Хамелеон. Смерть явилась в отель. Дама не прочь потанцевать

— Это невозможно, — решительно заявила фру Александра. — Зачем и кто стал бы в нее стрелять из отеля? Вы несете нелепицу, Петтерсон. В собаку стреляли из леса, скорей всего, кто-то из браконьеров. Они любят стрелять в собак лесников. Запомните, Петтерсон, в собаку стреляли из леса! Вам ясно?

Тон фру Александры мгновенно напомнил портье его место. Он поклонился:

— Я вас прекрасно понял, сударыня.

Вовремя этого разговора фру Александра была крайне нетерпелива, но вместе с тем и рассеяна. Ее мысли были где-то далеко. Она больше не могла скрыть, что нервничает. Объяснив портье, что отель не должен возмещать владельцу гибель собаки, она снова вернулась к тому, что ее волновало.

— Не исключено, что возле южного крыла все же что-то случилось, — сказала она. — Собака не стала бы так лаять без всякой причины.

— Господин директор все еще не вернулся? — спросил портье.

— Нет, но мне сказали, что, обойдя гаражи, он вошел в южное крыло. Должно быть, это было час назад. Идемте и все там осмотрим, но помните, Петтерсон, что бы мы там не увидели, в моем отеле не случается ничего неожиданного.

Портье уже знал по опыту, что когда фру Александра употребляет слова мой отель, возражать ей опасно.

— Я с вами совершенно согласен, сударыня, — сказал он.

Они прошли по тихим коридорам, которые были устланы мягкими коврами, заглушающими шаги. Портье шел впереди и зажигал лампы, фру Александра гасила их. Они миновали несколько коридоров, не обнаружив в них ничего необычного. Из комнат не доносилось ни звука. Гости уже снова спали. Наконец они достигли коридора Д, здесь, и зимой и летом, всегда горел свет — днем обычный, а по ночам маленькие красные лампочки, дававшие из своих углублений в стенах слабый призрачный свет, от которого стены казались ржавыми.

Как только фру Александра и портье вошли в этот коридор, они тут же увидели на ковре какой-то предмет. Издали его можно было принять за небрежно брошенный куль или спящее животное. Наклонившись над ним, фру Александра узнала своего мужа. Юаким Гордер, владелец отеля, не двигался, уткнувшись лицом в пол, словно кто-то одним ударом сшиб его с ног. Фру Александра опустилась на колени и приподняла его голову. На левом виске у чего засохла кровь. Портье наклонился к ней и наблюдал за этой сценой в немом удивлении, свойственном простым людям.

— Свет! — приказала фру Александра.

Портье повернул выключатель, на потолке вспыхнули несколько ламп и в коридоре стало светло, как днем.

Фру Александра осмотрела рану на виске мужай приложила ухо к его груди.

— Комнаты, выходящие в этот коридор, уже заселены? — спросила она.

— Пока еще нет, — ответил портье.

— Откройте эту дверь! — приказала фру Александра.

Портье открыл дверь ближайшей комнаты — это был большой двухместный номер. Он зажег там свет и опустил шторы. Потом помог фру Александре перенести ее мужа в комнату. Они положили его на застланную кровать.

Фру Александра постояла, прислушиваясь, и наконец закрыла дверь.

6 СОБАКА

Вскоре выяснилось, что Юаким Гордер всего лишь потерял сознание. Фру Александра вытерла его окровавленное лицо и виски мокрым полотенцем, и он постепенно пришел в себя. Ничего не понимая, он оглядел комнату, и даже портье поразило выражение ужаса, которое он увидел в глазах своего хозяина.

Казалось, Гордер не сразу узнал свою жену и портье. Он приподнялся в кровати, но когда фру Александра хотела помочь ему, оттолкнул ее руку. Его взгляд скользил по комнате, словно искал и не мог найти кого-то, внушающего ему страх.

Вдруг он вскочил и бросился прочь из комнаты. При этом он что-то бессвязно бормотал, повторяя:

— Где я? Где он?

