Халява, приди!

Он прошёл быстрыми шагами и приготовился садиться в салон, как я крикнула:

– Постойте! Вы не могли бы...
– но он не услышал и скрылся в своей машине, бесшумно закрыв дверь и спрятавшись в салоне.

Я вздохнула. Мне до него не добраться, чтобы попросить, да и уедет он, наверно, пока я до него дойду.

Пришлось самой выбираться на середину и фоткаться по частям.

Звучит это просто и коротко, но на деле заняло уйму времени. Я останавливалась, если теряла равновесие, но пару раз всё равно грохнулась на лёд. Оказалось, не так это больно и страшно - падать.

Обретя уверенность, я запечатлела себя и принялась пытаться кататься, убрав телефон во внутренний карман куртки, чтоб не разбить при падении.

Это оказалось увлекательно, но мне постоянно приходилось смотреть под ноги. Я не могла иначе - нужно было видеть и коньки, и куда они едут.

Когда в очередной раз упала, встала и решила немного передохнуть.

Огляделась по сторонам. Снег так и шёл, заметая каток. Кажется, снежинок даже стало больше, и летели они чаще и резвее.

Взгляд зацепился за машину. Ту самую, хозяина которой я не успела окликнуть.

Странно, но он так и не уехал. Фары светили, двигатель работал, но уезжать машина не собиралась.

"Небось, на меня смотрит и потешается", - мысленно усмехнулась я. Ну и пусть, мне не жалко. У меня время поджимает - надо успеть научиться кататься, пока каток не растаял.

И я, отдохнув, продолжила кататься. Ну, как кататься? Падать, подниматься и немного стоять на коньках, если повезёт.

С непривычки ноги устали довольно быстро, и мне пришлось уходить. Я направилась к выходу, замечая, что машина, наконец, тоже уезжает.

4

Я вернулась на следующий день. Так странно: вроде и не покаталась вчера толком, не смогла ничему научиться, а мне всё равно понравилось!

Снова светили прожектора, снова падал снег и снова стояла машина, которую на этот раз мне удалось обойти и не зацепить. Вообще, дойти до катка я смогла без единого падения, и считала это своим огромным достижением.

На катке, правда, снова растерялась, но решила попробовать не ходить вдоль борта, а покататься сразу на середине. Падать не страшно, как я вчера убедилась, так что стоило интенсивно пытаться кататься, не боясь неудач.

Я попыталась ехать "ёлочкой", и на какой-то миг мне показалось даже, что получается!

Правда, это было обманчивое впечатление, и вскоре я упала. Но тут же встала и продолжила попытки.

Раз за разом я падала и поднималась, получалось ехать всё лучше, а стоять - увереннее.

Я уж и забыла, каким бывает это чувство – когда, наконец, получается что-то, что, казалось, никогда не сможет получиться! Когда движения фигуристов, которых я видела по телевизору, обретают смысл, и ты понимаешь, почему они делают именно так, а не иначе!

Скрежет коньков о лёд при торможении радовал слух. Крепкая наточенная сталь скользила по глади льда, и, срезая его, оставляла за собой тонкие белые полоски.

Детская радость от чего-то нового переполняла меня: больше было не страшно, я поймала волну!

Очередное падение не расстроило меня, и я не спешила подниматься, решив немного перевести дух.

– Помочь?
– раздался надо мной мужской голос, и я повернулась к нему.

Передо мной стоял тот самый светловолосый парень, от чьей помощи я уже однажды отказалась, и до сих пор жалела об этом.

На этот раз ошибки я не допустила!

Хоть и было странно, неожиданно, волнительно и невероятно, но я сумела не растеряться: широко улыбнулась и кивнула, протягивая руку.

Он помог мне подняться и признался:

– Вчера прогревал машину, смотрю - а это вы, девушка с цветком. Сегодня тоже коньки взял - покататься захотелось!

Я перевела взгляд на его ноги. В коньках.

– Я не умею, - смутилась я, а потом спросила: - А вы?

Он усмехнулся и пожал плечами:

– Умею. Вы тоже быстро научитесь - это не сложно!
– и он протянул мне руку.
– Держитесь, а то постоянно падаете, я видел.

Я вложила свою руку в его, и мы поехали. Медленно, осторожно...

– Как цветок?
– спросил парень.

– Не знаю, - ответила я.
– Не разбираюсь в них. Это не цветок, это лимон, дерево...

– Хорошо, что вы его забрали, а то жалко, столько рос у кого-то, и потом на мороз...
– похвалил меня он, и я улыбнулась.
– Меня зовут Гоша. Можно на ты.

– А меня Оля. Тоже можно на ты, - ответила я.
– Очень приятно познакомиться!
– и тут же чуть не навернулась.

Нельзя отвлекаться! Надо смотреть под ноги, на лёд, пока не научусь как следует стоять на коньках.

Это было как-то не по мне: разговаривать с человеком, но не смотреть на него. Словно игнорирую или не желаю общаться. А я очень желала! Только вот стоило отвлечься ото льда, как этот самый лёд тут же норовил ударить меня то в спину, то в нос. Хорошо, Гоша успевал поддержать, и коварному льду не удавалось больше меня ударить.

Само по себе падение отныне не имело для меня значения, но с появлением на катке Гоши, мне стало менее комфортно, и требовалось время, чтобы привыкнуть к новому обществу и спокойно падать при нём.

– Ты катайся, если умеешь, - посоветовала я.

– Но тогда кое-кто, не буду показывать пальцем, упадёт, - ответил мне Гоша.

– Пффф, - фыркнула я.
– Одним синяком меньше - одним больше - какая разница! Я столько уже падала, что не важно! А так хоть посмотрю, как кататься надо. Я вчера смотрела в интернете, а теперь вживую. Давай, прокатись, - я высвободилась из его рук, едва не упав от этого.

Гоша засмеялся по-доброму и поехал. Я сперва смотрела, как он резво нарезает круги, а потом как-то невзначай подняла голову наверх, уставившись в небо.

Снегопад продолжался, но я раньше не замечала, что он может быть таким необычным и завораживающе-прекрасным, если смотреть на него вот так: снизу вверх, когда светит прожектор, а надо мной темнота вечернего неба...

Голова закружилась. Я постаралась переставить ноги, чтобы удержать равновесие, как если бы была без коньков, но они подвели меня, и я, вскрикнув, оказалась на льду.

– Давай руку!
– Гоша протянул мне свою, а я, наоборот, откинулась на спину и, широко улыбаясь, уставилась в небо, откуда неспешно падали мелкие снежинки.