Хаос: путешествие в Элладу

Дни перетекали в ночи, Стефанос начал наслаждаться тем, что ему ни с кем не нужно поддерживать диалог, и даже забыл, с какой целью он приехал в Грецию. Единственное, чего ему хотелось, – чтобы это время не заканчивалось. Они останавливались в портах разных островов, но Стефан даже не узнавал ни у кого, что это были за острова. Он просто шел за всеми, держа Монику под руку, и наслаждался тем, как люди вокруг – от обычных зевак до профессиональных папарацци – фотографируют их, чтобы выложить это в сеть или написать об этом статью. Стефану это нравилось. Он целовал Монику у всех на глазах. Ночные клубы ночью, отдых на яхте днем. Все по кругу. Но поездка все же не была бессмысленной: Стефан обзавелся новыми знакомствами. Например, в один из вечеров, когда они уже пятый час торчали в казино на одном из островов. Тогда Моника проиграла огромную сумму денег. Он впервые видел ее такой подавленной и в то же время возбужденной. Томас в какой-то момент начал ее успокаивать и убеждать, что, продолжив играть, она сделает только хуже.

– Почему вы не играете? – вдруг спросила девушка у Стефана, который в одиночестве наслаждался самым дорогим виски за блестящей барной стойкой.

– В таких играх я всегда проигравший, – ответил Стефан, позабыв об обещании ни с кем не вести разговор, и повернулся на стуле к девушке.

Рыжие длинные волосы, кожа, покрытая веснушками, голубая рубашка, больше похожая на мужскую, расстегнутая так, что можно было рассмотреть ее небольшую грудь.

– Зои, – сказала она и протянула руку.

– Стефанос, – ответил он на рукопожатие и сразу ощутил холод ее руки.

– Вы здесь надолго? – любопытно спросила она, пересаживаясь на барный стул рядом с Григориадисом.

– На один вечер. Я здесь с Моникой Брукс, мы вместе отдыхаем на яхте.

– Оу, – не ожидая такого ответа, произнесла Зои, – вы ее партнер?

Стефанос смутился. Ему не хотелось обманывать девушку, но втягивать ее в их авантюру ему хотелось еще меньше. Он оглянулся и посмотрел, как Томас успокаивал пьяную, ничего не понимающую Монику, которая теперь из-за своей истерики уже не так уж и привлекала Стефана.

– Нет, не партнер. Мы просто вместе отдыхаем, – ответил Стефанос и решил резко перевести тему разговора: – А вы что здесь делаете?

– На самом деле, – начала с улыбкой она – я владелица нескольких галерей в Лондоне. Здесь я встречаюсь с людьми, с которыми планирую проекты на следующий год.

– Вот это совпадение! – ответил Стефанос. – А я как раз художник!

– Забавно! – еще более воодушевленно ответила девушка. – Где вы представляете свои работы?

– Я проводил пару выставок, – соврал Стефан, в тот же момент пожалев об этом.

“Ну не рассказывать же ей, что последнюю картину на холсте я написал три года назад”, – подумал он.

– Но в основном это были небольшие выставки в Берлине, – он заметил, что после этой фразы Зои сразу потеряла интерес, – и Париже.

– И что же вы пишете? – спросила она.

“Вот я и попал, – подумал он.

– Сейчас я здесь, чтобы создать целую историю о Греции. Я хочу прожить каждый момент в этом месте, чтобы потом показать это в своих картинах, – Стефанос сам удивился своим словам. Он даже не думал об этом, а сейчас произносит все так, словно это давно было в его планах.

– Должно быть, вас ждет много работы, – ответила Зои, вскинув брови, и отпила из стакана розовый коктейль, который пару секунд назад поставил перед ней худощавый, болезненного вида официант.

– Ох, работы будет действительно немало, – произнес он, прикидывая, сколько времени ему потребовалось бы, чтобы нарисовать хотя бы тридцать картин.

– Я бы с радостью посмотрела на ваши работы. – сказала девушка, протягивая свою визитку. – Позвоните мне, когда будете готовы показать что-то.

Стефанос кивнул, засовывая небольшую белую карточку в задний карман брюк.

“А я буду рад вам их показать, – подумал он про себя, – если они когда-то появятся”.

– Вы работаете с художниками определенного уровня? Достигших идеала?

– Достигших идеала? Это как? – удивилась девушка.

– Ну, в искусстве к этому приходят с годами… – не зная ответа на свой же вопрос, произнес Стефан.

– Я вчера была на одной экскурсии, гид рассказывала миф и сказала, что только боги достигают идеала. Я много думала об этом и хочу сказать, что я согласна. Нам никогда не достичь его. Как бы мы ни старались, – девушка снова сделала глоток.

– То есть, по-вашему, не нужно даже стараться? – улыбнулся Стефан, жестом показывая официанту, что нужно долить виски.

– Конечно же нет! Стараться нужно.

– Но ведь мы все равно не достигнем желаемого. Есть ли в этом смысл в таком случае?

– А ваше желаемое – идеал? – девушка была возбуждена. – Разве вы считаете, что, однажды написав картину, вы сможете сказать, что она идеальна и больше не к чему стремиться?

– Возможно, вы правы. – признал свое поражение Стефан. – Вероятно, мы всю жизнь стремимся к идеалу, зная, что никогда его не достигнем. Но, приближаясь к нему, мы становимся ближе и к богам.

– Именно, – девушка была рада, что в этом разговоре она одержала победу, – ведь иначе наша жизнь будет сизифовым трудом.

– Сизифовым трудом? – переспросил Стефан.

– Да, – девушка загордилась, что знает то, чего не знает ее собеседник, – сизифов труд – это бессмысленность существования. Тяжелый труд, не приносящий каких-либо результатов. Тоже услышала от гида на экскурсии.

– В таком случае стремление к идеалу и есть сизифов труд, – снова начал спор Стефан, – ведь если мы так и не достигнем его.

– Как бы не так! – девушка залилась румянцем от их разговора. – Ведь Сизиф должен был вечность таскать в гору камень, который потом скатывался вниз, и ему приходилось начинать все сначала. А вы, достигая какой-то точки в своем мастерстве, никогда не вернетесь к исходной. И речь не только об искусстве.

– Вы такая умная, – сказал Стефан, заметив, как Томас ведет Монику к выходу.

– Ах, это не так, – рассмеялась девушка, – мне просто повезло с гидом.

– Зои, простите, – в спешке сказал Стефан, понимая, что ему тоже придется последовать за Моникой, – но я должен идти. Я вам обязательно позвоню.

– Прощайте, Стефанос, – улыбнулась девушка, провожая его взглядом.

Они вернулись на яхту, где Моника, закрывшись в своей комнате, делала то, что никому нельзя было видеть. Это происходило несколько раз в день. Она закрывалась в своей каюте, а через несколько минут выходила оттуда с блестящими глазами. Они были пустыми. Пустыми и грустными. Но Стефану нравилось наблюдать за этим, знать то, что не знает никто больше. Ему доставляло удовольствие быть частью этой яхты, ощущая себя чем-то большим, чем просто Стефанос Григориадис. Но еще большее удовольствие он получал от того, что он мог быть свидетелем хитрой схемы Моники со своим бывшим мужем. Почему они так поступали, его не волновало, но ему нравилось, что происходило что-то странное.