Хан Кене

Уважительным именем Аяу-батыра или Айеке Кенесары стал называть Иман-батыра после успешного штурма укрепления Кокала-жар на границе Оренбургской и Сибирской зон. Иман-батыр тогда с несколькими джигитами проник ночью в укрепление и решил его судьбу…

Иман-батыр молча указал рукой на хвост отряда. Там на телеге лежал Жанайдар-батыр, которому во время боя пуля угодила в ногу. Кенесары почти бегом бросился туда, припал к раненому батыру лицом.

— Как чувствуешь себя, мой сокол?

Но Жанайдар-батыр был в беспамятстве — начиналась гангрена. Кенесары опустил голову. Один за другим выбывали из строя верные ему люди. Потеря Жанайдар-батыра была бы особенно ощутимой…

— Отнесите его ко мне! — приказал он.

* * *

Не осталось ни одного знахаря в округе, кто бы не побывал здесь в эту ночь по приказу Кенесары. Жанайдар-батыра опрыскивали слюной, пускали кровь из опухоли, изгоняли злого духа. Как каменный стоял над ним всю ночь и смотрел на это Кенесары. Утром он вышел из юрты.

— Кенежан, а что, если полечить его посредством «ак жол»? — сказала ему какая-то старушка.

Кенесары посмотрел на нее отсутствующим взглядом и утвердительно кивнул.

Это был древний, редко применяемый способ. Когда ничто уже не помогало раненому воину, то призывалась женщина из рода тюре. При всем народе она должна была переступить через него. Если женщина была чиста перед своим мужем, то воин выздоравливал, если же она хоть раз изменила — воин тут же умирал.

«Ак жол» служил не столько средством исцеления, сколько испытанием женской верности. Зная повадки своих жен, султаны-тюре обычно не часто пользовались им. Кенесары согласился на это, потому что все другие средства были уже испробованы…

Добрых полтора десятка женщин, принадлежащих к тюре, собрались перед белой юртой Кенесары. Среди них была и сестра его — воительница Бопай. Старуха предложила той из них, которая не имеет за собой плотского греха, переступить через умирающего батыра Жанайдара. Женщины мялись, стыдливо опускали глаза, прятались одна за другой. Никто их них не выходил вперед. Кенесары кусал губы…

— Жаль, что нет здесь нашей снохи Кунимжан! — вздохнула какая-то пожилая женщина.

Впервые увидели люди, как вздрогнул Кенесары… Да, он, который мог спокойно смотреть на горы трупов и приносить в жертву своей гордости все остальные человеческие чувства, ощутил вдруг острую боль где-то в груди. Кунимжан конечно бы переступила. Но два года она уже без него. Кто знает…

Он поднял голову, сердито посмотрел на своих снох и тетушек. Эти вряд ли могут быть безгрешными. Слишком много шелковых подушек и свободного времени у них. Зря согласился он на уговоры старой карги пойти на «ак жол». Теперь опозорят они перед народом весь род Аблая!…

В вдруг послышался чей-то чистый голосок:

— Если позволите, то я перешагну через ногу батыра Жанайдара!

Это вызвалась Акбокен, и Кенесары подумал, что не зря женил на ней своего брата Наурызбая. Но тут снова вмешалась старуха:

— Тебе нельзя, маленькая сноха! — сказала она, крутя головой, словно ворона над падалью. — Хоть и замужем ты за султаном, но не урожденная тюре…

Кенесары с яростью глянул на старуху, но она не унималась:

— Бопай, а что, если тебе попробовать?

— Не болтай ерунды! — отрезала Бопай, которая никогда не лезла в карман за словом. — Наша жизнь военная. Едешь сутки в седле, заснешь потом мертвым сном, и ежели воспользуется этим какой-нибудь лихой джигит, то не убивать же его за это!

Все знали, о каком лихом джигите говорила Бопай. Это как раз и был Жанайдар-батыр, который лежал на ковре в юрте и ждал чудесного исцеления…

Впоследствии пели в народе:

С рожденья Жанайдар удачлив был,

Но пулю как-то в ногу получил.

Должна была его перешагнуть

Безгрешная (так знахарь научил).

Да не нашлось такой в роду тюре…

С тех пор тюре вид женщин их постыл.

Кенесары стоял, задумчиво глядя себе на ноги… Какие сыновья могут родиться от этих женщин? Неужели оправдается предсказание и в мелкую тварь превратится род тюре? И как может справится он с тремя жузами, если бессилен навести порядок в собственном роду?

— А может быть, есть женщины-тюре среди тех, которых привезли вчера? — спросил кто-то.

— Есть!..

Привели трех женщин, захваченных при набегах на враждебные аулы, и среди них Зейнеп — младшую жену султана-правителя Конур-Кульджи. Старуха объяснила им, почему их позвали.

— Давайте я перешагну! — спокойно согласилась Зейнеп, любовные похождения которой были известны всей степи. — И отец мой и муж — обе тюре…

Ни Кенесары, ни кто-нибудь другой не мог возразить, если женщина-тюре заявила о своей чистоте и бралась за такое дело. А Зейнеп все рассчитала своим лукавым умом… Какой же это батыр, если умрет оттого, что перешагнет через него грешная баба? А если и умрет, то одним волком у Кенесары станет меньше… Но ничего не случится, все это — ерунда. Неужели Бог так уж следит за ее подолом? Ведь может он и прозевать ее грешки?.. Но вот будет потеха, если выздоровеет этот молодец! Всему казахскому народу известна ее добродетель. То-то смеху будет, когда узнают, что грешная баба перехитрила не только самого Кенесары, но и их общего прадеда Аблая, утвердившего правило «ак жол»!..

Ошеломленные ее наглостью люди смотрели на Кенесары. Он утвердительно кивнул.

Прелестная Зейнеп и не думала ломаться перед грозным Кенесары, при одном имени которого трепетали люди. Она кокетливо приподняла подол своего шелкового платья и со словами «Благослови меня Бог!» легко перешагнула через Жанайдара.

Может быть, действительно произошло чудо, но именно в этот момент батыр приоткрыл глаза. А увидев то, что мог сейчас видеть только он один, Жанайдар вздрогнул и даже захотел приподняться. Живой румянец начал покрывать его восковые щеки…

Люди изумленно переглядывались.

Через несколько дней батыр Жанайдар мог уже подниматься и ходить, припадая на раненую ногу. Опухоль спала, и дело шло к полному выздоровлению. Кенесары не знал даже, чему он больше рад — выздоровлению батыра или спасению чести всех тюре. За такую услугу следовало отблагодарить свободой, несмотря на то что Зейнеп была женой его самого лютого врага. Чтобы сообщить об этом решении, Кенесары пригласил ее к себе.

Кроме Кенесары в юрте находились Таймас, Абильгазы, батыры Агибай, Бухарбай, Иман, Жеке-батыр и другие. Но для Зейнеп все они были только мужчины, и вела она себя с ними соответственно…