H.I.V.E. Гранит 2

Перед тем, как сделать первый шаг на черноту, он тщательно укутал в плащ-палатку оружие и боеприпасы. Мельчайшая чёрная пыль способна оставить на металле крошечные язвы, каверны. И это без учёта вреда особого излучения, которое превращает всё в угольный прах – живое и не живое. Даже гранитные камни со временем чернеют и рассыпаются.

Шагнув на черноту, что захрустела под его подошвами, Гранит сморщился от лёгкого головокружения и внезапно появившегося сосущего чувства в груди и животе. Будь он зелёным новичком, то сейчас свалился бы с ног и искал, где верх и низ. Было уже с ним такое в первый месяц после попадания в Улей. Ощущения он тогда испытал непередаваемые.

Первый час он прошёл ровным быстрым шагом, стараясь держать ориентиры в поле зрения, чтобы не заблудиться. Компас здесь работает плохо, способен с лёгкостью поменять местами север и юг. И потому у трейсера оставался единственный, ещё дедовский способ, как не сбиться с направления. Берутся три точки на одной прямой, одна из них, первая, это то место, где стоит путешественник. Движение идёт точно по этой прямой. И в момент, когда вторая, центральная точка становится первой, выбирается новый ориентир на всё той же прямой. И так шаг за шагом можно идти ровно даже без компаса. Ориентирами может быть всё, что угодно: дерево, куст, большая кочка, яркий цветок и так далее. В черноте с цветами (имеются в виду краски) было плохо, вообще никак. Зато хватало деревьев и кустарников, которые ещё не рассыпались и могли заменить компас при должном умении.

Второй час дался Граниту тяжелее, но терпимо. Третий он шёл куда медленнее, чем до этого, стиснув зубы и борясь с усилившимися неприятными ощущениями в организме. Сейчас к головокружению добавилась боль в висках и тошнота, иногда подгибалась то левая, то правая нога на ровном месте. Ситуацию усугубляло то, что нельзя было войти в особый транс, в котором становилось легче переносить путь по черноте. А всё потому, что в таком полу-сумрачном состоянии сознание забывало про ориентиры на местности.

Вот закончился четвёртый час.

Граниту уже было плевать на ориентиры. Просто брёл, волоча ноги и поднимая облако чёрной пыли, от которой страшно зудела кожа, слезились глаза, было тяжело дышать. Казалось, в лёгких уже нет места для воздуха, всё заполнено частицами черноты.

– После такой дороги… любой врач… поставит диагнозом… пневмо… кониоз, - пробормотал трейсер. – Задол… бало, когда, блин, зе…лень?

Говорить было тяжело, но в такие моменты неприятные симптомы становилось легче переносить.

Пять часов.

Если «командирские» не врали и не испортились на черноте, то Гранит уже брёл по ней пять часов. Шёл, стиснув зубы, иногда рыча по-звериному. Зрение стало туннельным и чёрно-белым. Иногда ему казалось, что он стоит на месте. В такие моменты на несколько минут к трейсеру возвращалась часть сил от страха. Ему совсем не хотелось превратиться на мёртвом кластере в очередную кочку, которую через пару недель ветер разнесёт по огромной площади, смешав с останками растений.

– Чёрт меня дёрнул пойти в этот кластер, - прохрипел он в очередной раз и вдруг понял, что смог произнести фразу целиком, без разрывов. – Дошёл?!

Да, это случилось, он дошёл.

Он стоял по пояс в густой зелёной траве среди летающих бабочек, мошек. Вокруг гудели овода со слепнями, чуявшие живое распаренное тело, но не желающие садиться на него из-за толстого слоя чёрной пыли с мёртвого кластера.

Дрожащими руками он отстегнул с пояса флягу с живчиком, отвернул пробку и поднёс к губам горлышко. Первыми двумя глотками он прополоскал рот и выплюнул грязную жидкость под ноги. Расточительно? Конечно! Но у него не было сил снимать с плеч рюкзак и копаться в его содержимом, чтобы найти обычную воду. На ремень же он повесил запас живчика, который для иммунных и допинг, и лекарство. Сделав несколько нормальных глотков, он вернул фляжку на место.