Наконец, он узнал и фру Александру и портье. При виде знакомых лиц, он растерянно огляделся, словно очнулся от тяжелого сна. Постёпенно сознание полностью вернулось к нему. Теперь с ним можно было уже разговаривать. Фру Александра повернулась к испуганному портье.

— Как вы понимаете, мой муж споткнулся в темном коридоре и стукнулся головой о радиатор. Все это, конечно, пустяки, но мы должны позаботиться о том, чтобы этот коридор был лучше освещен. Возвращайтесь к своим обязанностям.

Растерянный еще больше портье поклонился фру Александре:

— Может, вам требуется моя помощь, сударыня? — спросил он. — Я имею в виду, если господин Гордер еще слаб…

— Возвращайтесь к своим обязанностям, — повторила фру Александра, и портье ушел.

Но потом он часто вспоминал, при каких обстоятельствах покинул эту комнату. Всегда безупречно подтянутый господин Гордер сидел, весь сжавшись, в красном плюшевом кресле, упершись локтями в колени и спрятав лицо в ладонях. Одежда его, вся в пыли от ковра, была измята. Черный галстук сбился на сторону, и всем своим обликом Гордер напоминал бы человека с трудом пришедшего в себя после бурной попойки, если бы кровь на виске и возле уха не придавала ему трагическую серьезность. Фру Александра стояла посередине комнаты, кутаясь в серую шаль, гордая, надменная и неприступная, как обычно. Она словно посмеивалась над чем-то. Никто не умел так искусно превращать необычные события в пустяк, как эта гордая хозяйка отеля. Она была твердо уверена, что в хороших отелях никогда не случается никаких происшествий. Вот и теперь тоже ничего особенного не случилось.

— Возвращайтесь к своим обязанностям, Петтерсон, — сказала она. — Моему мужу не повезло, он поскользнулся в коридоре и упал.

На этом портье расстался с супругами Гордер. Он был взволнован и даже вздрагивал при мысли о жутком лае собаки. Ему невольно хотелось соединить в единую цепь все события этой ночи: лай, выстрел и окровавленного хозяина гостиницы, лежавшего в коридоре. Однако связи между этими звеньями он не видел. Его только удивляло, что все эти события случились ночью в одно и то же время.

В четыре часа утра все уже было залито ярким утренним светом. Ветер переменился, и северо-западный бриз прогнал с неба тяжелые, мохнатые облака. День обещал быть ясным и теплым, синий купол небес уходил в высь.

Портье велел одному из конюхов убрать мертвую собаку. Оказалось, что выстрел пришелся ей между глаз — это был удивительно меткий выстрел. Портье Петтерсон, склонный к наблюдениям и размышлениям, не мог забыть о нем. Он ломал голову над тем, почему собака лаяла, глядя на отель, этот факт подтверждал, что роковой выстрел был сделан из окна отеля. Может, у них живет какой-нибудь эксцентричный гость, этакий хладнокровный чудак, который способен выстрелом из окна убить несчастную собаку, чтобы она не мешала ему спать? Портье задумчиво смотрел на южное крыло, пытаясь вспомнить всех, кто там жил, но ему было трудно поверить, чтобы кто-нибудь из живущих там гостей оказался способен на такое злодейство. К тому же, насколько он помнил, ни у кого из гостей не было с собой ружья.

Ну, хорошо, а если предположить, что в собаку выстрелили из леса? От лужайки до леса было довольно далеко, и даже очень меткому стрелку было бы трудно в ночном сумраке попасть собаке между глаз. Портье все большей больше убеждался в том, что в убийстве собаки, которое произошло как раз в то время, когда господин Гордер упал в коридоре Д, было что-то загадочное.

Мальчик, служивший в отеле на побегушках, сопровождал в тот вечер господина Гордера, когда тот осматривал гаражи и конюшни, он рассказал, что господин Гордер был в хорошем настроении, — что случалось не часто, — и дружески болтал с ним. Как обычно, он пересек лужайку и вошел в южное крыло, где находился коридор Д.