стоящее за диалектической сценой, повторялось день за днём. Кроме того, отсутствовали следы элементарной логики, и я противоречил
самому себе, ведь как я могу признавать создателя, называя его творцом, а следом спрашивать о том, кто создал самого творца, тем самым делая его сотворённым? Что является настоящей софистикой…»