Хан из рода Ашина

— Подбери мне лучших стрелков, — говорю лежащему рядом Тархану, — Думаю, человек тридцать хватит. Надо передать им больше стрел.

Мне даже не надо смотреть, чтобы видеть, как ближник кивнул. Далее перевожу взгляд на Тогурмыша.

— У нас нет другого пути, кроме как заманить врагов в ловушку. Твоим людям надо будет изобразить испуг и начать отступать. Только постарайтесь сначала связать неприятеля боем. Не думаю, что их командующий сразу введёт в бой все силы. А если вы сразу побежите, то это будет подозрительно. Поэтому придётся потрудиться. Но я выделю тебе хороших воинов, пусть и не в броне. Далее вы отступаете и заманиваете врага в то место, где сейчас стоит наш отряд. Мы с лучниками начнём их расстреливать с холмов, а между тем наши тяжёлые воины ударят в лоб.

Быстро прокручиваю план в голове и понимаю, что может получиться. Заодно проверим, как парни реагируют на команды. Не зря же мы их столько тренировали. У нас сейчас двойная система оповещения — звуковая и визуальная. Рог лучше использовать в небольших схватках и ограниченных пространствах. А флаги при более масштабной битве. Но до неё мы пока не доросли.

— Твоя задача следующая, — максимально жёстко смотрю на Карча, чтобы он не стал возмущаться, — Берёшь людей из обоза и парней покрепче. Далее, вы взбираетесь на оба склона чуть впереди нас. Готовите там побольше камней и начинаете закидывать тропу, чтобы враги не смогли сбежать. В том месте она узкая и у вас получится. Если сможете устроить небольшой обвал, то ещё лучше. Не забывай про сигналы и объясни это людям, когда будете таскать камни. А то ещё забросаете своих.

Я думал, что Медведь попросит оставить его в ударном отряде, но тот просто молча кивнул. Растёт брат, и понимает, что детство закончилось, а приказы на войне не обсуждаются. Мне тоже в радость ворваться в строй противника на Карабаше. Но лучшего стрелка среди нас нет, а ещё надо командовать предстоящим сражением. Смотрю на солнце и прикидываю время до полудня. Думаю, часа три на подготовку у нас есть.

— Когда солнце будет в зените, начинаем.

* * *

— Банг!Банг!Банг!

Выпускаю три стрелы подряд и даже не смотрю на результат, так как он понятен. Быстро оглядываю общую картину и понимаю, что нам удалось заманить в ловушку большую часть врагов. Назвать их монголами сложно, так как отряд противника состоит из сборной солянки племён, кочующих севернее Сырдарьи и перебежчиков из туркмен.

Машу рукой горнисту, который второй раз за сегодня трубит в рог. Первый сигнал предназначался для тяжёлых всадников успевших разогнаться и ударить в обманутого противника. Далее дело за Медведем и его метателями. Есть у нас ещё один небольшой отряд, который повёл Тархан. Он должен напасть на вражеский лагерь и отбить обоз. Или дождаться подхода основных сил, связав тыловиков боем. Но думаю, они сбегут. Слишком много отребья среди войск Чингиса, оставшихся в Хорасане.

Рог только начал звучать, как я уже натянул лук и стал высматривать самых экипированных врагов. Они являются и командирами, что облегчает нашу задачу. А между двумя холмами началась свалка, но с предсказуемым концом. Наши рыцари буквально смяли первые ряды неприятеля, выбив его из колеи. Ещё и обстрел, ведущийся сверху и со стороны авангарда, который уже успел развернуться и вернуться к месту битвы.

— Банг!

Воин в хорошей броне и шлеме вылетает из седла со стрелой в боку. Я же, сразу выцеливаю следующего хорошо вооружённого всадника. Хотя их уже и не осталось, так как парни получили приказ в первую очередь выбивать одоспешенных и врагов в кольчуге. С пятидесяти метров, ещё и сверху, стрелять сплошное удовольствие и сложно промахнуться. Рядом активно стреляют воины, выбранные Тарханом. Снимаю следующую жертву и смотрю за работой Карча. Его парни хорошо забросали дорогу, преградив её камнями. Мы решили не устраивать завал, потому что самим будет сложно прорываться к остаткам противника.

