Хан с лицом странника

— Уйдут ведь! Уйдут! — закричал Кучум и, нахлестывая коня, помчался туда, где могли приземлиться чирки.

— Не спеши, хан, — Тураш без труда нагнал его, умело направляя своего гнедого меж высоких кочек, — мой сокол свое дело знает. Он их от реки заворачивает, к нам гонит.

И точно. Стайка испуганно пронеслась мимо и, прошелестев крыльями совсем рядом, ушла в сторону холма.

Кучум выхватил лук, но не стал стрелять наугад. В это время Кылдыс выпустил второго сокола, взлетевшего наперерез утиной стае.

— Ай, ай, ай! Пошел! Пошел! — кричал он, хлопая в ладоши.

Но сокол, ослепленный солнечным светом, полетел к лесу и уселся на сухую вершину толстенного тальника, беспокойно вертя головой.

— Ой, дурачок. Испугался, бедненький… Чего же ты, а? — ласково заговорил Кылдыс, пытаясь подманить птицу.

Зато сокол Тураша легко нагнал летящих низко над землей чирков и, сложив крылья, ринулся на стаю. Ударил грудью переднего, долбанул клювом и уже медленно, расправив крылья, опустился рядом с упавшей в траву птицей, прижав ее когтистой лапой, и продолжал долбить.

Когда Тураш отнял у него добычу, утка была уже бездыханна. Похвалив питомца, он дал ему несколько кусочков вяленого мяса, поглаживая жадно глотающего подачку сокола.

Кылдысу пришлось лезть на дерево под насмешками нукеров, чтобы снять оттуда заупрямившуюся птицу.

— Я ж тебе говорил вчера, что не надо было его кормить. Вдруг наш хан на охоту поедет. Ты не послушал. Теперь доставай из ящика другого сокола, — пенял ему Тураш.

— Ничего и этот сейчас пообвыкнет, разлетается. Испугался немного, — оправдывался Кылдыс.

Кучум со стороны наблюдал за Анной, для которой охота с ловчими соколами была внове, и она широко раскрытыми глазами следила за всем происходящим, стремясь постичь азарт увиденного зрелища. Неожиданно она направила коня к Кылдысу и, протянув к нему руку, приказала:

— Дай! Я тоже хочу!

Тот сперва оскалился в усмешке, готовый резко ответить ей, но увидев одобрительный взгляд Кучума, покорно передал сокола уже накрытого шапочкой, лишь сказав:

— Руку обмотай тряпкой, а то порвет, — и для убедительности показал жестом, что девушке нужно сделать. Та поняла его и, достав из притороченной к седлу сумки платок, обернула вокруг левой руки, стянув тугим узлом, помогая себе зубами. Нукеры столпились вокруг, одобрительными возгласами поощряя и подбадривая ее. Халик, заметив, что настроение Кучума значительно улучшилось, подъехал поближе к нему и весело заговорил:

— Какая храбрая девушка. Не только красивая, но и храбрая. Не боится дикую птицу на руку садить. А вдруг она в глаз клюнет? Что тогда?

Кучум с интересом наблюдал за Анной и только отмахнулся от коротышки:

— Сокол соколу глаз не выклюет. Смотри лучше, чтоб он тебя, как того чирка, из седла не вышиб.

Анна меж тем успокаивала возбужденно машущую крыльями птицу, что-то ласково шептала ей, прижимаясь губами к накрытой шапочкой голове сокола. Вскоре он перестал бить крыльями и мотать головой. Замер, усаживаясь на девичьей руке и, казалось, внимательно слушал ее слова. Анна слегка тронула повод и поехала вперед по тропе.

Кылдыс спрыгнул на землю и подбежал к ящику, в котором находились другие птицы. Он достал несколько колпачков, надел их на головы соколам, подавая одного Кучуму, другого выбрал себе, а остальных отдал нукерам.

— Сейчас будет большое озеро, — указал рукой на кусты тальника Тураш, — надо разделиться и ехать с двух сторон. Как поедет хан?

— Мне все равно. Здесь ты главный.

— Тогда поезжай вслед за Анной, гляди чтобы она в трясину не заехала. А мы с другой стороны будем гнать на вас стаю. Возьми кого-нибудь, чтоб дичь подбирал.

