Характерник. Трилогия

Поднял вывалившийся из руки убитого бандита пистолет, тоже с навернутым на ствол глушителем, проверил его. Вставил в свой новую обойму. Взявшись за подоконник, подтянулся, заглянул в комнату. Никого. В пару касаний оказался внутри. Стараясь не скрипеть, проскользнул через кухню в гостиную, лицом к лицу столкнувшись в дверях с высоким качком, скорее всего в недавнем прошлом, спортсменом. Нужды таиться не стало. С двух рук стал стрелять по врагам, как по мишеням на «полосе диверсанта». Качка, не ожидавшего такой прыти, положил вдверях. Смазливому хлыщу развалившемуся на диване, пулей пробил лобную кость, а вот третьего, стоявшего у окна и из-за занавески смотревшего на калитку с воротами, и потому не успевшего применить коротыш УЗИ, пожалел, прострелил оба колена, а третьим выстрелом еще и повредив кисть руки.

— В-ва-ау-у-у! — взвыл недобиток.

Андрей прошелся по гостиной, ногой подальше отшвырнул от раненого его оружие. По скрипучей лестнице поднялся наверх, ожидая в любую минуту получить пулю. Чисто!

— О! Андрей! Наконец-то! Эти где? Ушли? — обрадовано воскликнул хозяин дачи.

— Навсегда, Егор. Больше не вернутся.

— Это они за тобой приходили.

— Знаю. Давай руки, освобожу тебя, дружище.

Оба спустились на первый этаж. Лихой прервал охи и ахи Егора нарвавшегося на покойников в гостиной.

— Хорош страдать! Они б тебя точно в живых не оставили. За калиткой смотри.

Присел к стонавшему бандюку, сунул под нос пахнувший сгоревшим порохом ствол.

— Отвечаешь на вопросы, умрешь без мучений, не отвечаешь, первым делом отстрелю яйца, а там посмотрю, что в твоем организме еще лишнего есть. Сколько вас сюда приехало?

— Десять. Может не надо?

— Задачу я знаю. Кто послал?

— Меджидов сам задачу ставил. Перевяжи, а?

— Кто у Меджидова шеф?

— Арсаев. Мы все на него пашем.

— О, как! Блин! Что ж ему теперь-то неймется? Сына я его не трогал, хотя бы даже по причине возраста, а он и здесь достать норовит. Зачем ему это?

— Я почем знаю? Нам приказали, мы сделали.

— Андрей, там у калитки кто-то шастает, — позвал Егор.

Сломанной веткой прозвучал выстрел, раненый последний раз дернулся и прекратив стенания, затих.

— Зачем?

Лихой выглянул в окно. У калитки топтался Водяной, местная достопримечательность на дачах. Старый алкоголик, прозванный так за то, что за малую плату копал всем желающим колодцы на участках. Андрей обернулся, вопросительно мотнул подбородком.

— Может похмелиться ищет, — предположил Егор. — Сейчас по всей округе из москвичей раз-два и обчелся, а трубы то горят.

— Покличь.

В прихожей рассмотрев старого под детальным взглядом, Лихой выспросив о посторонних людях на территории СНТ, которые оказывается убрались в сторону городка, без обиняков предложил.

— Петрович, сто пятьдесят водяры тяпнешь?

— Он еще спрашивает! — загоревшийся вожделением взгляд говорил о многом. — Делать то, что нужно?

— Ты зимой колодец в лесу выкопать сможешь?

— Ну-у!

— Так, сможешь?

— Ну, смогу. Только мне канистра бензина нужна будет. Землю отогреть. Ну и это! — щелчком стукнул под приподнятый подбородок.

— Это ясно. А языком болтать, где копал не будешь?

— Нет.

— На.

Протянул на три четверти налитый водкой стакан, вынесенный Егором, а дождавшись пока старик выцедит его не торопясь, со знанием дела, сунул в руку мякиш хлеба.

— Готов? Тогда пошли.

Лихой завел Водяного за дом. Старик, обозрев три трупа в снегу, захлопал глазами, попятился назад, спиной упершись в грудь Егора. Андрей грозно посверлил взглядом Водяного.

— Дед, до опушки леса пятьдесят метров, отмеришь еще десяток и роешь колодец. Этих, — пальцем указал на покойников, — перетащишь и уложишь в выкопанную яму, потом зароешь и присыпишь снегом. Их всего шесть штук.

— Дак, три…

— В доме еще трое. Прямо эпидемия какая-то, приходят на участок Егора, и как бабка пошептала, мрут как мухи. Все, что в карманах найдешь, твое, ну и естественно Егор поляну накрывает за помощь в уборке.

— Так, это, я тогда за саночками сбегаю.

— Давай.

Водка сделала свое дело, мужика отпустило и заставило действовать быстро. Когда он убежал, Егор спросил:

— Не выдаст?

— Нет. Чтоб ты знал, Петрович в прошлом прапор. После Афгана сломался, а водка добила. Если взялся, даже по-пьяни не расколется. Сейчас главное его в тонусе держать и не споить. Теперь так, Егор, у меня тут, что-то вроде командировочки намечается. Нужда приспела уехать, разобраться кое с кем. Прощаться будем. Не знаю увидимся ли еще. Совет тебе, разбирись ты со своим Кторовым, пока он с тобой не разобрался. Времена-то сам видишь, беспредельные.

— Разбирусь. Прощай, Андрей.

* * *

Арсаев ехал в свой офис. Настроение было поганым, можно сказать его совсем небыло. Всю ночь проворочался в постели, глаз не сомкнул. Надо же, в сорок лет сердце болит. Кому, родным ни скажи, не поверят, у горца сердце прихватило! Нет, ну никому веры не осталось! Хваленый Меджидов, три дня как вернулся, людей потерял, пусть и русские, а все ж жаль. Проверенные были. Этот Лихой оказался крепким орешком. Теперь, что, новых посылать? Эдак, неровен час, один остаться можешь!

Зимняя Москва навевала уныние. Плохо чищенные тротуары, грязь и снежная каша на мостовой, серые неухоженные стены зданий и торговые лотки везде куда дотянется глаз. Довели страну, богатому человеку следует без оглядки бежать в Западную Европу, а лучше всего за океан, в Америку. Там жизнь, а здесь жалкое существование. Мерседес ощутимо тряхнуло на невидимой под снегом выбоине, заставив Исрафила Баратовича с разгона ссунуться на сиденье перед собой.

— Ай, Шабкат, смотри куда рулишь, не по аулу едешь! Ничего хорошо делать не можешь. Выгоню тебя на рынок фруктами торговать, больше проку будет, а вместо тебя русского найму.

— Простите Исрафил Баратович, такого больше не повторится, — подтормаживая перед заключительным поворотом, виноватым голосом произнес шофер.

Узкие улочки старой Москвы привели к двухэтажному особняку цвета светлой охры, стоявшему в глубине маленького парка за коваными воротами и забором. Издали заметив машину боса и джип сопровождения, из прилепившейся к воротам кирпичной будки выскочил охранник в черной мешковатой форме, завозился с замком на воротах, с усилием открыл амбарный запор, но вместо того, чтоб открыть створы, подошел к «Мерседесу». Тонированные стекла не позволяли толком рассмотреть кто внутри, но сопровождение говорит само за себя.