Халява

– Ну и шут с ней, - проворчал Лукьян Пафнутьевич.
– Полезли вниз, чего тут торчать. Закрывай крышку, Якушка. А ты, дура, смотри мне! Проболтаешься подружкам - без косы останешься.

– Это ты мне грозишься?
– удивилась Матренушка.
– Я же его научила, как Халяву избыть, и он же на меня лается! Слышал, Якушка?

– Слышал, - подтвердил подручный.

– Ты дома своего защитить не умел? Ты от Халявы в петлю лезть собрался? Ты потом, как побитый пес, по углам жался? А теперь осмелел? Грозишься? Матрена Даниловна уперлась руками в бока.
– Хватит!

– Нишкни!
– вдруг приказал супруг.
– Что-то наши там расшумелись...

Домовые тихонько выбрались из ванной и вдоль стеночки поспешили в гостиную.

– И сколько же он тут будет обитать? А?
– спрашивал хозяин у Анечки. Ест, пьет, посуды за собой не помоет! К экзаменам, говоришь, готовится? Я сейчас заглянул, хотел его учебники посмотреть! Это, Анька, не учебники! По ним еще при Хрущеве арифметику проходили!

– Говоришь, на складе пахал как лошадь? Я сегодня на этом складе была - так заодно и про него спросила, - сообщила хозяйка.
– Лишний раз пальчем не пощевелил! И не сам ушел - а уволили! За патологическое безделье! Так и в трудовую книжку директор хотел записать - жаль, отговорили!

– Да я же вижу, вижу! И вот, смотрите, что я у него нашла! Я вам говорить не хотела! Все равно - смотрите!
– это уже был Анечкин голос.

Матрена Даниловна поняла - сработали крошечные дамские трусики. А может, помада, которой была тщательно вымазана рубашка.

– Опомнились, - удовлетворенно сказал Лукьян Пафнутьевич.

– Проснулись, - добавил Якушка.
– Вот теперь заживем!

– Акимку, подлеца, выпорю, - пообещал Лукьян Пафнутьевич.

– А тебе за верность будет награда.

– Да я не за награду...
– смутился подручный и стал озираться в поисках Матрены Даниловны. Все-таки это она вытащила супруга с антресолей, где он от бессильной злости аовсем поселился, она немало потрудилась для избавления от Халявы.

Но не было нигде Матренушки - и сообразительный подручный понял, куда она поспешила.

Но говорить об этом законному супругу не стал. Порядочность - она и у домовых порядочность, другой покамест не придумано.

* * *

Евсей Карпович с нетерпением ждал результатов своей затеи.

Первой прибежала Матренушка - сказала, что дармоедовы вещи уложены в сумку, а сумка выставлена на лестницу. Потом пришел Дениска.

– Посмотреть бы хоть, ради кого старался!
– с такими словами он шлепнулся на диван.
– Красавица, красавица, а может, я ради какой-то уродины полночи этого дурака по лесу гонял!

– Дураку полезно, - поучительно произнес Евсей Карпович.
– Теперь и будет Халяву с небес вымаливать - а второй ему уже не полагается.

– Ты уверен, дедушка?

– Ну... не совсем... Но хотелось бы верить.

– Ничего! Я туда заглядывать буду! Придумаю, как тебя с нашей Анечкой познакомить!
– пообещала из стенного шкафа Матренушка.
– Ты мне, Дениска, полюбился. А коли кто домовым полюбится - тому будет удача. И не какая-нибудь халявная, а самая настоящая! Евсей Карпович, ступай сюда, держи простынку за края, натягивай!

Она впервые стелила в новом своем жилище настоящую, правильную двуспальную постель.

Рига 2003