Хан Кене

Сыздык шел вверх, не поднимая головы. Кенесары вдруг наклонился, молниеносным движением вырвал из земли кинжал и скрыл его за чекменем. Одновременно он собрал землю в бугорок, словно бы нож был по-прежнему там. Иосиф Гербрут облегченно вздохнул… Конечно, самый лютый зверь не пошлет своего ребенка на верную гибель. Но какое все же страшное испытание для мальчика! Умереть или уронить себя в глазах отца! Не зря говорят здесь, что у тюре волчий характер. Законы зверей, перенесенные на человека — великое божье творение!..

— Хватит, Сыздык… Теперь бегом!

Мальчик повернулся и сразу побежал. Он мчался с горы, и было видно, что ему уже не остановиться. Лишь на какой-то миг зажмурил он глаза, подбегая к месту, где был только что зарыт кинжал. Но, словно сердясь на собственное малодушие, ребенок тут же широко раскрыл их и пулей рванулся вперед. Так, с широко раскрытыми глазами, нисколько не сбавляя скорости бега, упал он грудью прямо на бугорок. Не удовлетворившись этим, он несколько раз яростно перевернулся, чтобы доказать, что не боится смерти…

Кенесары молча подошел к нему, не скрывая гордости за него. Он не стал целовать или ласкать ребенка, а лишь положил ему руку на голову:

— Иди к матери…

Сыздык, словно жеребенок, освобожденный от привязи, стремглав бросился в аул. Кара-Улек, по незаметному знаку султана, зашагал следом за ним. На холме остались лишь двое. Иосиф Гербрут не выдержал и, указывая правой рукой в сторону, куда умчался Сыздык, вскричал:

— Вы же настоящего волчонка из него вырастите!

Султан Кенесары удовлетворенно кивнул.

— Но человек — божье творение и не должен расти зверем!..

Кенесары откровенно засмеялся. Его явно забавляло то, что этот чужой, случайно появившийся среди них человек так не понимает степную жизнь.

— Чему вы смеетесь?

Кенесары вдруг сделался серьезным:

— Да, я возлагаю главные свои надежды на Сыздыка. Его место — особое среди моих сыновей, поэтому я должен был проверить его дух. А засмеялся я потому, что твои слова о Сыздыке почти повторяют вещий сон моего деда Аблая, сон, который разгадал знаменитый Бухар-жырау. Правильно, как раз матерым волком и должен стать сын мой Сыздык!

Иосиф Гербрут давно уже записывал сказки, поговорки, крылатые слова, которыми так богаты казахи. И хоть знал он обычай касты тюре не распространяться о своей жизни, все же решился попросить султана рассказать об этом старом гадании. К его удивлению, Кенесары сразу согласился.

— Это было в ночь накануне того дня, когда лучшие люди трех жузов обмыли моего деда в молоке белых кобылиц, подняли на белой кошме и провозгласили ханом всех казахов. Он увидел тогда чудесный сон и попросил вещего Бухара-жырау разгадать его. Вот сон, рассказанный дедом: «Когда верхом на жеребце Жалтынкуйруке прогуливался я по Сары-Арке, дорогу мне перешел лев. Я погнался за ним и вспорол ему брюхо. Но тут из львиного нутра выскочил тигр и бросился убегать. Я догнал тигра и тоже вспорол ему брюхо. А из тигра выскочил матерый волк. Догнав и вспоров брюхо волку, я увидел огненно-рыжую лису. Когда я ее убил, разные мелкие твари поползли из нее: черви, муравьи, раки, лягушки, ящерицы. Миллионы были их, и все они лезли по ногам коня вверх, на меня — под мышки, за шею, в волосы на голове. Я закричал и проснулся от звука собственного голоса…»

Кенесары смотрел сейчас куда-то вдаль, как будто видел наяву все, о чем говорил.