За несколько минут пребывания на нормальном кластере его самочувствие резко улучшилось, вернулась ясность сознания. И он осознал, что не хватает многих вещей. Не было рюкзака, не было свёртка с оружием. Всё, что у него осталось – это кобура с «ПМ» на ремне, фляга, где-то на треть заполненная живчиком, ножны с ножом, часы на запястье, пакетик с горохом и споранами во внутреннем кармане. В пистолете девять патронов и восемь в запасном магазине в кобуре. Все остальные боеприпасы остались где-то в черноте. Никакой мысли, даже мимолётной не было, чтобы вернуться назад и попытаться отыскать своё имущество.

– Опять с голой жопой… ну, Айподох. И чего меня понесло через эту границу? Неужели так сильно захотелось стать более продвинутым или знахарь мне мозги замутил, чтобы отвести от той муровской сучки? – сказал он вслух. – Вот на хрена она ему? Или у него самого при виде бабы мозги закрутились, что он мне половину полезного забыл сказать? Неужели и у знахарей бывает любовь с первого взгляда? Тьфу, зараза, без пол-литровки тут точно не разберёшься.

Сплюнув, мужчина стал раздеваться. Оставшись в чём мать родила, он принялся вытряхивать пыль из одежды и того жалкого снаряжения, что сохранил. Потом обтёр тело пучками травы, попутно отмахиваясь ими же от кровососов, которые, наконец-то, решили пойти на штурм.

Вновь одевшись, он оторвал карман от куртки, достал пистолет, вытащил протирку из кобуры, закрепил на ней тонкую полоску ткани. После этого разобрал оружие и стал тщательно протирать каждую деталь, старательно убирая все чёрные частицы праха. После чистки ПМа он обтёр патроны и зарядил пистолет.

Пока приводил себя и снаряжение в порядок, то всё крутил так и эдак мысль, которую перед этим обдумывал, и сейчас признал: да, он хотел стать сильнее и потому поверил великому знахарю. Решил рискнуть очень многим, чтобы и получить многое. В Улье долго живут сильные и везучие. Судя по тому, что пришлось пережить Граниту с момента переноса, с удачей у него дебет и кредит бьются более-менее. А вот с силой было так себе. Так что, предложение Айподоха упало на благодатную почву. Заодно помогли перегрузить мозги, которые в течение нескольких месяцев работали только в одном направлении: месть. Виноват ли в этом состоянии Улей или сам Гранит слегка тронулся умом, как всё население кластеров – он не знал. И забивать голову этим точно не собирался. Сейчас у него есть дело куда важнее. Ему было нужно вновь разжиться снаряжением и оружием, продуктами с водой и тем, без чего ни один иммунный не проживёт – это содержимое спорового мешка монстров. Имеющийся запас споранов и горошин был неприкосновенным и распечатывать его трейсер не желал до той поры, пока есть шанс разжиться свежачком. А для этого нужно было найти заражённых. Причём, нужны не самые сильные, но и не «пустышки», у коих в мешке на затылке ничего кроме чёрной паутины больше было не найти.

– Надеюсь, что здесь не только растения с насекомыми обитают, но ещё и дома есть. Да хоть хутор какой-нибудь! И желательно, чтобы был сибирским. В них почти во всех оружие имеется, - вслух сказал трейсер, когда отдохнул после страшной дороги через черноту. Его всё ещё потряхивало, когда он бросал взгляд назад, где среди антрацитово-чёрной поросли вихлял след, что он проложил, топча в прах чёрную траву, чёрные кочки и чёрные кусты. – М-да, перерасчитал я свои силы, точно перерасчитал, не думал, что будет так тяжко.

Сначала Гранит решил идти вдоль границы мёртвого и живого кластеров. На случай появления сильного заражённого он планировал сбежать в черноту, которую монстры не любили и не переносили во много раз сильнее иммунных. Всего через полчаса он наткнулся на хорошо наезженную грунтовую дорогу. Она шла через луг и ныряла в берёзовую рощу где-то в километре от границы. Дальше рассмотреть не давали деревья.

Не раздумывая, трейсер дальше пошёл по дороге.

Ступая по грунтовке, ему вдруг сильно захотелось разуться, чтобы ощутить горячую мягкую пыль босой стопой. В детстве летом он часто так поступал, получая огромное удовольствие от подобной пешей прогулки. Увы, но в Улье нельзя так расслабляться. Всё это запросто приведёт к гибели, ведь босиком ни быстро убежать, ни толком ударить ногой не получится.