Между тем самые сообразительные враги решили, что пора бежать. Но тут в них полетели ещё и камни. Шум, крики, звук сабель, ударяющих по щитам, грохот падающих булыжников. На какое-то мгновение всю эту какофонию перебило пронзительнее ржание раненой лошади, которой брошенный камень попал прямо в круп. Жалко животное, но это война.

* * *

— Ведите следующего, — приказываю парням.

Они хватают стонущее тело, которое когда-то было человеком, и волокут в сторону. Вернее, этот персонаж, предавший свой народ и веру, давно выписан из рода людского. Мои люди сделают благое дело, отправив урода на тот свет. Мне действительно не жалко этих людей. Самое настоящее отребье, предавшее свою прошлую жизнь, семью и ставшее кучей убийц и садистов. Понятно, что в хашар многих людей согнали насильно. Но никто не заставлял их уничтожать целые кишлаки, вспарывать животы беременным женщинам или насиловать совсем маленьких детей. Я на подобные художества уже насмотрелся и отправлял подонков в ад при первой возможности.

Да, есть в моём нынешнем статусе и неприятная сторона. Приходится допрашивать пленных, дабы более чётко представлять ситуацию в окрестностях и вдоль нашего маршрута. А так как человек — создание лживое, то приходится применять пытки, дабы облегчить ему душу и улучшить память. Всё уже отработано, пара знающих людей филигранно использует костёр и верёвку. А ещё у нас есть Ашур, который пока занят перевязкой и операциями раненых воинов. Вот когда он выкладывает перед клиентом свои монструозные инструменты, то даже меня пробирает до печёнок. Чего уж говорить о пейзанах.

Кстати, часть пленных мы передадим нашим медикам для экспериментов. Уж очень Аль-Бухари и сириец, признавший старшинство и умения перса, заинтересовались некоторыми моими утверждениями, насчёт циркуляции крови, работы лёгких, печени и желудка. Нет, мы не нацисты какие-нибудь, людей препарируют после умерщвления. Хотя мучает меня мысль, что два фанатика от науки на этом не остановятся и вскоре примутся за живого человека, так как животных они уже изучили. Благо воины, независимо от религиозной принадлежности, смотрят на опыты весьма сухо и даже неприязненно. Хорошо мне удалось убедить всех, что, изучая трупы, медики тренируются, как лучше лечить. И улучшение статистики заболеваний и выздоровлений после ран, стало главным доказательством в пользу вивисекторов.

— Имя, откуда родом, что делали здесь и кто послал? — задал стандартные вопросы Кыятман наш палач из местных тюрок.

Сидя на высохшем стволе саксаула, разглядываю пленника. Похоже, нам повезло и наконец, парни нашли пусть мелкого, но начальника. Об этом говорили неплохие сапоги и шёлковая рубаха, пусть грязная и вонючая. Сам воин являл собой невысокого и кривоного товарища, смешанной наружности. Дяде хорошо так за тридцать, а сам он весь такой плотный и с мощными запястьями. Скорее всего, какой-то огуз из-за Сырдарьи или туркмен. Это стало понятно по его говору.

— Сгорите в аду, сыны шакалов и шлюх! — вежливо ответил на вопрос палача воин и попытался попасть в меня плевком.

Стираю бяку веточкой со своего сапога и киваю Кыятману. Раз человек не хочет по-хорошему, то придётся истратить на него чуть больше времени.

— Дорезайте всех пленников, собираем большую часть людей и уходим. Два десятка и легко раненные остаются сопровождать обоз и более пострадавших товарищей, — приказываю командирам групп минут через двадцать, уж больно крепким орешком оказался кара-кидань, — Берём только еду и заводных лошадей.

— С чего такая спешка? — выразил общее мнение Айдос, один из немногих опытных воинов в отряде, приставленных ко мне дядей.

— Чормаган не будет защищать Мешхед. Вернее, он оставит там небольшой заслон, а основные его силы начали отходить к Герату. А это значит?

Задаю вопрос, стараясь не улыбнуться. Народ уже привык, что я иногда разговариваю загадками, пытаясь заставить их думать и самостоятельно принимать решения. Иногда это удаётся, особенно если над человеком начинают откровенно смеяться, когда он спорол откровенную глупость. Поэтому парни предпочитают молчать, а некоторые действительно пытаются понять, о чём речь.