— Вот как разгадал этот сон вещий Бухар-жырау: «Раз был ты верхом на Жалтынкуйруке, значит, прочно сядешь на ханский престол. А если выскочил перед тобой на дорогу лев, значит, сын у тебя будет такой. От сына этого внук у тебя будет как тигр. Правнуком твоим будет матерый волк. Но времена станут меняться, и придется стать твоему праправнуку хитрым и изворотливым, как лиса. Что может родиться от нее, кроме многочисленной мелкой твари? Измельчает твой род и рассыплется по земле. Так всегда было и так будет…»

Теперь Кенесары задумчиво посмотрел на Иосифа Гербрута.

— Если львом считать моего отца Касыма-тюре, рожденного от Аблая, то я родился тигром. В таком случае Сыздык и должен стать волком. Так что ты правильно определил его место в жизни… Но тогда правда и то, что после него будет лиса, а от нее множество всякой мелкой твари…

Иосиф Гербрут с удивлением смотрел на него. Этот человек, для которого, кажется, не было ничего святого или запретного, искренне и глубоко верил в сны и гадания. А впрочем, предсказание действительно сбывается. Чем не тигр этот человек с мягкой угрожающей походкой и не знающим пощады сердцем? А разве не вырастет волком мальчик при таком воспитании?.. Что касается лисы и последующей твари, то таковы законы природы…

— Ладно, отложим разговор о снах… — Кенесары присел на траву. — Садись, Жусуп… Ты из чужой земли и молод, но видел уже многое. Если бы не видел, вряд ли бы тебя сослали сюда, так далеко от дома. Значит, опасен по-настоящему стал для белого царя.

— Для него даже собственная гвардия стала опасной, когда думать начала!..

— Да, я слышал об этом… — Кенесары махнул рукой. — Я хочу просить у тебя совета. И если ты верный друг, то скажешь всю правду без утайки…

— Клянусь быть искренним с вами!

— Нет, клятвы не нужно. Ты ведь тоже пострадал от царя, и я верю тебе. Нам ли обманывать друг друга. А спросить я хотел вот о чем… Ты видишь сейчас достаточно пустить огонь в нашу степь, а пламя само помчится дальше. И остановить его уже ни у кого тогда не станет силы. Как ты думаешь, что получится из этого пожара?..

— Что получится? — переспросил Иосиф Гербрут.

— Да!.. — Кенесары возбужденно приподнялся. — Мы ведь тоже станем опытнее, сильнее. Если поднимется целиком Средний жуз, а его поддержат другие жузы… Допустим… объединятся все казахи, смогу ли я тогда заставить белого царя принять мои условия? Не окажется ли все затеянное мной пустой тратой сил?

Иосиф Гербрут сразу понял, что неспроста затеял Кенесары этот разговор. Значит, он тоже сомневается в конечной победе! Другой бы вождь после стольких побед вряд ли усомнился бы в грядущем торжестве. Сомнение — удел великих умов. И этот сероглазый, с клинообразной бородой казах стоит многих больших полководцев. Все у него есть для успеха, кроме самого главного…

Да, земли у него — непочатый край. Но разве не в этом всегда таилась опасность для малочисленного народа? Надолго ли можно удержать такие безбрежные пространства в сегодняшнем бурно растущем мире? Не один, так другой гигант проглотит их. Но не это главное…

«Как же сказать об этом, чтобы не обидеть… Но он ведь сам просил говорить правду. И я скажу, как бы горька и неприятна ни была она для него! На искренность следует отвечать только искренностью!..»

— Вы не сможете сломить сейчас белого царя, — сказал тихим голосом Иосиф Гербрут. — Так же, как не смогли этого сделать мы. Как не смогли гвардейцы на Сенатской площади…

— Что ты все со своими гвардейцами! — поморщился Кенесары. — Скажи лучше, почему мы не сможем справиться!

— В огромную империю выросла уже Россия. У нее много заводов, на которых льют новые пушки, делают ружья, изготавливают боеприпасы. Она начинает догонять самые грозные державы Европы во всем… И, как они, стремится к расширению своих пределов. Это неизбежно, так и повелевает история. Но от этого не легче ни казахам, ни нам — полякам, да и тем крепостным русским крестьянами, руками которых это делается…