Халцедоновый распадок

— Ты радуйся, что у нас халцедоновый распадок. Халцедон камень крепкий, не крошится, а то не знаю, как бы тебе жопу вычищать от каменной крошки. Твёрдость у него по шкале Мооса равна семи. Ты, небось, не знаешь, кто таков Моос… Ну чего голосишь? Я тоже не знаю, но ведь не голошу. Теперь здесь подрежем, и будет у нас жопка загляденье. Правда, на ней сидеть не получится, но ты уже своё отсидел. Я кому сказал, не елозить? — а то и вовсе ягодиц не останется. Ещё пара надрезов и освобожу тебя от халцедона. А представь, был бы у нас распадок не халцедоновый, а алмазный, врос бы ты жопой в огромнейший бриллиант и ходил бы посверкивая.

Еремей уже не пытался рыпаться и уклониться от ножа. Его сотрясала тяжёлая икота.

— Вот, кажется и всё. — Баскертьян спихнул изрезанного Ерёму на землю. — Ты смотри, не подыхай прежде времени, мне дурацкий колдун ни к чему. Проваливай отсюда, домой иди.

Камушек, залитый кровью, чародей несколько раз промыл кипятком и выскоблил карчёткой. Всё у него было в запасе, словно он давно собирался проводить такую операцию. Под конец высушил камень, разогрев пристальным взглядом. Получилось чисто, порчи халцедон не претерпел.

Баскертьян уселся на привычное место, перевёл взгляд на лежащего Ерёму.

— Ты что здесь делаешь? Я сказал, убираться прочь.

— Не могу… — просипел Еремей.

— Что за люди негодные, всё самому делать приходится! — добрый волшебник встал, вздёрнул Ерёму, ухватив подмышки, примерился и влепил в окровавленную задницу грандиозный пендель.

Затихающий вой донёсся со стороны ближнего посёлка.