— А вот он и будет, — хан кивнул на понуро опустившего голову Халика, — лучшей собаки не найти.

— Тогда, поехали, — подстегнул коня Тураш и крикнул остальным нукерам, чтоб следовали за ним, крупной рысью затрусил в сторону зарослей тальника.

Кучум нагнал Анну, когда та уже подъезжала к усеянному кочками болотцу и указал в сторону небольшой речки.

— Нам туда.

— А где остальные? — испуганно оглянулась она, но, увидев выезжающего из ложбинки Халика, улыбнулась и покорно поехала вслед за Кучумом.

Они ехали вдоль небольшой речушки с заросшими темно-зеленой травой болотистыми берегами, отыскивая место для переправы. Речка впадала в озеро, откуда хорошо был слышен шум крыльев, всплески садящихся на воду птиц и непрерывное кряканье. Меж этими звуками Кучум различил едва доносившееся гоготанье: "Гуси кричат. Значит, скоро зима. Птица друг друга сзывает к отлету".

Солнце, скрытое от них стволами тальника, выбрасывало время от времени острые пики лучиков, высвечивая воду, траву и тонкую сеть паутинки, там и здесь разбросанную по деревьям. Маленький шустрый паучок торопливо подтягивался вверх, спеша поскорее убраться от наезжающего на его паутинку Кучума. "Известие должно быть какое-то, — отметил он про себя, — от Мухамед-Кула давно нет ничего…" Теперь он понял причину беспокойства всех последних дней — отсутствие племянника. Лучше бы он сам повел сотни в поход. Но юношу надо испытать в сражении. Надо. Иначе воина не вырастишь. Хоть и велик риск, но он умел рисковать. А теперь мучился от неизвестности.

Плавный ход его мыслей перебил крик Халика. Он резко натянул поводья и повернул назад. Коротышка махал рукой в сторону леса и вопил во все горло:

— Там змея! Толстенная такая змея на дереве сидела. Чуть меня не укусила! Ой! Ой!

Его ничем не прикрытая трусость и ужас, читаемый в широко раскрытых глазах, рассмешили Кучума.

— Нужен ты ей! Не бойся, не проглотит.

— То сам шайтан! — продолжал голосить Халик. — У него такие красные глаза. Он так на меня смотрел, что я чуть речи не лишился.

— Что-то незаметно… Ладно, езжай рядом. Скоро у озера будем. Что же кинжала даже не взял? Охотник!

— Какой кинжал от шайтана поможет? Найдя, наконец, удобный проход меж деревьями и брод через речку, выехали к кромке озера, которое, загибаясь влево, лежало перед ними как вытканное серебром покрывало неподвижно и величаво. Тут же, едва ли не из-под лошадиных копыт, взлетела стая крупных уток, увлекая за собой другие стаи. Поднялся невообразимый гомон. Анна посмотрела на Кучума и, увидев, что он снял шапочку с головы своего сокола и уже отстегивает цепочку, сделала то же самое. Они почти враз подбросили птиц и залюбовались их полетом.

Оба сокола, набрав высоту, раскинули крылья и, почти касаясь друг друга, поплыли по кругу над озером то чуть опережая один другого, то опять выравниваясь. Так они сделали круг над озером, поднимая с воды птиц, натыкающихся в спешке друг на друга. А соколы, словно и не собирались нападать, легко скользили по небесной глади, поднимаясь все выше и выше.

— Ой, — выказал нетерпение Халик. — Чего они медлят? Когда бить начнут? А может, они сейчас в лес улетят и все…

— Поглядим, — неторопливо ответил Кучум, хотя его и самого подмывало громко крикнуть, заставить соколов броситься на утиные стаи. Азарт охоты все больше разгорался в нем, вытесняя все прежние чувства и желания. Видно тот же азарт передался и Анне, потому что она, не выдержав, закричала что-то на непонятном ему наречии и захлопала в ладоши. Потом хлестнула поводьями коня и поскакала вдоль озера. Кучуму ничего не оставалось, как последовать за ней, а Халик, не желая оставаться один, поплелся сзади.