страшные, как ожившие кошмары из детских снов. Они неслись на нас, а мы стреляли. Они рвали нас на куски, а мы стреляли. Мы отступали и снова стреляли.

Я не помню, почему случился этот бой. То ли мы пытались куда-то прорваться, то ли наоборот, что-то защищали. А может это была случайная стычка в черте очередного покинутого города, куда мы выбрались на вылазку за припасами.

Война была голодной, это я помнил очень хорошо. И солдаты сами жаждали битвы с тварями, потому что победитель в любом случае ляжет спать сытым, сожрав побежденного. Отличие только в том, будет ли побежденный зажарен на вертеле или сожран живьем.

Но этот бой стал исключением. Он не был для меня первым, но страх перед инородными созданиями еще оставался в душе. Я почувствовал ноющую боль в ноге, когда очередное чудовище добралось до молодого паренька с моим лицом.

Потом еще одно и еще. Затем выстрелы сослуживцев и меня куда-то тащат. Воспоминание поплыло, исчезли очертания домов и улиц. А вот луна наоборот стала ярче и больше. Я был лишь наблюдателем в этой картине.

Вскоре остался лишь мутный туман, наполненный звуками боя и боли. Да крики солдат вперемешку с голодным рычанием Иных. Танк давно заглох и перестал огрызаться выстрелами. Одного орудия не хватило, чтобы убить Джаггернаута.

Я вдруг вспомнил, что боялся не Иных в целом, а именно этого черно-багрового монстра. На тот момент людям еще ни разу не удалось уничтожить его. Поэтому в головах солдат была одна устойчивая истина, вбитая опытными инструкторами в подкорку мозга.

Джаггернаут равно смерть. Без вариантов. На тот момент это было аксиомой войны. Но в любом правиле иногда встречаются исключения.

В нашем случае исключение звучало примерно так. Джаггернаут охотится не для пропитания, а ради разрушения. Ему нравится убивать и уничтожать, просто потому что он может. А значит, если половина взвода проживет достаточно долго, то у другой половины появится шанс уйти достаточно далеко.

И я вспомнил, почему в тот раз оказался на той половине, что выжила, хотя должен был быть среди мертвых.

— Ты выбрал себе хренового друга, Черный.

— Может быть, — кивнул тот. — Только вот ты выбрал себе замечательного.

— Не боишься, что тебя постигнет та же участь?

— Я же Черный! Великий герой и спаситель. Мне так просто сердце не вырвешь.

Среди мглы, растворившей воспоминания об окружающем пространстве, я отчетливо видел солдата, что тащил на себе раненное тело юноши с моим лицом.

Раньше я не мог вспомнить этого человека, потому что хирурги над ним здорово поработали, но сейчас, глядя на него, я прекрасно видел знакомые черты лица. И даже вспомнил имя, которое забыл.

Его звали Роберт Хофф. Он был моим товарищем, вытащившим на себе из той битвы. Затем Роберт, как и я, стал Химерой, примерив костюм Черного Дьявола. А потом, много лет спустя, наши пути разошлись.

А еще совсем недавно я вырвал ему сердце.

Глава 12. Черный все расставит по местам

Чем дальше Роберт уносил мое тело, тем больше мир вокруг размывался, покрываясь туманом. Его звали не Роберт, это придуманное имя. Но я не смог вспомнить настоящее. Я даже не мог вспомнить никаких деталей его биографии.

Просто смутное чувство в глубине души, что этот человек был мне близок и дорог. Не более.

— Зачем ты мне это показываешь, Черный? — спросил я, следуя за шагающим Робертом.

— Что бы ты начал задавать себе правильные вопросы. И раскрутил маховик во все стороны, пока не доберешься до ответов. А где ответы, там и решение.