Хаос и порядок. Прыжок в безумие

Майлс склонился по пояс. Возможно, он пытался воспроизвести человеческий поклон. Выпрямив спину, амнион резко повернулся и зашагал к выходу с мостика. Очевидно, устройство для «мгновенной связи» не было имплантатом. Скорее всего, он хранил передатчик в каюте, которую Сорас предоставила в его распоряжение.

Прежде чем Майлс покинул мостик, связистка доложила:

– Капитан, вас вызывает лаборатория. С вами хочет говорить шеф Ретледж.

Сорас подняла руку, предлагая амниону задержаться.

– Давайте послушаем, что он скажет.

Связистка нажала на пару клавиш, и динамики мостика ожили.

– Капитан Чатлейн, – произнес шеф службы безопасности. – Это Ретледж.

Сорас повернулась к микрофону, собрала остатки потрепанной храбрости и сердито ответила:

– Шеф, теперь вы сами удивляете меня. Мне казалось, что вы уже объяснили свою позицию.

Ретледж смущенно прочистил горло.

– Простите меня, Сорас. В диспетчерском центре нас слышало много людей. Сейчас я один, и это защищенный канал связи.

– Понимаю, – смягчив тон, ответила она. – В таком случае я рада слышать ваш голос. Так вы, значит, передумали?

Шеф не отважился на прямой ответ. Вместо этого он сказал:

– Вы предлагали мне обмен услугами. Так вот, у меня появилась к вам встречная просьба.

– Я слушаю вас, – подбодрила его Сорас.

Ретледж помолчал, обдумывая свои слова.

– Вы считаете капитана Саккорсо угрозой. Вы хотите избавиться от «Трубы». Это и мое желание.

Чатлейн оглянулась через плечо и убедилась, что Майлс не покинул мостик. Затем она вновь повторила:

– Я слушаю вас, шеф.

– Доктор Бекман заключил с Саккорсо сделку, – осторожно пояснил шеф службы безопасности. – Вернее, сделка состоялась между ним и Вектором Шейхидом. Динер никогда не нарушает своих обещаний. Он считает, что если мы начнем принимать участие в спорах наших гостей, к нам никто не будет прилетать. И он верен такому понятию, как «профессиональная вежливость». Бекман не желает обманывать своих «коллег», к числу которых он относит доктора Шейхида.

Ретледж огорченно вздохнул. В его голосе, несмотря на расстояние и помехи, чувствовалась мрачность.

– Однако служба безопасности находится в моей компетенции. Я должен заботиться о выживании колонии. Мне кажется, что «Труба» обладает опасным секретом, который может принести нам множество проблем. Поверьте мне, Сорас. Если этот секрет станет публичным, нас сметет штормовой волной.

«Она тебя уже накрыла, голубчик, – подумала Чатлейн. – Тебе конец».

– Я отвечу на ваши вопросы, если вы пообещаете мне уничтожить «Трубу», – сказал Ретледж. – Вместе со всем экипажем. Без исключений. Чтобы не осталось ничего! Только пыль!

Он сардонически добавил:

– А я скажу Бекману, что капитан Саккорсо погиб из-за навигационной ошибки.

Сорас не верила ему. Ретледжа не волновала социальная опасность секрета, которым обладала «Труба». Он хотел помешать распространению вакцины. Формула, которую Бекман получил от Шейхида, была слишком ценной, чтобы делиться ею с другими людьми. Но Сорас не интересовали его мотивы. Ее заботила лишь информация Ретледжа.

– Хорошо, мой друг, – без промедления ответила она. – Я выполню ваше условие. Полное разрушение. Ни одного уцелевшего.

«Включая тебя».

– Обещаю вам, что ничто не останется. Только пыль. «Похожая на прах моих желаний».

– Тогда вам лучше не медлить, – сказал Ретледж. – Я не ожидал, что Шейхид закончит свое исследование так быстро. «Труба» уже покинула станцию.

– Я все равно подлечу к вам поближе, – предупредила его Сорас.

Образы горящих людей и обугленных трупов заставили ее поперхнуться. Когда-то шеф Ретледж был ее любовником – милым и нежным, с чувствами, от которых ничего не осталось. Но воспоминания задевали струны ее души. Они царапали сердце, как тупой кинжал.

– Я хочу зайти им в хвост. Приблизившись к станции, мы развернемся и полетим за ними. Удар нанесем где-нибудь у края роя, чтобы вас не заподозрили в соучастии.

– Хорошо, – согласился шеф Ретледж.

Через вой и свист помех он добавил:

– Приготовьтесь копировать курс «Трубы» и ее протоколы.

Через пару секунд штурман доложила:

– Капитан, данные приняты.

– Мы получили их, шеф, – сказала Сорас– Скоро «Планер» войдет в зону станции и начнет разворот.

Испугавшись выдать себя дрогнувшим голосом, она поспешила закончить передачу.

– До связи, шеф Ретледж. И до новой встречи.

Отключив микрофон, она печально подумала: «Прощай. Прости меня. Прости за все».

– Капитан Чатлейн, – сказал Майлс, – меня поражает лживость вашей расы. Она просто безгранична.

Затем он невозмутимо спросил:

– Теперь вы можете определить позицию, которую должно занять «Затишье»?

Багровея от пылких проклятий, Сорас повернулась к нему. Но бесстрастная поза Тэвернера и его узкие глаза, прикрытые накладными ресницами, остановили ее. Она уже успела забыть, что Майлс лишь несколько часов назад был человеком. Зная нрав амнионов, Чатлейн понимала, что ни один из них не ослабит того давления, которое они оказывали на нее. Возможно, она заслужила такое обращение к себе. Возможно, она всегда его заслуживала.

Она вывела карту астероидного роя на один из экранов пульта, загрузила в компьютер данные, полученные от Ретледжа, и провела расчет. Затем сообщила Майлсу координаты для «Затишья». Амнион тут же направился в свою каюту – к устройству мгновенной связи.

Пока «Планер» возвращался через рой к владениям Динера Бекмана, стрелок использовал часть энергии импульсного двигателя для подзарядки сверхсветовой протонной пушки.

Мика

Через корпус доносились щелчки кабельных разъемов и шипение отходивших патрубков. Когда захваты разомкнулись, корабль содрогнулся от небольшого толчка и с металлическим гулом, похожим на вздох разочарования, покинул якорное место. Что бы ни ожидало ее впереди, «Труба» отправилась в полет.

Мика сидела, сгорбившись, в изголовье кровати. Ее спина прижималась к холодному пластику переборки. Когда «Труба» взлетела и слабое притяжение станции сменилось невесомостью, она засунула ноги под защитный купол койки. В остальном ее поза не изменилась. Мика сидела так с тех пор, как они с братом вернулись в каюту. Отлет корабля не имел для нее никакого значения.

Сиро лежал рядом, положив грудь и голову на ее колени. Лицо юноши было повернуто к стене. Она нежно гладила его рукой по спине, но брат молчал. Он не сказал ни слова после той жуткой просьбы: «Мика, пожалуйста! Убей меня! Убей, пока у тебя есть такая возможность».